Олег Верещагин - Не остаться одному

Здание, стоявшее в центре небольшой площади, было тут не более уместно, чем космический корабль в первобытном племени. Большое колесо – глухое, без окон, – вызвавшее у меня в уме слово «синхрофазотрон», было увенчано четырьмя решетчатыми башнями. В вышине между ними сиреневым светом переливался электрический крест.

Странно, что это здание мы увидели только сейчас. Уж башни-то должны были торчать на виду в любой части города…

– Электричество, – выдохнул Кристо. – Господи святый благой всемогущий! Это электростанция! Вот оно откуда!

– Не думаю, – покачал я головой. – Точнее – это не только станция… Пойдем, Кристо.

– Что ты задумал? – впервые поинтересовался он.

– Пока не знаю, – отрезал я. – Пошли…

Дверь – точнее, большие ворота с дверью в них – нашлась, когда мы слегка обогнули здание. Выйди мы из другой улицы – уперлись бы точнехонько в них.

Дверь оказалась открыта, и, если вдуматься, ничего странного в этом не было. Во всем городе никто не мог сюда проникнуть с враждебными целями.

Кроме нас.

Сразу за дверью начинался коридор, плавным изгибом уходивший влево и вправо. Его освещало странное сияние, и мне понадобилось усилие, чтобы понять: светятся электрические лампочки. Самые обычные, в прозрачных плафонах, вмонтированные в потолок через каждые десять шагов.

– Я же говорил, что это электростанция, – выдохнул Кристо, но я его уже не слушал. Я внимательно разглядывал пол коридора и мог поклясться, что он поднимается. Плавно, но явственно.

– Пошли. – Я щелкнул пальцами, и звук запрыгал по коридору. – На… право.

И достал палаш.

Чувство легкой нереальности происходящего не оставляло меня.

В сущности, все это здание было одним кольцевым коридором, уводившим на крышу, в свою очередь представлявшую собой открытую галерею с перилами по краям.

Главное было во внутреннем дворике, где несколькими концентрическими кругами стояли удобные скамьи со спинками. Ряды поднимались от краев к центру и сейчас почти все были пусты. Десятка три арабов, сидевших и неторопливо ходивших внизу, терялись в этом большом пространстве.

Они смотрели на экраны – большие, каждый метра по четыре в диагонали, – четвертым кольцом опоясывавшие пространство стен. Большинство экранов были либо пусты, либо показывали лес, луга, горы – короче, пейзажи. Но на некоторых перемещались люди… а в нескольких местах я увидел схватки. Именно за последними экранами и наблюдали арабы.

Ошеломленные и растерянные, мы с Кристо стояли наверху. На нас просто никто не обращал внимания, а мы забыли, что надо скрываться…

Где-то над планетой вращаются спутники. Много. Очень много. Они ведут постоянную передачу снятого – информация идет сюда потоком. В этот амфитеатр собираются горожане. Иногда спутник засекает схватку или вообще что-то интересное. Может быть, тогда они делают ставки. Кто победит. Сколько пройдут. Скольких убьют.

Последнее, что я успел внятно осознать, – прыгаю вниз…

Последнего из посетителей этого кинозала я убил перед экраном, на котором несколько мальчишек и девчонок, шатаясь, брели по сверкающему алмазным светом леднику – оставляя кровавые следы изрезанных льдом полубосых ног. Огляделся. Трупы лежали вокруг мокрыми полосатыми тряпками. По сиденьям и ступеням стекала кровь.

– Это все не их, – сказал я. – Они этим пользуются, но они не могли это построить. Зачем все это было нужно? Кому? Не понимаю… – Я наклонился, тщательно вытер палаш о труп. Повторил: – Не понимаю.

– Олег! – Кристо, рыскавший под стеной, как волчонок, махал мне рукой. – Олег, скорей сюда! Тут дверь!

– А? – Я рассматривал экраны, чувствуя, как меня трясет. Может быть, и мы попадали на них… Меня смущало не то, что эти существа могли увидеть очень личное. Крыс не стесняются. Но крысы питались – да, питались! – нашими чувствами, нашими страданиями, нашим гневом, нашей болью. Они приходили сюда развлекаться!

В эту минуту я поклялся себе, что вернусь и уничтожу Город Света. Уничтожу, как давят ногой паучье гнездо. Но сначала разберусь, что к чему и что все-таки творится в этом мире!

– Олег! – надрывался Кристо. – Да скорей же сюда! Смотри!

Он уже открыл дверь и, стоя на пороге, бешено махал мне рукой. Стряхнув с себя оцепенение, подавив ярость, я подбежал к нему.

– Смотри! – Кристо тоже трясло – от возбуждения. – Понял?! Смотри! Понял?! Вот как они!..

У меня приоткрылся рот. Вспомнился Крит, вспомнились берущиеся словно бы из ниоткуда урса…

Я достаточно прочитал фантастических книжек, чтобы понять смысл широких ворот, рядами уходивших в темноту сквозь одну из стенок коридора, открывшегося нам. Это были камеры для перемещения в пространстве. Для телепортации. И Кристо это сообразил еще раньше меня.

Почти все камеры были черны и пусты, их можно было принять просто за какие-то боксы. Но в нескольких – и это выглядело дико, ошеломляюще – видны были кусочки пейзажей там. Не телекартинки, как на экранах, а именно кусочки. Шагай. И все.

– Как все просто… – завороженно прошептал Кристо.

Да. Сложно было выдержать рабство. Освободиться – вообще невозможно, это было сумасшедшим везением. Нелегко было выбраться из дома, найти оружие и снаряжение. И связать воедино странный гул (наверное, от каких-нибудь мощнейших моторов) с возможностью спасения – тоже сложно.

А в результате все получилось просто. Смешно, но Кристо был прав.

За порогом ближней к нам кабины была тропинка в скалах. В другой – берег то ли моря, то ли океана.

– Не пойму. – Кристо возбужденно дышал. – Куда идти-то?

Он тоже разобрался с происходящим… Я уже собрался посмотреть еще несколько кабинок – подальше… как вдруг за нашими спинами монотонно взвыла сирена. От этого звука мне показалось, что глаза начинают выпирать из глазниц, а кожа зазудела, словно под ней забегали десятки муравьев.

Я оглянулся.

Из какой-то невидимой двери в амфитеатр с равнодушно перемигивающимися экранами выбегали урса. Свет трепещущей электрической зарницы мертвенно сиял в их оружии.

– За мной! – крикнул я Кристо, бросаясь на горную тропку.

Рассказ второй

Встречи в пути

Где наш дом?

Отражаются звезды в реке подо льдом.

Я утраты считать разучился давно.

Не сыскать ни следа, и на сердце темно…

Кто судил нашу жизнь беззаконным, жестоким судом?

– Ну вот на кой черт мы сюда заперлись?!

Саня флегматично пожал плечами. С моря задувал ровный теплый ветер, полный запахами соли и йода. Желто-серыми каменными обломками щетинилось побережье, между ними тут и там замедленно и флегматично перемещались бурые крабы. На плоских сопках ритмично раскачивались деревья, белые бурунчики вскипали у подножий граненых «пальцев», возвышавшихся в море и похожих на странные шахматные фигуры.