Максим Волосатый - Псы Клевера

– Тем, что он Мастер Ацекато, а мы…, – развел руками Тооргандо.

– А на хрен тогда ты нужен, если не вырастешь до Мастера? – вступил, наконец, Шаман. – Бегом на исходные позиции.

– Есть, – Тооргандо дотянул скрюченную ладонь до виска и двинулся к кустам. Хромота его странным образом исчезала с каждым шагом. И уже отведя в сторону первую ветку, он обернулся.

– Это я так пошутил, – пояснил он Шаману.

– Я так и понял, – хмыкнул тот. – Двигай, давай.

Осторожно, стараясь не дышать, Шаман выглянул из-под пышной ветки на поляну. Рядом, для разнообразия неслышно, пристроился Кащей. Вокруг устраивались вольды. Маги присмотрелись к происходящему на поляне и замерли…

– Ты в детстве не пытался выяснить, кто сильнее: кит или слон? – углом рта заворожено поинтересовался Шаман.

– Не-а, – так же заворожено отозвался Кащей.

– Вот сейчас заодно и выясним. А что это за хрень, на которой он сидит?

А посмотреть на поляне и вправду было на что. Сама, поляна как таковая, собственно поляной не являлась. Кто-то, или что-то разметало деревья в радиусе метров ста таким образом, что получилась практически ровная по окружности площадка, посреди которой красовалось иссиня-черное яйцо, наполовину вросшее в землю. А на этом «яйце», обхватив его длинными кривоватыми ногами, сидел … паук. Судя по всему, он самый… – Паук.

– А чего он в него вцепился? Может, у него там гнездо? – раздался справа шелест Демчи.

– Дурак ты, Петька, – не отрываясь от происходящего на поляне, так же тихо прокомментировал Кащей, – они же в норах живут.

– В смысле? – не понял Демчи.

– Рты закрыли, – выдохнул Шаман. – Смотрим во все глаза. Кто что-нибудь пропустит – до конца жизни из Улитарта не выпущу.

Угроза действие возымела. Все взгляды вернулись на поляну. Тем временем там разворачивалось действо, могущее было быть весьма занимательным, не касайся оно напрямую будущего Команды.

Вокруг вцепившегося в «яйцо» Паука сомкнулась убыстряющая свое движение с каждой секундой серебристая лента – тиххин начал атаку.

Кащей с Шаманом переглянулись: они это уже однажды видели. А Шаман еще и оглянулся назад, осматривая, куда в случае чего придется лететь: он лучше всех присутствующих помнил, чем подобное может закончиться. Еще раз попадать в подобную передрягу желания не было никакого.

– Слушайте, – узнавая, вдруг выдохнул Кащей. – А ведь это яйцо – это… кокон. Темпококон.

– Да что ты? – не отрываясь от разворачивающейся битвы, съязвил Шаман. А я-то думал, это пьедестал почета. Этот туда забрался и никого не пускает.

– Очень смешно, – скривился Кащей. – А откуда тут мог взяться кокон? Это что, он сам его сделал? Тогда почему никто до сего момента ни разу не слышал про подобное?

– Про Паука вообще очень мало что можно услышать, – раздался сзади тихий голос Теренса. – И все, в основном, про способы умерщвления. Вряд ли вам кто-либо может сказать больше. Никто не знает точно, ни где живут Пауки, ни чем они питаются, ни как они охотятся, ни…

Договорить Теренсу не дали. В воздухе возникла чистая высокая нота. Опять.

– Нет, только не снова! – вольды, как по команде, схватились за головы.

Паук, не двигаясь с места, поднял переднюю часть туловища в извечном паучьем движении и засучил воздетыми лапами. Нота стала громче и чище. Вольды схватились за уши, но помогало это слабо. Опять начала накатывать дурнота.

– Это он, зараза, в прошлый раз…, – сквозь глушащий сознание звук простонал Тооргандо.

Руки начали мелко трястись, ноги стали ватными и непослушными, пустые желудки спазматически сжимались. Расстояние имело значение: в прошлый раз интенсивность воздействия была не такой. Или тогда Паук не так громко кричал?

Вольды уже начали отключаться, но у тиххина оказалось свое видение происходящего. Рисунок его движения вдруг изменился. Стал пульсирующим. Серебристое кольцо вокруг кокона поднялось вверх, потом опустилось вниз. Пошло волнами. Опять вверх. Вниз. Волнами. Вверх. Вниз…. Раз за разом, секунда за секундой тиххин создавал новый узор из своего тела.

– Да он же сам рисует узор, – неверяще прошептал Демчи сквозь накатывающее беспамятство, всматриваясь в неровные движения змея. – Смотрите, он накручивает на себя линии. Смотрите.

– Запоминай, запоминай, – попросил-потребовал Шаман, почти теряя сознание. – Я не вижу, не понимаю. Запоминай.

Демчи зашевелил губами, заучивая контуры узора. Тиххин тем временем ускорил свой танец так, что его движения перестали быть видимыми. Вокруг Паука опять кружилась серебристая лента, но теперь она стала гораздо шире, и на ней отчетливо стал просматриваться рисунок, становившийся видимым только на такой скорости.

– Вот он, узор, – восхищенно прошептал Демчи.

И нота стала стихать. Нет, не так. Она звучала все так же громко, но теперь этот звук уже не заставлял хвататься за голову, не лишал воли, не повергал на землю. Тиххин нашел противоядие.

Но это было не единственным приемом Паука. Поднятые передние лапы закрутились в обратную сторону. Теперь Паук не отмахивался от противника, а наоборот – как будто притягивал его к себе. Он ткал невидимую паутину.

– Ох ты, – выдохнул вдруг кто-то сзади.

И тут же его возглас повторили все остальные. Всех мгновенно накрыло одинаковым ощущением: как будто через них протянули невидимую, но почти осязаемую сетку.

– Вот она, паутина, – потрясенно прошептал Кащей. – И как же он это сделал? Ведь тут такого наверчено.

– Запоминайте, запоминайте, – как заведенный твердил Шаман.

На поляне вокруг тиххина начал сгущаться воздух. Желтоватое марево начало окутывать кружащуюся ленту, и в ее безупречном узоре начали появляться дыры. Одна, другая, третья.

И тут тиххин ударил.

Неуловимое глазом движение – и над черным куполом кокона возникла мешанина из чешуи, лап, глаз и еще чего-то, от одного вида которого начинало бросать в жар. Вот проявилась голова огромного змея. На мгновение замерла – и новый бросок. Две черные лапы взметнулись вверх, загнулись, превращаясь в два копья – удар. Опять зазвучала нота, но никакого эффекта не последовало. Куча распалась. Огромный змей опять начал свое кружение. Но уже гораздо медленнее. Серебристая чешуя тиххина стала пятнистой. Скольжение перестало быть ровным.

Паук тоже не остался невредимым. Одна из лап безвольно болталась. Два глаза вытекли. Брюхо смялось.

Но бой не закончился. Желтоватое марево опять начало сгущаться над противниками.

И вдруг Паук провалился. В кокон. На треть. И стал погружаться. Тиххин прыгнул. Даже из леса было видно, насколько этот прыжок был прыжком отчаяния. Змей пытался достать ускользающего противника. Огромная голова вцепилась в головогрудь тонущего в черноте Паука, и все замерло.