Татьяна Устименко - Звезда моей судьбы

Но я не успела завершить свою вдохновенную речь, ибо дракон вдруг прижал лапу к груди, закатил глаза, простонал что-то покаянное, тяжело свалился к подножию холма и распластался как мертвый…

— И никакой он не железный! — злорадно хихикала Ребекка, поливая драконью голову водой из своей фляжки: уморенный мною страдалец пребывал в бессознательном состоянии и ни на что не реагировал. — Сьеррина кисейная и впечатлительная барышня. О-о-о, предлагаю переименовать его в Кисейного! — Она глумливо хмыкнула.

— Не смей издеваться над животным, садистка! — с нарочитой суровостью приказал Беонир, еле сдерживая подкатывающий к горлу смех. — Это живодерство какое-то, а не первая помощь врагу, пострадавшему в интеллектуальной схватке.

— И поделом ему! — мстительно откликнулась воительница. — Сам знаешь, какая я скорая на помощь. — Она отложила опустевшую фляжку и выразительно прикоснулась к рукояти акинака: — Слушайте, а может, добить его, чтобы не мучился?

— Ни-ни! — мгновенно откликнулась я. — Не забывай, мне нужно его пламя.

— Поздно! — Воительница наклонилась и приложила ухо к плотно сомкнутым драконьим челюстям. — Он уже не коптит, не сопит и не дышит. Короче, потухла печурка. Инфаркт, как пить дать инфаркт…

— Или инсульт! — всполошился Беонир, жалостливо обмахивая дракона своим, вернее, Ребеккиным носовым платком, уже изрядно замызганным и мокрым. — Ну нельзя же так с раритетными животными поступать! — Он посмотрел на меня осуждающе, но в глубине глаз так и прыгали задорные смешинки. — Ведь ты же Наследница! — Эта многозначительная фраза прозвучала не как укор, а скорее как комплимент.

Я рассеянно улыбалась, сидя на соседнем пригорочке и вполуха слушая шутливый разговор друзей. В голове бродили десятки разрозненных воспоминаний из прошлого. Я вспомнила и песню про дракона, услышанную в Блентайре, и пророчество пилигрима, который увидел некое зубастое чудовище у меня за плечом… Полагаю, он говорил отнюдь не о Мифрил, ведь у нее нет зубов. Нет, он точно предрекал мне дружбу с драконом! Но как, когда?.. Этого я не знала.

Откровенно говоря, я вовсе не желала зла никому из крылатых, обитающих в долине Дурбан. Я просто упорно шла к поставленной цели, стараясь использовать для этого адекватные и разумные средства. Конечно, иногда я перегибала палку, но ведь никого пока не убила, не ограбила и не сделала сиротой. Единственное, что я себе позволяла, — это здоровый цинизм, который помогает человеку жить полноценной жизнью, при этом не переступая нравственных законов. А во всем остальном… Ведь моя жизнь — мои правила. Не нравятся мои правила — не лезь в мою жизнь. Разве я неправа?

Наконец, благодаря совместным усилиям Ребекки и Беонира, Железный Дракон пришел в сознание. Он опасливо приоткрыл правый глаз и посмотрел на меня с ярко выраженным недоверием. «Не знаю, чего от тебя еще ожидать!» — без перевода и субтитров читалось на его морде. Я лукаво ухмыльнулась, понимая — пришел мой черед ставить условия и выдвигать требования.

— Еще одну притчу выслушать не желаешь? — услужливо поклонившись, предложила я, сама удивляясь своей внезапно прорезавшейся ехидности. — О недоверчивом драконе и Наследнице трех кланов? О том, как он отказался ей помогать, тем самым став косвенной причиной гибели нашего мира и…

— Смилуйся, Наследница! — повинно взвыл Железный. — Умоляю, не позорь меня на весь Лаганахар! Мне и так тяжело живется, ведь нет у меня ни папы, ни мамы, ни брата…

— Почему нет? — в один голос удивились мы с Ребеккой. — А куда они девались?

— Съел я их! — покаянно просопел Железный. — Обычай у нас, понимаете ли, такой: повелитель драконов съедает всех своих близких родственников!

— И папу? — обомлела лайил.

— Ага!

— И маму? — дотошно уточнил ниуэ.

— Ага! — с готовностью поддакнул крылатый нахал.

— Ну и кто ты после этого? — возмущенным тоном осведомилась я.

— Сиротинушка-а-а! — утробным басом прорыдал дракон, гулко бия себя лапами в грудь.

Мы с Беониром чуть не подавились хохотом, катаясь по жухлой траве. Самокритичность у нашего дракона явно пребывала в зачаточном состоянии.

— Ох как он запел, — с долей осуждения отметила Ребекка, усевшись рядом со мной и по-бабьи подперев голову ладонью. — Куда только весь гонор подевался? — Вопрос прозвучал риторически и в ответе не нуждался.

— Извините меня, — сбивчиво лепетал дракон, униженно распластавшись на пузе и не желая подниматься с земли. — В память о короле Арциссе! Когда-то он назвал меня своим другом…

— Я бы очень хотела последовать его примеру! — открыто улыбнулась я, в душе потешаясь над тем, как быстро поменялось выражение драконьей морды с обреченного на снисходительно-торжествующее. Что ж, позволим нашему оппоненту немного восстановить утраченные позиции! Я старалась не смеяться, хотя мне очень хотелось это сделать: — Разумеется, лишь в том случае, если мы договоримся.

— Ну-у, — задумчиво протянул Железный, поднимаясь из пыли и принимая вальяжную позу, более приличествующую повелителю крылатого народа. — А что ты желаешь получить взамен своей дружбы, Наследница?

— Лишь то, что причитается мне в рамках заключенного нами соглашения, — напомнила я. — Ты отпускаешь меня и моих друзей… — Тут дракон бурно захлопал крыльями, показывая: «Даже не сомневайся». — И еще выполняешь одно мое желание…

— Какое? — пытливо прищурился гигант, ожидая подвоха.

— Мне нужно твое пламя! — не стала увиливать я. — Всего чуть-чуть.

— Хм! — всерьез озадачился дракон, обескураженный моей просьбой. — А ты знаешь, что пламя неотъемлемо от самого дракона и не подлежит переноске?

— Понимаю, — поспешно согласилась я. — Я хочу стать обладательницей вашего тайного рецепта: с помощью чего и как вы создаете свое пламя?

— Нет! — возмущенно отчеканил дракон. — Я не торгую секретами своего народа! — Он гордо отвернулся, при этом с любопытством поглядывая на меня краешком глаза. Очевидно, этого хитреца безумно интересовало, как его не менее хитроумная соперница вывернется из столь щекотливой ситуации.

— Нет, вы только полюбуйтесь, какой пафос из него попер! — искренне возликовала Ребекка. — Хочешь сказать, не плюй в дракона — отскочит?

— Не плюй в дракона, он тебе еще пригодится! — с наигранным смирением поправил Железный.

Беонир тихонько ржал, прикрывшись рукавом, ибо актер из дракона получился хоть куда: любуйся — не налюбуешься. Но я не собиралась потакать выходкам вредного чешуйчатого, сдавать с трудом завоеванные позиции и выпускать инициативу из своих загребущих рук.