Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

Шар качнулся, вытянулся и превратился в светящийся зеленый дым, поднимающийся спиралью вверх. Дым скручивался и извивался, как гигантский змей, затем он расширился и расплылся сияющими складками и завихрениями. Облако бесшумно двигалось над плитами прямо к решетке. Люди смотрели на него наполненными ужасом глазами, решетка дрожала от рывков, они пытались спастись. Их рты раскрывались, но не было слышно ни звука. Зеленое облако окутало прутья и скрыло их, подобно туману, затем оно просочилось через решетку и поглотило людей, находившихся внутри. Из тьмы донеслось несколько приглушенных звуков, как если бы кто-то пытался кричать из-под воды.

Хемса коснулся рукой девушки, ошеломленной увиденным, и увлек ее за собой. Оглядываясь, она медленно пошла за волшебником. Туман рассеялся, между прутьев виднелась пара ног в сандалиях, а в глубине — нелепые контуры груды неподвижных тел.

— А теперь нам нужен конь, который быстрее самой быстрой лошади, когда-либо выращенной в стойбище смертных, — проговорил Хемса. — Мы будем в Афгулистане перед рассветом.

4

Встреча в ущелье

Юсмина Деви не могла ясно вспомнить детали своего похищения. Неожиданность и грубость ошеломили ее.

Весь водоворот событий сложился в вереницу обрывающихся впечатлений — ужасающая хватка мощной руки, горячее дыхание похитителя, прыжок из окна на парапет, бег по крышам, безрассудный спуск по веревке с крепостной стены. Потом был полет и снопы искр из-под копыт жеребца, помечавшие путь в ночи.

Когда девушка пришла в себя, ее охватил стыд и гнев — правители Виндии почитались наравне с богами, а ее вез варвар гор как простую женщину с базара. Впервые в жизни она поняла, что значит подчиниться грубой физической силе.

Конан отпустил поводья и сидел в седле легко и непринужденно. Юсмине казалось, что ее несет среди звезд и скал беззаботный кентавр.

— Ты, собака с гор! — выдохнула она с чувством стыда и гнева и ощущением беспомощности. — Как ты посмел!.. Заплатишь жизнью за это! Куда ты везешь меня?

— В поселок афгулийцев, — ответил он, бросая взгляд через плечо.

Позади них, за холмами, которые они только что миновали, была видна освещенная факелами крепость. Конан увидел световые сигналы, которые означали, что главные ворота крепости открыты. Он засмеялся низким грудным смехом, похожим на порыв ветра.

— Правитель послал за мной погоню. Ну что ж, устроим им веселую гонку. Как ты думаешь, Деви, отдадут ли они семь пленников за принцессу Виндии?

— Они пошлют армию, чтобы повесить тебя и твою шайку дьяволов, — убежденно пообещала она.

Он коротко рассмеялся в ответ. Ее одежда, развеваемая ветром, неприлично растрепалась за время скачки. Она решила, что презрительная покорность будет лучше соответствовать достоинству принцессы, и прекратила разговор.

Они подъезжали к Зайбарскому ущелью, которое напоминало прорезь, сделанную гигантским ножом в огромном скальном массиве. Среди черных, отвесных стен, поднимавшихся на тысячи футов Юсмина, забыв о гневе, ощутила благоговейный ужас.

Киммериец целиком доверился жеребцу, который продвигался по тропе, не выказывая признаков беспокойства и усталости.

Едва путники, выбравшись из ущелья, стали подниматься по тропинке на склон, как в воздухе со свистом пронесся дротик и вонзился в круп жеребца. Огромный зверь испуганно всхрапнул и, опустив голову, рухнул. Конан мгновенно отреагировал на ситуацию.

Он успел спрыгнуть, держа девушку на весу, чтобы предохранить ее от удара о камни. Он отскочил к скале и положил девушку в расщелину. Затем он вытащил меч и устремился в темноту, туда, откуда последовало нападение.

Юсмина, не понимая, что случилось, видела из своего укрытия какие-то смутные тени и слышала удары мечей друг о друга.

Затем звуки схватки прекратились и зычный голос проревел:

— Что же вы, собаки! Почему отступили? Вперед, вперед, проклятые, взять его!

Конан вздрогнул, вглядываясь в темноту, и окликнул:

— Афзал, это ты?

Прозвучало ругательство и голос осторожно спросил:

— Конан? Это ты, Конан?

— Ну!

Киммериец засмеялся.

— Выходи, ты, старый пес. Я убил одного из твоих людей.

Между скал возникло движение, тускло мелькнул свет, затем появилось пламя и двинулось по направлению к нему. Мужчина, который нес факел, другой рукой сжимал огромную кривую саблю.

Конан вышел вперед, пряча нож, и человек с факелом радостно приветствовал его:

— Конан! Выходите из-за камней, собаки! Это Конан!

Дикие бородатые люди в лохмотьях и с ножами в руках стали собираться вокруг колеблющегося круга света.

— На кого ты охотишься в Зайбаре, Афзал? — спросил Конан у бородатого вожака.

— Кто знает, что может оказаться в ущелье ночью, — ответил бородач с ухмылкой вурдалака. — Мы, вазули, ночные ястребы. Но ты, похоже, тоже с добычей, Конан?

— У меня есть пленник, — ответил киммериец и, подойдя к расщелине, вывел оттуда дрожавшую Деви.

Ее величественная осанка исчезла. Она, потупясь, смотрела на кольцо бородатых лиц, которые ее окружали, и была благодарна сильной руке, которая обхватила ее. Факел пододвинулся к ней ближе, и по кольцу прошел вздох изумления.

— Она моя пленница, — повторил со значением Конан. — Я везу ее в Афгулистан. Но вы убили мою лошадь, а Винди очень близко отсюда.

— Пойдем с нами в мою деревню, — предложил Яр Афзал. — У нас есть лошади, спрятанные в ущелье. Винди никогда не последуют за нами в темноте. Ты сказал, что они близко?

— Настолько близко, что я уже слышу стук их копыт о камни, — мрачно ответил Конан.

Мгновенно все зашевелились, факел был погашен, и оборванные фигуры растаяли в темноте. Конан подхватил Деви на руки, она не сопротивлялась.

Каменистая почва поранила ее ноги, обутые в изящные туфельки, и она чувствовала себя очень маленькой и беззащитной в этом жутком, первобытном мраке среди скал.

Почувствовав, что она дрожит на ветру, Конан сорвал плащ с одного из дикарей и укутал им принцессу. Он также прошипел ей на ухо приказ не издавать ни звука. Она не слышала никакого стука копыт, который улавливали уши дикаря, но была слишком испугана, чтобы ослушаться.

Конан вскочил на лошадь человека, которого он убил, и посадил девушку перед собой. Подобно привидениям, отряд пошел прочь из ущелья. На дороге они оставили мертвую лошадь киммерийца и убитого дикаря, которые были вскоре найдены всадниками из крепости. Те, признав в мужчине вазули, сделали свои собственные выводы.