Хроники Фаарда. Две Души - Максим Сажин
— Клид, что с тобой? — спохватилась Трис, тоже скинув капюшон и оглянувшись. — Это же те солдаты.
— Трис, всё будет хорошо, — унимая дрожь в теле, Клид прижал к себе сестру и встретился взглядом с дядей Миконом.
— Это цена моих детей, — скользнуло с губ Микона. Он развернулся и направился к Базгуну, командиру черных солдат. — Принимайте их, и пусть этот мир сожрёт ваши души.
Клид отказывался принимать происходящее. Стеклянные глаза матери, всплывающие перед взором, разрывали его душу, но этого было мало: ножом в сердце добивало предательство. Клид еле сдерживался, чтобы не потерять сознание от морального истощения. Лишь сестра, которую он прижимал к себе, давала силы бороться с происходящим.
Его в жизни не раз обманывали сверстники, но такое предательство, было наравне с убийством. Они же не чужие люди. И что дядя Микон хотел сказать своей фразой? Он променял их жизни на жизни своих детей. Разве это не подло? Всё детство Клид видел в нём строгого, но добропорядочного человека, заботящегося о своей семье и родных, но никак не предателя. Можно же было вместе уйти, спрятаться в лесу, переждать, пока солдаты не уйдут. Нет…Он выбрал путь бесчестия. Видно, не зря отец при последнем расставании никак не упомянул, дядю Микона и просил не задерживаться в этой деревне. Он не доверял брату.
Если бы не техника «Телесные врата», они бы не потеряли день и успели уйти. Но эта техника спасла их жизни, хоть и на короткий срок. Нет, проблема не в технике, а в его слабости. Если бы он был сильнее, то не проспал бы эти чертовы несколько дней. Если бы очнулся раньше, даже на пару часов, то, возможно этого времени хватило бы, чтобы уйти дальше, в глубь страны, а не стоять в центре окружения солдат. И снова если бы…
Скрипнула дверь самоходки, и Клида будто придавило каменной плитой. Сама атмосфера давила на него, пытаясь поставить на колени. Из самоходки вышла женщина с длинными косами, переплетёнными тонкими цепями и десятками шрамов, украшающих её лицо. С лёгкой улыбкой она наслаждалась эффектом давления силы, не экономя чакру. Клид сразу её вспомнил — она одной из той тройки на площади Зала Советов, одной из тех, кто пришёл убивать его родных и друзей. Ярость заклокотала в душе у Клида, открывая источник и высвобождая чакру. Давление на плечи тут же спало, и он приготовился броситься на ненавистную женщину. Но его потянули за рукав.
Сестра, он забыл о ней. Чуть не бросил одну. Хотел броситься в бой с матерым воином. Взгляд, походка, доспехи и металлические наконечники на косичках, говорили о том, что ему не пережить и пары секунд в столкновении с этой женщиной. Вот как выглядит чувство безрассудной мести, когда готов пожертвовать всеми ради удовлетворения своей жажды крови. Не этому учил его отец.
******
«Запомни, сын, жизнь иногда преподносит такие ситуации, где от твоих дальнейших поступков может зависеть твоя жизнь или жизнь твоих близких», — говорил Сивар, медленно обходя вокруг Клида, сидевшего с закрытыми глазами в позе лотоса и бросая в него очередной орех.
«Началось», — с раздражением пронеслось в голове Клида.
С девяти лет Сивар стал не только любящим отцом, но и строгим наставником. С девяти лет, для тренировок уходили они в глубь леса, на опушку семи цветов. Детство как-то сразу закончилось. Дома он обучался общим знаниям — от письма и изучения манер до основ формирования и истории государств. Как же он не любил домашние задания, постоянно спрашивая, когда они направятся в лес на тренировку. Несколько раз в неделю этот день наступал. С утра до вечера Сивар гонял сына по всевозможным силовым упражнениям, периодически загоняя в глубокую медитацию, чтобы вечером принести еле живого, но счастливого сына домой.
Вот и в тот день Клид медитировал, разгоняя чакру по энергоканалам, а в это время Сивар бросал в него орехи, сбивая концентрацию. Это сильно раздражало Клида, но не так сильно, как нравоучения, казавшиеся каким-то бредом сумасшедшего. Сивар, метнувший очередной орех в сына, продолжил:
«В этих ситуациях главное — чистый разум. Отбрось все чувства и переживания, заглуши боль, какая бы она ни была — физическая или душевная. Это сравнимо с медитацией, где ты концентрируешься на своем внутреннем мире, отслеживая все процессы одновременно. Научись расширять своё сознание, покрывать им всю территорию проблемной зоны. Тогда тебе будет легче находить выходы и лазейки из твоей ситуации. И всегда помни: главный твой враг не тот, кто стоит против тебя, а твоё уходящее время. Оно никогда не останавливаться, чтобы подождать, пока ты подумаешь. Оно не ускорится чтобы прогнать и забыть поражение, как страшный сон. Ты должен научиться идти в ногу со временем, анализируя происходящее вокруг на полшага быстрее остальных. И тогда у тебя не будет безвыходных ситуаций».
******
Клид тогда ничего не понял, но запомнил каждое слово, как и все нравоучения отца, подсознательно зная, что это не пустые слова. Сейчас же мозаика из кучи непонятных слов обрела в голове смысл, заставив посмотреть на происходящее с другой стороны.
— Почему дети не в повозке? — властно спросила генерал Калья Лонса. — Пора выдвигаться. Всех собрали.
— Да, мой генерал, по отчётам все, — произнес Базгун и ткнул на ближайшего солдата. — Ты, посади эту парочку в клетку.
Словно очнувшись от долгого сна, черные доспехи заскрипели, и воин с пустым взглядом направился к детям. Клид только сейчас заметил, что воины в черных доспехах не двигались вообще. На фоне обслуги коней и повозок они казались каменными статуями, стоящими тут веками. Какой бы
