Хроники Фаарда. Две Души - Максим Сажин
— Я ухожу, — пробасил Микон Базгуну, глядя на того исподлобья, и тут его передёрнуло. К генералу бежал этот чертов Градий.
— Моя госпожа, соизвольте выслушать вашего слугу, — запищал Градий.
— Что тебе? — грозно спросила Калья.
— Это не его дети, — ткнул он в Микона. — Прибежал мой посыльный и сказал, что задержали его настоящую семью.
— Интересно, — причмокнула язычком Калья Лонса и приказала. — Его задержать, а детей ко мне.
— Я привел детей, а про их происхождение уговора не было, — воскликнул Микон, вытаскивая меч из ножен и направляя его на Базгуна.
Он был начальником охраны, а эти регалии просто так не давались. Прорваться через солдат он не смог бы, но был шанс взять в заложники их начальника и сыграть на этом. Тут его меч задрожал. Он увидел быстро приближающихся двоих. Это были шавки Градия, его телохранители и вышибалы. Один, самый широкий, нес на плечах два тела. Микон сразу узнал Палиса и Рику по их одежде. Второй, чуть поменьше, с ехидной улыбкой, держал в руке окровавленные бусы. Такие знакомые бусы. Микон подарил их жене на юбилей свадьбы. Они убили её. Свои же. Этот крыса Градий. У Микона был шанс сместить его с должности помощника старейшины, но он не стал. Спасовал тогда, испугался последствий. Теперь приходится пожинать плоды своей слабости. Его лишили жены и хотят забрать детей. Он не имеет права больше сдаваться. Зубы заскрипели от ярости, и Микон прорычал:
— Отпусти моих детей. Я выполнил свою часть сделки.
— Сделки? — генерал приподняла бровь от удивления и тут же скривилась в злом оскале. — Волк не договаривается с овцами. Я забираю, что захочу, и цена тут лишь ваши гнилые души. Мне вот интересно, где же ты взял этих детей. Или вы тут размножаетесь, как придворная плесень.
Стратегия генерала Кальи Лонса была проста. Вырезав первую деревню почти под корень, она отпустила трех мужчин, чтобы они разнесли страшную весть ближайшим селениям. Далее генерал разделилась с двумя другими генералами, и те отправились в более дальние деревни. Да, это были совсем не ее телохранители, как думал Сивар. Сама же она приехала в Приклонскую деревню и сразу предложила жителям выбор: умереть в мучениях или отдать детей на так называемую резервацию, где, по её словам, из них сделают прекрасных воинов, гордость Зарии.
Страх и желание хорошего будущего своим отпрыскам сделали жителей покладистыми, хоть и со слезами они всё же приводили детей. Были попытки бегства, но после пыток старейшины она точно знала количество жителей Приклонской деревни, не достигших восемнадцати весен. И вот счетчик обнулился и можно было выдвигаться дальше, когда тут такой подарок — один даже с активным ядром, вон как сопротивляется её давлению ауры.
Может, эти детки зашли в деревню с торговцами. Некоторые торгаши, не смотря на жаркое лето, так заматывались в свои тряпки, что сам черт рога обломает, пока узнает, что это за существо. Черты лица мальчишки вдруг показались знакомыми. Он так похож на того старейшину из прибрежной деревни. Калья вспомнила, что видела мельком этих деток среди толпы на площади Зала Советов.
Развитие памяти для адепта было также важно, как и развитие источника. От этого зависела скорость, качество и правильная последовательность формирования техники. Чем сложнее техника, тем больше процессов и свойств она имела, и весь этот хоровод составляющих мозг должен был выкладывать за считанные секунды в подсознательном режиме. Память же не была бездонной бочкой. Она, как и ядро источника, развивалась постепенно вместе с адептом, шагающим по ступеням мастерства. С каждой ступенью адепт всё больше пространства для хранения информации. По-другому это свойство адепта называли гибкостью ума. Генерал Калья Лонса была адептом шестой степени, что позволяло ей с лёгкостью запоминать все мельчайшие детали происходящего.
И сейчас она была точно уверена, что перед ней стоит отпрыск старейшины с неплохо сформировавшимся ядром, который чудом сбежал от её солдат в ее же руки. И вроде бы всё сложилось в голове генерала на счет этого парня, но что-то продолжало мучить её изнутри, заставляя сердце учащено биться. Что-то внутри безумно кричало, что с этим парнем всё не просто, и он как-то связан лично с ней. Она обязательно разберётся с этим, но не сейчас, а когда вернётся в порт.
Клид внимательно наблюдал за происходящим, переводя взгляд то на генерала, то на дядю Микона. Сердце щемило от жалости к его семье. Несмотря на все распри Микона и Сивара, и предательство дяди, они были родными людьми, особенно Парис и Рика, принесшие не мало счастливых моментов в его жизнь. Он без раздумий бросился бы на помощь, если бы не дрожащая в его руках Трис. Нет. Сначала нужно увести, спрятать и обеспечить сестре нормальные условия, и тогда лишь он вернётся. Но тут же вставал резонный вопрос: не будет ли слишком поздно? Наверное, это был первый трудный выбор в его жизни, когда хотелось разорваться, разделится, попытаться спасти всех сразу. Отец учил его хладнокровно оценивать ситуацию. На охоте не раз представлялось выбирать между убийством зверя, возможно оставляя его молодое потомство на голодную смерть, и своим пропитанием. Но сейчас он не в лесу, и перед ним не дикие звери.
Крик Микона развеял мысли, заставив сосредоточиться. Возможно, это был его единственный шанс сбежать с сестрой. Дядя напал на начальника солдат. Резкий выпад мечом в живот был легко отражён сверкнувшей из ножен шпагой. Микон был хорошим фехтовальщиком, выкручивая виражи мечом, но Базгун оказался искуснее. В первые же минуты боя ранив его в руку. Бой был завораживающим. Удары Микона были яростными, казалось, они вот-вот пробьют брешь в защите начальника солдат и рассекут того на части, но Базгун в последний момент будто исчезал, и на теле дяди появлялась ещё одна рана.
Клид видел, как быстро силы Микона утекают из его ран. Надо было спешить, и он наконец нашел лазейку. Солдаты окружали их полукругом, другой полукруг состоял из плотно стоявший друг к другу повозок. Вот в них он и увидел спасительную ниточку, разглядев за ними плотно стоявшие дома и спасительный пролесок. Было три варианта пройти рубеж повозок. Первый — пролезть под повозкой, но тут затруднение вызывали их низкие борта. Второй — прошмыгнуть между ногами коней, что тоже было мало вероятно из-за стоявших рядом сними людей в серых рубашках. Вряд ли они захотят помочь незнакомым людям, скорее всего, будут ловить их, стараясь
