Валентин Егоров - Марк Ганеев - Маг Нашего Времени
Тот человек, кто хоть однажды столкнулся с криминалом, на деле убеждался в том, что это далеко не так. Преступник не может быть хорошим человеком, он сам решил свою судьбу, его никто не заставлял выбирать свой жизненный путь грабителя с большой дороги, мошенника или убийцы. Большинство пацанов, которые родились в тех страшных бараках на Малой почтовой улицы почти все пошли по этому пути. Так начиналась и моя жизнь, и жизнь моего брата, таким же образом, начиналась жизнь моих ровесников, уйти от нее было практически невозможно, она тебя затягивала так, что ты ни слова не мог сказать против нее! Поэтому я считаю, что впервые соприкоснулся с магией в свои девять лет, когда мамка невообразимым образом сумела меня с братом вытащить из этого криминального болота.
Эти бараки, в которых жило до пятисот человек в каждом бараке, в основном семейные пары с детьми, стояли на берегу Яузы, напротив Лефортовского дворца. После войны дно этой московской реки кишело немецким и советским оружием. Мы, пацаны, из бараков чуть ли не каждый день купались в этой грязной городской речушке, ничего не боялись, ныряли в коричневые воды Яузы, куда сливали нечистоты московские промышленные предприятия. На дне мы находили много оружия. Мой личный арсенал состоял из действующего немецкого "Вальтера" с двумя обоймами патронов, советского пистолета ТТ со сбитой мушкой и без патрон и немецкого автомата "Шмайсер" РП38 с четырьмя полными магазинами патронов. Брат Витька имел снайперскую винтовку Драгунова, пять лимонок и револьвер "Наган" бельгийского производства. Могу только сказать, что каждый пацан, начиная с пятилетнего возраста, имел свой собственный арсенал оружия, за которым тщательно ухаживал, берег, вовремя его смазывал и прятал так, что даже отцы семейства не могли найти этого оружия. Хотя оно у нас всегда было под рукой, мои старшие товарищи иногда пускали оружие в дело, не задумываясь!
Я слишком увлекся налаживанием монопольной распродажи чулочно-носочных изделий в районе станции метро Бауманская, поэтому мало интересовался тем конфликтами с соседскими ребятами, которые происходили, чуть ли не еженедельно на набережной или на прилегающих к баракам улицам. Проще говоря, уличные банды воевали друг с другом за сферы влияния. Но вся эта уличная шелупонь боялась связываться с пацанвой из наших бараков. Мы же не ругались, не шли в рукопашную драку, а сразу же брались за ножи и пистолеты, чтобы наказать банду той или иной улицы, которая решилась на то, чтобы обидеть нашего пацана или пацаненка. Убивать соседских ребят мы не убивали, но наказывали очень жестоко, могли виновника или обидчика порезать так, что ему приходилось долго лечиться. Соседская пацанва хорошо знала о том, что мы вооружены, можем в любую минуту выставить столько стрелков, что мало не покажется, поэтому нас признавали авторитетами, на нас никогда ни шли войной.
А мы занимались своими делами, как я, например, налаживал чулочно-носочную торговлю в районе. Коммунист беспортошный увлекся организацией и устройством различных увеселительных мероприятий, когда специфические люди хотели хорошенько оттянуться, но не хотели бы, чтобы об этом знали их жены, полюбовницы или милиция. Валерка Зыбин начал разводить почтовых голубей на продажу. Брат мой Витька, сильный бугай, все время льнул к братьям Федоровым, которые занимались созданием банд гопников для грабежа московского населения. Уж больно интересно эти братья о своих делах рассказывали, да младший Федоров был ровесником Витьки, вот они повсюду вместе и шатались, и дрались, с кем не попади!
Почему я так подробно обо всем этом рассказываю, сейчас вы сами поймете!
Но прежде хочу повторить, это была моя реальная и повседневная жизнь! Учась во втором классе школы, я уже командовал, чуть ли не всеми рынками Бауманского района. По крайней мере, выражения "Фара сказал", "Фара посоветовал" или "Фара потребовал", можете улыбаться, но они были у всех на устах. Участковый старшина дядя Дима пару раз подъезжал к мамке с различными, нехорошими вопросами, все пытался у нее выяснить, не имеется ли у нее дружок по имени "Фары". Меня при этом за вихор хватал и, так посмеиваясь, вертел из стороны в стороны, что больно было. В конце концов, я не выдержал, через соответствующую цепочку передал дяде Диме, чтобы он больше к моей мамке не подкатывал! И пятьсот рублей к этой просьбе приложил! Сразу же послушался, гад, когда ему от имени "Фар" эту просьбу передали. Он больше в нашу комнату ни нагой не заходил!
Витька, узнав об этом случае, начал на меня с уважением посматривать, но бить не перестал, время от времени здорово поколачивал! Характер у него такой, сначала кулаком махнет, и только потом думать начинает. Вся кутерьма началось именно из-за этой привычки брата, с этого кулака Витьки, хотя я до сих пор считаю, что всю эту катавасию братья Федоровы задумали и организовали.
Мой брат Витька вместе с младшеньким Федоровым пошли в клуб фабрики Восьмое марта, там какое-то трофейное кино показывали. Из наших они были только вдвоем в этом самом клубе, в котором верховодила пацанва с улицы Восьмого марта. Одним словом, под конец вечера Витька там кому-то врезал, причем, не простому пацану, а кому-то из скрюченных, то есть побывавшему в тюрьме на государственных харчах. Тот так дело не оставил, полез с ножом драться, так младшенький Федоров возьми и расстреляй его из "Нагана". Парни с улицы Восьмого марта попытались свои права качать, как это было можно, это по их мнению, разумеется, чужим пацанам на чужой территории скрюченного убивать?!
В тот момент мой Витька несколько растерялся! Ему бы с Федоровым нужно было бы сразу же покинуть помещение этого клуба, а он, дурак, с Федоровым начал выяснять отношения, зачем он, мол, стрелял?! Витька совершенно не ожидал, что младший Федоров постоянно ходит со стволом, что этот ствол он может вот так по пустяку пустить в дело. Поэтому брат упустил момент, когда он мог бы спокойно покинуть этот клуб, вернуться домой, на него неожиданно напали сзади, оглоушили ударом пистолета по затылку. Младший Федоров же позорно бежал, бросив товарища! Мартовская пацанва испугалась всего произошедшего, она не хотела с нами имеет никакого дела. А тут появилась милиция, и пошло, и поехало! Витька тут же превратился в убийцу-маньяка, на которого повесили все нераскрытые дела по району. Одним словом, четырнадцатилетнему парню начал грозить самый настоящий расстрел!
Моя мамка превратилась в ходячий труп, она ничего не ела, все время плакала, обивала пороги кабинетов милицейских следователей, пытаясь доказать им, что ее сын ни в чем не виновен, кроме того, что он родился в этом проклятом бараке на Малой Почтовой улице. Однажды она обратилась ко мне с просьбой, найти арсенал Витьки и отнести его в милицию. Там какой-то доброй майор будто бы ей пообещал, что, если она принесет оружие, то расстрел Витьке, наверняка, заменят пожизненным заключением. Эти слова мамки меня очень насторожили, из-за переживаний за сына она теперь каждое слово милицейских служак принимала за истину. С этого момента я ее повсюду сопровождал! Но уже после первого посещения одного из милицейских следователей я убедился в том, что судьба брата предрешена, милиция лихорадочными темпами оформляла судебные документы на брата.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});