Когда мир изменился (СИ) - Перумов Ник

И чужие горы под чужим небом.

Тонкая рука Аэ…

«Нет! — мысль обжигала, подобно раскалённому железу. — Об этом я не буду думать. Никогда и ни за что. Не буду думать, пока не найду ответа и решения. Пока не исправлю случившееся».

— Значит, Страна Туманов, — услыхал он свой голос. Голос был спокоен и не выражал ничего, кроме должного интереса к словам молодого рыцаря. — Да, забавная байка. Ничего больше.

— Так, выходит, похищенная дева оттуда родом? — оживился сэр Конрад. — Из сей загадочной земли?

— Я не успел расспросить её, сэр рыцарь.

— Но вы же… она была под твоей защитой, сударь некромаг!

«Вы» путалось с «ты». Впрочем, хорошо, что молодой лорд перестал дрожать как осиновый лист.

— Была. Но лучше поведай мне, сэр Конрад, не сталкивались ли вы в своём дозоре с неким рыцарем Блейзом или Блайсом, братом Чёрной Розы?

— Как же не сталкиваться! Сталкивались. Через заставу он проехал вчера после полудня. На боевом коне, в полном вооружении.

— И предъявил подорожную?

— Предъявил, — слегка покраснел рыцарь.

— А не имел ли он с собой груза? Такого, весьма заметного тюка или мешка?

— Имел, к-кажется… — сэр Конрад мучительно пытался вспомнить. — Погоди, сударь некромант… уж не хочешь ли ты сказать…

— Дева Этиа была найдена мною на жертвеннике в самом сердце поля менгиров, где под землёй залегают катакомбы Эшер Тафф. Она уверяет, что её похитили из родного дома, после чего рыцарь Блейз оставил её на камне — как приманку, надо полагать. Он не раскрыл тебе, сэр Конрад, своей цели?

— В подорожной было сказано, что брат Чёрной Розы направляется истребить подъятых из могил мертвецов как раз на выше помянутом кладбище!.. — юный лорд уставился на Фесса широко раскрытыми глазами. — Но не может быть!.. Братья Чёрной Розы известны своим благочестием и добронравием!.. Они повергают зловредных тварей Тьмы, противных Господу, и не трогают невинных!..

— Всё это, равно как и многое другое, нам предстоит разузнать в Хеймхольме, сэр рыцарь.

— Если… если духовник мой благословит меня, хотел бы помочь… — выпалил Конрад и осёкся.

Некромант понимающе улыбнулся.

— Благодарю. Но не стоит, досточтимый. Я знаю, что святая Церковь не одобряет моих занятий. Считает, что неупокоенные есть бич Божий, наказание за грехи, и бороться с ними надлежит совсем иными методами, нежели мои. Духовник твой едва ли будет доволен твоими стремлениями, сэр рыцарь.

Конрад вновь покраснел. Прикусил губу, вновь глянул на собственные ладони.

Молодой. Какой же он молодой, — мелькнуло у Фесса. Нет, не у Фесса — у мага Долины по имени Кэр Лаэда. Бросившего Академию и устремившегося на поиски приключений; в чём-то они с Конрадом были очень похожи.

— Тебя не смущает больше моя упряжка?

— С-смущает, — признался рыцарь. — Ибо само созерцание её угрожает спасению души моей.

— В этом, надеюсь, тебе поможет твой духовник. От сего греха он тебя разрешит — ибо тот, кто спешит к святому отцу на исповедь, вправе пользоваться любым средством. Вот даже твой святой. Каброн — разве не оседлал он мертвяка, дабы перебраться через разлившуюся реку и поспеть к умирающему?

— Д-да, — несколько взбодрился юный сэр. — Ты хорошо знаешь Писание, сударь некромаг! Но ты же не в церковной ограде?

— Нет, — усмехнулся Фесс. — Мы со святым отцами слишком уж во многом не совпадаем. Да и ты сам, досточтимый рыцарь, собирался забить меня в колодки, разве нет?..

— Строгий приказ его светлости маркграфа… — начал было рыцарь, но на середине фразы скуксился, повесив голову.

— А с чего ради его светлость издал столь строгий указ?

Конрад втянул голову в плечи.

— Говорили… гонец его светлости… что бродят по дорогам новые мертвяки, ни в чём неотличимые от живых; ходят, и будят погосты, и оставляют за собой подъятые из могил трупы…

— Вот как? — искренне удивился Фесс. — Не сталкивался. Бургмейстер Хеймхольма нанял меня покончить со слыгхом на менгирном поле, а вот про бродячих неупокоенных, что пробуждают кладбища я, право же, не слыхал.

— Говорят, что прибыла целая конгрегация истребителей нежити от самого Святого Престола, — Конрад испуганно обернулся, словно оная «конгрегация» могла выскочить из придорожных зарослей. — Говорят, будут искать корень зла…

— И что же, наличие подорожной означало?..

— Ну, конечно! Как же мертвяку получить оную у достопочтенного кастеляна?

Святая простота, говорили о таких.

— Что ж, сэр рыцарь, наверное, ты прав. Поведай мне об ином. Когда на нас набросились смерть-дети, ты сражался не столько мечом, сколько талисманами, оберегами.

— Не талисманами и не оберегами, то ересь! — мигом вскинулся Конрад. — Мощами святых отшельников и просветлённых мужей! Умельцами монастырей в Бен Акве и Бар Роване сотворёнными! И разве не видел ты, сударь некромаг, как разили они нежить?

— Видел. И видел, как они разрушались. Ты мог использовать их только один раз, сэр Конрад.

— Верно. Но…

— Не будем спорить, что лучше, каждый хорош в своём ремесле. Значит, святые мощи…

— А также освящённые реликвии! — вставил молодой рыцарь.

— Пусть будут реликвии. Они способны поражать восставших из могил… Что ж, благодарю, сэр Конрад.

— Не за что, сударь некромаг. Хотя… хотя… как доброе чадо Господне, прошу тебя — покайся, прими…

Некромант едва заметно усмехнулся.

— Прости, сэр рыцарь. Но я не раз уже слыхал эти речи. Не станем заводить их вновь.

Конрад горячо запротестовал:

— Нет! Нет! Всякий состоящий в лоне святой церкви, обязан, узрев задержавшегося возле врат, помочь таковому ступить через порог, обрести спасение и мир!

— Я стою у совсем иных врат, — перебил некромант. — Нет нужды продолжать, досточтимый.

Мальчишка-рыцарь понурился. Какое-то время молчал, а потом вновь стал приставать с расспросами, не погибла ли его душа, уж раз сударь некромаг так хорошо знает деяния святых?..

Стены и башни Хеймхольма поднялись над озером, что сверкало полуденным блеском. Ветер подхватывал длинные и узкие штандарты на башнях, тянул их, трепал, заставлял хлопать, гнул прочные дубовые древки. Повозку и упряжных зомби пришлось оставить на постоялом дворе перед городскими воротами, в глухом каменном загоне. Содержатель трясся и дрожал, маленькие глазки полнил ужас, но отказать Фессу он не посмел — сказался внушительного вида пергамент с печатями городской ратуши и самого бургмейстера.

Тягловых своих мертвяков некромант загнал в стойло и тщательно запер. Молодой Конрад вер Семманус вертелся под ногами и всячески мешал.

— Ты разве не спешишь к своему духовнику?

— Спешу. Но…

— Я тоже спешу. В управу. За платой.

— Можно, я с тобой, сударь некромаг? Ведь наверняка придется рассказать и про лича, а тебе будет нужен свидетель из благородного сословия, из уважаемого рода…

Мальчишка был совершенно прав.

— Почту за честь, сэр Конрад.

Славный град Хеймхольм встретил их запахами дыма, смолы и рыбы, жарившейся на рынках требухи; пылью и навозом под ногами, конским и коровьим; узкими улочками, нависающими верхними ярусами домов. На некроманта с рыцарем косились — впрочем, по большей части хорошенькие служанки, бросавшие на молодого Конрада такие взгляды, что тот так и брёл, пунцовый, как свёкла.

В ратуше двери открывались перед ними словно сами собой, а прислуга и стражники старались подобру-поздорову убраться с их пути.

Здесь, внутри, их встретили суровый камень да толстенные брёвна, ошкуренные и обожжённые. Хеймхольм стоял на западной границе маркграфства, но селились тут большей части северяне, привычные к распрям с Империей Духа.

Гобелены изображали славные битвы горожан — правда, тканью изрядно закусили тряпичные черви. Занимали целые простенки композиции из побитых щитов, проломленных шлемов и сломанных копий — как утверждали в Хеймхольме, всё это взято было в бою с тех рыцарей и их дружинников, кому достало глупости требовать с города дань.