Кирилл Довыдовский - Каятан

— Тогда кто? Сам-то ты пытался выяснить?

— Пытался, но, прежде чем я самостоятельно осмотрю местность, ничего конкретного тебе сказать не смогу. А так — нельзя исключать, что это были накхи или еще кто-то. Мало ли что могло у них случиться.

— То есть ты поедешь сам.

— Думаю, без этого не обойтись. Вдруг там канал в другой мир открылся, и оттуда уже демоны лезут.

— А такое возможно? — обеспокоился король.

— Почему нет?

Глава 4

1114 г. Термилион. Колок.

7 день 5-го месяца.

Прошла неделя, как я поселился у Аленты. Целыми днями я слонялся по городу в поисках какого-либо заработка. Брать меня на постоянную работу отказывались сразу. Кому-то не нравился мой внешний вид, кому-то не возраст, некоторые просто принимали меня за нечто среднее между вором и попрошайкой и гнали вон.

За все семь дней разовыми заработками удалось добыть лишь жалких полтора десятка мятых медяков. Их я отдал Аленте. Отношения у нас с ней сложились, можно сказать, дружеские. Конечно, с учетом разницы в возрасте. О себе она тоже кое-что рассказала.

Еще пару лет назад Алента могла считать себя вполне довольным жизнью человеком: с семнадцати лет сирота, к двадцати годам она вышла замуж за младшего сына одного из колокских купцов Крофли — Тина. Вскоре после этого, стала женой преуспевающего владельца гостиницы: Тин хоть и был младшим, коммерческую жилку от отца унаследовал. Восемь лет семейной жизни пролетели для Аленты, как один миг. Каждый день они усердно работали, развивая и всячески оберегая дело, и уже стали подумывать о детях, как счастье неожиданно кончилось.

Тин заболел. Сначала был обычный кашель, потом слабость, через неделю он не мог встать с постели. Заплатив просто чудовищную сумму, Алента сумела привести для осмотра лучшего городского мага-врача.

И маг выяснил, что заболел Тин не случайно: его отравили. И не просто, а посредством редкого магического яда, который пил бы из больного силы до тех пор, пока тело бы уже не смогло удерживать в себе жизнь. Как правило, длилось это не дольше трех-четырех недель.

— Через неделю после мага пришел этот Трок, старший брат Тина — мерзавец… Отец-то у Тина хоть и был купцом, но человеком справедливым, и в завещании отметил всех троих своих сыновей. Хотя Тину и досталось меньше всех, Трок искренне считал, что и это слишком. Хотел, чтобы все ему одному досталось.

Так вот, пришел этот мерзавец и говорит, что, мол, случайно узнал о болезни брата и теперь хочет осведомиться — не нужна ли тому помощь, а когда я ответила, что нам нужна куча денег на лекарства и врачей, он так мерзко усмехнулся и ответил, что с радостью нам поможет… поможет, купив нашу гостиницу. И предложил цену, которая была, по крайней мере, в три раза меньше реальной. И этих денег было недостаточно, чтобы купить лекарства.

Было видно, что воспоминания ранят ее, но несмотря на это, Алента продолжала говорить.

— Я старалась продать гостиницу, но нужной цены мне так никто и не дал. Уже потом я поняла, что Трок все подстроил: и то, что никто не хотел покупать надежно приносящее прибыль дело, и то, что яд — наверняка дело рук Трока. Но как я могла это доказать?

Конечно, в конце концов, я продала ему гостиницу: мерзавец снизил цену еще на треть. В течение полутора лет Тин умирал в этом доме. На нужные лекарства денег не было, так что единственное, что удалось, — это продлить агонию. А после смерти Тина пришел Трок и сказал, что готов содержать меня, если я… я…

Она осеклась, но почти сразу продолжила:

— В общем, когда я отказалась, он даже не удивился, но сказал, что предложение, как всегда, в силе. Всегда был такой опрятный, вежливый… сволочь. С тех пор я не могла найти никакой работы.

На следующий день, вопреки моим ожиданиям, Алента чувствовала себя гораздо лучше.

— Спасибо, Кай, что выслушал меня. Обещаю больше сырость не разводить.

— Да ладно… Подумаешь, сырость…

— Спасибо. Живи здесь, сколько хочешь. Может быть, мы как-то и сумеем друг другу помочь.

В своих поисках не раз я проходил мимо вербовочного пункта Легиона. Здание находилось в самом центре, рядом с рынком, где я теперь проводил большую часть своего времени. Есть хотелось каждый день, а еще — откуда это, не знаю, — у меня непонятно появилось чувство какой-то подсознательной ответственности за судьбу Аленты. Умом я, конечно, понимал, что она и старше меня, и о жизни знает наверняка больше, но… появилось такое ощущение.

О том, что и мое положение — не в полметре от окончательного счастья, я как-то не вспоминал.

Мимо вербовочного пункта я проходил не однажды, несколько раз останавливался невдалеке и подолгу смотрел… на дверь. Последнее время меня нередко посещала мысль — попробовать записаться в Легион. Ирвин в свое время немало рассказывал об армии. Что-то мне нравилось больше, кое-что меньше, но мне казалось, что это было бы неплохим местом, чтобы начать. Ирвин часто говорил, что у меня есть способности к фехтованию: необходимо было попробовать их реализовать.

Просто смотреть на дверь, да и на герб Термилиона на ней: «Черный орел на зеленом поле», было довольно глупым занятием, но кое-что прояснить все-таки получилось. Например, я узнал, как выглядит сам вербовщик. Им оказался подтянутый старик, чем-то отдаленно напомнивший мне Ирвина. Сержант — высокий и широкоплечий. Ему вполне могло быть больше ста, но двигался он еще как резво, а на вид был грозен. Городская стража, которая кроме себя никого не любила, его уважала.

Вот только как к нему подойти, я придумать не мог. Зато, я видел, как туда зашел другой парень: лет семнадцати на вид. И как он вышел, я тоже видел: красный как рак и с ухом размером в полголовы. Я понял, что завербоваться не получится. Нужно было что-то придумать…

По вечерам Алента готовила ужин из того, что удавалось найти. Иногда мы разговаривали на разные темы.

— Значит, эта магия получалась у тебя дважды?

— Да. Один раз ты видела, — она заставляла говорить ей «ты», — а второй — за день до этого.

— Ясно. Но ведь это значит, что есть способности. А ты сам не думал стать магом?

«Стать магом». Она так говорила, как будто тут все от моего «думания» зависит.

— Кто меня учить станет? Я же не дворянин.

— Но ведь это у тебя само открылось. Подобное просто так не происходит.

— Происходит, не происходит — может, у меня с испугу что-нибудь в голове перепуталось. Да и нет смысла на этот счет спорить. Все равно — ни один маг не согласится меня учить.

Конечно, если бы представился шанс, я не бы стал отнекиваться, но я мог трезво оценить возможность появления. Сложно было представить, что инар станет меня чему-нибудь учить, что хотя бы разговаривать станет.