Рэки Кавахара - Sword Art Online. Том 11 - Поворот Алисизации

– Эээ… то есть, поскольку элитный ученик Зизек-доно провел поединок с Юджио-семпаем вничью, он захотел, эээ…

Она явно не могла подобрать нужного слова, так что за нее продолжила Ронье – впрочем, так же неуверенно:

– Отомстить… так это называется, кажется…

– Ага, то самое слово. Чтобы отомстить за то, что не выиграл, он воспользовался правом наказывать и делал с Френикой разные унизительные вещи, так, что ли?..

Хотя девушки были из дворянских семей, как и Умбер с Райосом, но они относились к шестому классу, ближайшему к простолюдинам, и потому им непросто было понять нелогичное поведение второго меча Академии. Они даже слов не могли подобрать, чтобы это выразить, – вот насколько по-другому работали их мозги.

Что касается Юджио, выросшего в деревушке на краю мира, он вполне мог понять характер Умбера, но абсолютно не симпатизировал ему. В Рулиде, когда он был еще ребенком, сын капитана стражи Джинк играл с ним различные злые шутки, но его мотивы были совершенно детскими. Джинку нравилась Алиса – естественно, он не любил Юджио, который всегда был с ней вместе, и потому постоянно прятал его туфли и подстраивал прочие гадости.

Однако Умбер, похоже, стал вымещать гнев за то, что не смог одолеть Юджио, на человеке, не имеющем к этому ни малейшего отношения, – на Френике, которую ему полагалось наставлять и опекать.

Юджио знал о существовании таких понятий, как «месть» и «вымещать гнев». Юджио сам испытал это, когда был маленьким: как-то раз отец купил его старшему брату в подарок деревянный меч, Юджио стало завидно, и он, не сдержавшись, стал лупить по камням собственным мечом, который отец сделал своими руками, и в конце концов сломал его. Отец тогда отругал его, сказав, что это называется «вымещать гнев», что это позорный поступок и что Юджио никогда не должен больше так делать.

Как ломать собственный деревянный меч, так и излишне строго обращаться со своим слугой не возбраняется ни Индексом Запретов, ни Имперским законом, ни даже правилами Академии мастеров меча. Однако – значит ли это, что «так делать можно»? Кроме писаных законов, разве не должно быть в этом мире чего-то еще, чего-то очень важного, чему человек должен следовать?..

Тиизе, в опущенной голове которой, похоже, ворочались те же сомнения, вдруг пробормотала, будто насильно продавливая слова через горло:

– Я… не понимаю.

Юная наследница дворянского рода шестого класса подняла взгляд на Юджио; лицо ее, сохраняющее все еще детские черты, было напряжено.

– …Мой отец всегда говорит. Мы… семья Штолинен – дворяне, но всего лишь потому, что наши давние предки получили признание от императора за какие-то незначительные военные достижения. Поэтому нам нельзя принимать как должное, что мы живем в большем доме, чем простолюдины, и что у нас немного больше прав. То, что мы дворяне, означает, что мы должны прилагать все усилия, чтобы остальные, не дворяне, жили в мире и в счастье, а когда придет время воевать, мы должны обнажить мечи раньше, чем простолюдины, и умереть раньше – так он говорит…

Замолчав, Тиизе обратила взгляд своих глаз цвета осени на юг, к сердцу Центории. Какое-то время она смотрела на торжественное здание правительства Империи, выглядывающее из-за крон деревьев, потом вновь повернулась к Юджио и продолжила:

– …Род Зизек – это известная семья, у которой есть громадный особняк в четвертом квартале и даже земля недалеко от Центории. Так значит, элитный ученик Умбер-доно должен намного, намного усерднее, чем дворяне низших классов, трудиться во имя блага остальных? Хоть это и не написано в Индексе Запретов, дворяне всегда должны обдумывать свои поступки, чтобы не причинять ими несчастий другим людям… так отец говорит. То, что делает Умбер-доно, не против Индекса Запретов и правил Академии… но… но все равно Френика вчера ночью плакала в постели. Как можно… такое простить?..

Из последних сил Тиизе закончила свой длинный, длинный монолог, и слезы выступили у нее на глазах. Однако Юджио, которого одолевали в точности те же сомнения, что и девушку, не нашелся что ответить. Ронье протянула белый платочек и прикоснулась к лицу Тиизе под глазами, и тут –

– У тебя замечательный отец. Хотел бы я с ним познакомиться.

Юджио даже не сразу поверил, что столь спокойный голос мог принадлежать Кирито.

Мечник во всем черном, вселяющий восхищение и страх в других учеников своим устрашающим взглядом, резковатыми манерами и легендарным уже поединком с Уоло Левантейном, предыдущим первым мечом, сочувственно глядел на Тиизе и ласково говорил, четко произнося каждое слово:

– То, чему тебя учит отец, называется «Нобл облигейшн» на ан… то есть на священном языке; это то, как надлежит себя вести. Дворяне, то есть те, кто обладает властью, должны использовать ее на благо тех, у кого ее нет… да, пожалуй, это то, что называется «честь».

Юджио слышал это выражение впервые, хоть и учил священный язык уже год; однако смысл его он понял мгновенно и кивнул. Голос Кирито струился, словно весенний ручеек.

– Честь важнее, чем любой закон и правило. Есть вещи, которые нельзя делать, даже если они не запрещены законом, и наоборот, могут быть вещи, которые надо сделать, даже если закон это запрещает.

При этом заявлении, которое в определенном смысле отвергало Индекс Запретов – или даже саму Церковь Аксиомы, – у Ронье и Тиизе перехватило дыхание. Однако Кирито, не отводя взгляда от девушек, продолжил говорить твердым голосом.

– Давно, очень давно один великий человек по имени Святой Августин сказал вот что. Он сказал, что несправедливый закон – вовсе не закон. Каким бы величественным ни был закон или власть, их нельзя принимать слепо. Хоть Умбер и не нарушил никаких запретов и правил, он, несомненно, поступил плохо. Нет и не может быть оправданий поступкам, заставляющим невинную девушку плакать. Поэтому кто-то должен его остановить, а раз так, то это будем –

– Аа… думаю, это работа для нас, угу, – кивнул Юджио, но тут же высказал своему партнеру оставшиеся в нем сомнения: – Но, Кирито… кто должен решать, закон справедлив или нет? Если каждый будет гнуть закон так, как ему нравится, никакого порядка же не будет, ведь так? Разве Церковь Аксиомы существует не для того, чтобы судить от имени всех?

Да, в Индексе Запретов не говорится о правильности или неправильности каждого мыслимого человеческого поступка. Это-то и позволило Умберу вымещать злость на собственном слуге. Однако – как Сестра Азария давным-давно ругала Джинка за его проделки, так и Юджио с Кирито могут высказать свое мнение Умберу, своему сокурснику. Это совершенно не то же, что усомниться во власти Церкви.