Психолог для дракона (СИ) - Юлианна Винсент
Ладони ректора прижаты к полу, а пальцы слегка растопырены. Словно он держит пол, чтобы тот из-под него случайно не убежал. Все-таки с расслаблением у Рычуна большие проблемы.
Вспомнив о том, что мы, вообще-то, на тренинге, я продолжила давать инструкции студентам:
— Отследите то, что происходит с вашим телом. Какие сигналы оно вам дает? Может быть, где-то стало тепло или холодно? Обратите внимание на свое дыхание и сердцебиение. Чего хочет сейчас ваше тело? Ему безопасно? Или оно хочет сбежать и спрятаться? Расслаблено оно или напряжено? — проговорила я, давно знакомый текст. — Отвечать на мои вопросы вслух не обязательно. Запомните свои ощущения, чтобы потом проанализировать.
Оставшееся время упражнения мы провели в тишине, а в конце я проговорила:
— Очень медленно убираем руки от тела. Лежащие продолжают лежать с закрытыми глазами, — и досчитав мысленно до десяти, продолжила: — Если вы готовы к нам вернуться, можно пошевелить руками, ногами и открывать глаза. Аккуратно поворачиваемся на бочок и очень медленно садимся, бережно относясь к своей голове, которая может закружиться от резких движений. Обмениваться впечатлениями мы будем после того, как закончим. А сейчас меняемся местами и повторяем упражнение. И пошевеливаемся, иначе обед пройдет мимо нас.
После того, как раздала ценные указания, обратилась к Харташу:
— Благодарю вас, господин ректор, за помощь! Надеюсь, вам удалось погрузиться в упражнение?
— Более чем! — чуть более эмоционально, чем обычно, ответил мужчина.
Он уже сел напротив и выжидательно на меня смотрел.
— Что-то еще? — уточнила я у ректора.
— Жду, когда вы примите горизонтальное положение для упражнения, — пояснил Рычун так, словно это я была непонимающей тупицей.
— А, — чуть усмехнулась я от неожиданности, что он решил остаться и дальше. — Нет. Я в упражнении не участвую. Мне нужно следить за выполнением.
— Понял, — сообщил он, вставая. — В таком случае, жду вас после обеда у себя в кабинете. Не буду мешать.
И, забыв полотенце, покинул тренировочный зал под удивленные взгляды студентов. Ведь Горнел Харташ никогда ничего не забывает.
Глава 10
Горнел.
В пространственном континууме собственных ощущений.
Выйдя из тренировочного зала, я еще какое-то время стоял за дверью.
“Ядреный дрыш! Что это было?”— раздраженно подумал я про себя.
Мой дракон не позволял себе таких выходок с подросткового возраста. Я чуть не обернулся в зале полном первокурсников. В момент, когда теплые ладошки этой неугомонной женщины коснулись моей груди, я на миг потерял контроль над эмоциями. Это было ужасно и, одновременно, завораживало.
Но было что-то не так в этих прикосновениях. Они были слишком теплые, слишком невинные, слишком бережные и слишком волнующие.
“Или это со мной что-то не так?”— засомневался я в своей адекватности.
Пытаясь нащупать причину такой своей реакции, я сам не заметил, как оказался у своего кабинета. Я честно пытался работать, мне надо было готовить документы студентов на экзамены. На носу был выпускной и среди пятикурсников были, действительно, достойные экземпляры.
Моей задачей было написать им рекомендательные характеристики, чтобы по выпуску их взяли в лучше королевские ведомства Дрэдфилда. Но вот уже двадцать минут я сидел и бездумно смотрел в личное дело одного из выпускников, потому что мои мысли то и дело возвращались к сегодняшнему утру в тренировочном зале, к теплым рукам профессора Юнггер, к ее нежному взгляду, которым она смотрела на меня сверху вниз и к тому, что же все-таки произошло между нами. Чем больше я перебирал вариантов причин произошедшего и не находил, тем больше внутри меня поднималось раздражение.
Чтобы хоть немного отвлечься, усилием воли, я заставил себя сосредоточиться на личных делах студентов. И в первом же обнаружил, что не хватает лекарского отчета о травмах и болезнях, которые получил и перенес студент. Взял второе личное дело — там тоже не было. Третье. Четвертое.
“Дэмиан, дрыш тебя раздери! Я же просил тебя сдать мне эти отчеты еще два месяца назад!”— рычать на лекаря, казалось более адекватной причиной рассеянности, чем вздыхать по нежным прикосновениям, как юная барышня.
Поэтому я собрал все личные дела выпускников и гневной походкой отправился в лазарет. Как всегда, открыв дверь обители зелий и чудодейственных трав с ноги, потому что у меня опять были заняты руки, как и в тот раз, когда я принес сюда Франческу (р-р-р-р, опять меня мысленно отнесло к этой несносной женщине), я, с громким хлопком, сгрузил на стол к лекарю все личные дела, уселся на стул напротив мужчины и, посмотрев на него с претензией во взгляде, спросил:
— Ну, и где?
— И вам здравствуйте, грозный ректор! — даже не подняв глаз от колбы с какой-то зеленой вязкой жидкостью, от которой по всему лазарету раздавался ужасный запах, флегматично проговорил Дэм. — Что приключилось?
Дэмиан Хейнрот, мой боевой товарищ и старый друг. Он единственный во всей академии, кто не боялся общаться со мной на равных, не заискивал передо мной в попытке угодить, и всегда, при любых обстоятельствах, оставался совершенно невозмутим. Он был единственным человеком в моей жизни, которому было позволено лезть мне под шкуру и оставаться при этом целым и невредимым.
— Два месяца назад я попросил тебя предоставить мне лекарские отчеты для выпускников, — напомнил я, приторно-сладким голосом.
— Да-а, — продолжая внимательно смотреть, как из одной пробирки зеленая жидкость переливается в другую, протянул друг, — припоминаю что-то такое.
— И вот сегодня, я взял личные дела и не обнаружил там отчетов, — все так же обманчиво спокойно, процедил я.
— Ну-у, может завалялись где-нибудь? — лекарь наклонился над столом, делая какие-то пометки в своем блокноте, потом поправил, сползшие на нос, защитные очки, взял пробирку с фиолетовым порошком и стал очень медленно засыпать его в зеленую жижу.
— Где мои отчеты? — сквозь зубы, проговорил я и поняв, что на меня не собираются обращаться внимания, слегка прикрикнул: — Дэмиан!
Рука, держащая пробирку с порошком, дернулась, порошка высыпалось чуть больше, чем нужно было и случился взрыв. Я немного закашлялся, стараясь отмахнуть от себя дым от взрыва и пары исходящие от несостоявшегося зелья. А когда дым развеялся, увидел недовольное лицо друга:
— Харташ! Чтоб тебя дрыш за задницу покусал! — недовольно проворчал друг. —
