Кэтрин Ласки - Ледяной

Наконец они вновь собрались вместе и продолжили путь по покрытой снегом холмистой гряде. На пути им попалось еще несколько кругов танца, и в каждом отчетливо ощущалась вонь чужаков. Но Фаолана беспокоил не столько неприятный запах, сколько следы. Сейчас впереди, петляя среди сугробов и прокладывая путь, бежала Эдме, и, хотя еще не настала очередь Фаолана, он постарался догнать ее.

— Что ты тут делаешь? — спросила она. — Сейчас не твоя очередь, да и снег неглубокий. Мне помощь не нужна.

— Я пришел не помогать. Нужно поговорить.

— Ну тогда перейди на другую сторону, чтобы я могла тебя видеть.

Фаолан послушно перешел на другую сторону и побежал с ней бок о бок.

— Наверное, тебя действительно что-то взволновало, раз ты подбежал ко мне со слепой стороны.

— Так и есть, — ответил серебристый волк.

— Следы, верно? Те, что нашли сестры на первом кругу?

— Как ты догадалась?

— Я тоже их видела.

— Думаешь, там была Кайла?

Эдме вздохнула.

— Я видела след, похожий на след главной загоняющей. Но я не так хорошо, как ты, знаю отпечатки волков из клана МакДунканов. А Свистун что-нибудь сказал?

— Ни слова.

Фаолан помолчал и продолжил:

— Самое главное — это то, что среди чужаков танцевали и клановые волки. По-моему, я заметил следы кого-то из МакДаффов.

— А знакомых запахов ты не учуял?

— Как можно что-то различить в такой вони?

Эдме резко остановилась.

— Скажи, Фаолан, как такое могло случиться? Почему цивилизованные волки сошлись с дикими чужаками?

Фаолан кивком указал на дальнюю гряду.

— Мы всегда думали, что между нами и ними — вот эти курганы. Но сейчас нас изнутри разъедает голод, он изгладывает до костей наш дух, нашу честь. Всё, что делало нас волками из страны Далеко-Далеко… — Фаолан запнулся, подбирая слова, и продолжил: — Всё это ломается. Честь, которая отличает нас от чужаков… Она разрушается. Голод берет верх.

Глава тринадцатая

Шепот камней

Приближалась луна цветущего мха. Они уже почти пол-луны не ели настоящего мяса, и прошло четыре дня, как поймали последнего грызуна.

— Не верю, что от них есть какой-то толк, — пробормотала Мхайри, толкнув носом увядшую луковицу, словно в поисках жизненной артерии, перегрызать которую ее учила мать. Фаолан посмотрел на нее, не переставая жевать.

— Это лук, Мхайри, а не кролик. Просто ешь его. Я всю свою первую весну не питался ничем другим, только луковицами и корнями. Гром-Сердце научила меня их откапывать, и нам еще повезло, что мы их тут нашли.

— Наверное, к ним нужно привыкнуть, — сказала Эдме, едва не задыхаясь.

— В первую зиму, что я провел со стаей, все смеялись надо мной, когда я ел рубец. Желудок животных всегда оставляют глодателям, да и те едва к нему притрагиваются. Но я съедал его до конца и никогда не голодал, — сказал Фаолан.

— Есть желудок других животных — звучит не очень аппетитно, — заметил Свистун.

— Возможно, и так, но желудок травоядных, скажем, карибу или лося, всегда набит мхом и лишайником. Это питательные растения. Вспомните, какими большими вырастают медведи гризли. Одно это — уже серьезное доказательство.

— Да и ты не маленький, — добавила Дэрли.

— Видите! Я живое тому доказательство. Я ел то, что научила меня есть моя кормилица. Так что и вы ешьте.

Свистун поднялся и вышел из лисьей норы, в которой они устроили вечерний привал. Ему нужно было в туалет, но едва он поднял ногу у одного из булыжников, как вдруг заметил, что ледяная корка, покрывавшая камень, в нескольких местах поцарапана когтями. «Вдруг это тот самый „шепчущий камень“?» Свистун похлопал по булыжнику лапой. Что с ним нужно делать? Он аккуратно поцарапал камень. Раздался скрежещущий звук, к которому примешивалось какое-то глухое шипение; ледяная корка на булыжнике завибрировала. Значит, лед проводит звуки! Идеальный способ передачи сообщений на расстояние! «Как это все-таки странно», — подумал Свистун.

Через несколько секунд произошло нечто еще более странное. Камень, рядом с которым стоял Свистун, начал издавать звуки сам по себе, без всяких действий с его стороны. Лапами волк снова ощутил вибрацию, похожую на шепот. Камень и земля разговаривали с ним! Кто-то передавал сообщение или отвечал на его царапанье…

Свистун попробовал поцарапать камень еще несколько раз и каждый раз получал ответ. «Наверное, это и слышал Тирлач», — предположил он. Но возле погибшего Тирлача не было никаких камней. Неужели у его товарища был настолько острый слух, что он мог воспринимать сообщения, просто прижав голову ко льду? «Если бы только я умел слышать так же чутко, как безухий волк! — подумал Свистун. — Я бы сразу узнал, откуда приходят эти сообщения!»

У него появилась идея. Глубоко в искаженном горле Свистуна была дыра, через которую в его глотку порой залетали порывы шального ветра, смешиваясь с дыханием, — особенно если глодатель открывал пасть, чтобы завыть. Благодаря этому причудливому смешению воздушных потоков его хриплый голос преображался, и из пасти, прорезая темноту ночи и возносясь к луне, выходили чудесные музыкальные звуки. Он умел прикрывать дыру, издавая более высокие ноты, и открывать ее шире, переходя к нотам пониже, выводя изумительные трели и цветистые созвучия.

А что, если прижать шею к земле? Он даже знал, каким именно местом. Сможет ли он уловить вибрации, исходящие от «шепчущего камня»? Совы в полете ориентируются не только по звездам, но и по слуху, точно определяя местоположение добычи. Сипуха, например, слышит так хорошо, что улавливает сердцебиение мыши, находящейся в сотне шагов под нею. При этом она сжимает и разжимает мышцы своих лицевых дисков, меняя длину ушных щелей, расположенных на разной высоте. А у Свистуна щель находится в горле. Можно попробовать по-разному покрутить шеей и постараться уловить вибрации так, чтобы определить направление к источнику звука.

— Урскадамус! Что это ты затеял? Я думал, ты вышел в туалет.

— Шшш! — сверкнул белками глаз Свистун.

Фаолан немедленно замолчал. Через несколько секунд Свистун встал, сделал то, ради чего вышел на улицу, и вновь вернулся к покрытому льдом булыжнику. Снег вокруг камня почти растаял. Свистун помахал хвостом с гордым, почти самодовольным видом — нечасто увидишь такое выражение на морде глодателя.

— Дорогой мой друг, — начал он. — Ты стоишь рядом с так называемым «звучным», или «шепчущим камнем», как их теперь называют. И я только что перехватил сообщение.

— Ты хочешь сказать, «шепот»?

— Верно. И даже определил, откуда он пришел.