Робин Хобб - Хранитель драконов

И тогда у нее появилось бы нечто, принадлежащее только ей. И спасло бы ее от того жалкого существования, в которое превратилась жизнь в Удачном. Еще до войны ее семья обеднела. Жили просто, в скромном доме на окраине Удачного. Вместо большого парка у дома был всего лишь скромный сад с розами, окруженный заботами ее сестер. Отец зарабатывал на жизнь тем, что возил товары от одних богатых семей другим. Когда началась война и торговля замерла, прибыль от таких сделок упала. Элис понимала, что она обычная девушка из простой семьи, прочно обосновавшейся в низшем слое удачнинских торговцев. Она никогда ни для кого не считалась хорошей партией. И перспективы не улучшились от того, что ее выход в свет отложили до восемнадцати лет. Элис понимала, почему мать так поступила: нужно было устроить браки сестер, и для еще одной дочери просто ничего не оставалось. А когда три года назад она наконец была представлена обществу торговцев, ни один мужчина не поспешил выделить ее из стайки девушек. С тех пор ряды городских девиц на выданье пополнялись трижды, и с каждым годом перспективы Элис на появление жениха и замужество становились все призрачнее.

Во время войны с Калсидой они едва выжили. Лучше было бы забыть как страшный сон те ночи огня, дыма и плача. Калсидийские корабли вошли в гавань, подожгли склады, вместе с которыми сгорела и половина рынка. Удачный, славный торговый город, где было все, что только можно вообразить, превратился в чадящие руины и кучи пепла. Если бы на помощь не пришла драконица Тинталья, родные Элис сейчас были бы татуированными рабами где-нибудь в Калсиде. Врагов изгнали, а торговцы заключили союз с Пиратскими островами. Джамелия, их родина, пришла в себя, и джамелийцы поняли, что калсидийцы вовсе не союзники, а племя грабителей. Теперь гавань Удачного была очищена, город начали отстраивать, и жизнь стала возвращаться в привычную колею. Элис понимала: она должна быть благодарна за то, что их дом не сгорел и что их несколько ферм по-прежнему выращивают корнеплоды, идущие на рынке нарасхват.

Но никакой благодарности она не испытывала. О нет, ей совсем не хотелось жить в полусгоревшей халупе и спать в канаве. Нет. Но в те несколько восхитительных и страшных недель она думала, что сможет удрать от роли третьей дочери небогатой удачнинской семьи. В ночь, когда Тинталья приземлилась у выгоревшего Зала торговцев и заключила сделку с жителями — защита города в обмен на помощь змеям и вылупившимся из коконов драконам, — Элис воспрянула духом. Она была там. Стояла, завернувшись в шаль, дрожа в темноте, и слушала речи драконицы. Видела ее мерцающую шкуру, ее глаза и — да, она была очарована голосом Тинтальи, покорена ее обаянием. Она с радостью поддалась чарам, полюбив эту драконицу и все, что было с ней связано. Ей представлялось, будто нет призвания выше, чем посвятить жизнь составлению летописи драконов и Старших. Она решила, что соберет воедино все известное из их истории и дополнит эти знания свидетельствами об их нынешнем славном возвращении. В ту ночь, в тот час Элис вдруг поняла, что у нее есть свое место и свое дело в этом мире. Среди пожаров и раздора казалось возможным все, даже то, что однажды Тинталья посмотрит на нее и обратится к ней и, может быть, поблагодарит за преданность этой работе.

И даже потом, когда Удачный поднимался из руин и его жители старались построить новую жизнь, Элис продолжала верить, что ее горизонты расширились. Освобожденные рабы объединились с народом Трех Кораблей и торговцами, и у всех была единая цель — возродить Удачный. Все горожане, даже женщины, оставили свои убежища и привычные занятия и взялись за дело. Элис понимала, что война ужасна, что она разрушительна и что ее следует ненавидеть, но в ее жизни война была единственным действительно волнующим событием.

Ей следовало знать, что эти мечты ни к чему не приведут.

Дома были восстановлены, люди вернулись к прежним делам, вновь начали торговать, несмотря на войну и пиратство. Все стремились наладить такую жизнь, какой она была до войны. Все, кроме Элис. Открыв для себя возможность иного будущего, она отчаянно стремилась избежать настигающей ее судьбы.

И даже когда в ее жизни появился Гест Финбок, она не отказалась от своей мечты. Ни восторг матери, ни тихая гордость отца — ведь его оставшаяся было без кавалеров дочь не просто привлекла соискателя, но вытянула счастливый билет! — не заставили Элис забыть свой план. Пусть мать себе хлопочет, а отец сияет. Элис знала, что интерес Геста ни к чему не приведет, и почти не обращала на ухажера внимания. Она сосредоточила свои мысли на таких смешных, детских мечтах…

До традиционного летнего бала оставалось всего два дня. Это будет первый праздник в заново отстроенном Зале торговцев. Весь Удачный пребывал в волнении. Представители от татуированных и народа Трех Кораблей должны будут присоединиться к удачнинским торговцам в честь возрождения их города. Несмотря на продолжающуюся войну, празднество ожидалось небывалое, впервые в нем пригласили поучаствовать всех жителей Удачного. Но Элис это мало занимало — она не собиралась туда идти. У нее был билет в Дождевые чащобы. Пока другие женщины, обмахиваясь веерами, закружатся в танце, она в Кассарике будет смотреть, как из коконов появляется новое поколение драконов.

Но две недели назад Гест Финбок попросил у отца разрешения сопровождать ее на балу. И отец разрешил.

— А дав обещание, девочка моя, я не в силах его отменить! Разве мог я вообразить, что ты предпочтешь отправиться по реке Дождевых чащоб смотреть на каких-то ящериц, вместо того чтобы появиться на летнем балу под руку с лучшим удачнинским женихом?

Отец гордо улыбался, топчась по осколкам ее мечты. Он был так уверен в том, что знает ее сокровенные желания. А мать сказала, что это вообще немыслимо — думать, будто отец станет спрашивать у дочери совета в таком деле. Разве Элис не доверяет своим родителям? Ведь они желают ей добра!

В смятении Элис даже не нашла что ответить. Просто повернулась и убежала из комнаты. Потом потянулись дни, когда она оплакивала утраченные возможности. Дулась, как мать это называла. Что не помешало матери пригласить швей и скупить в Удачном весь розовый шелк и ленты. На свадебное платье для дочери денег не жалели. Какое значение имели умершие в зародыше мечты Элис, если ее родители наконец-то могли выдать замуж свою бесполезную и чудаковатую среднюю дочь? В нынешнее время войны и затянутых поясов они лихорадочно тратили деньги в надежде не только избавиться от нее, но и заключить выгодный торговый союз. Элис умирала от отчаяния. А ее мать говорила, дуешься.