Возрождение (СИ) - Гусейнли Кямран
Руонас, по велению Валкира, приветствовал явившихся, сел на трон в конце зала и стал следить за происходящим. Гости танцевали, ели, веселились и делились разными новостями волшебного мира.
— Неужели это Мирканиель? — шепотом спросила маленькая горбатая женщина, смотря на главу эльфов.
— Он самый, — ответила ее собеседница — пожилая дама, с длинными золотистыми локонами, закрывавшими часть лица. Так она пыталась спрятать глубокий шрам на левой щеке, появившийся еще в юном возрасте.
— Интересно, — задумчиво сказала первая женщина. Ее короткие, огненно-рыжие волосы торчали в разные стороны, а крючковатый нос, казалось, создавал неудобства, когда она приближала бокал ко рту.
— Кто это? — спросил Руонас у Валкира, указывая на высокого, белобрысого мужчину, которого, как он понял, уважали и боялись все присутствующие. Кроме эльфийского царя, который питал к нему неприязнь.
— Король Падикольм — правитель Гарахавского королевства.
— Забавно, — король довольно улыбнулся. Он смотрел на гостей, запоминал всех и каждого — кто есть кто, что делает каждый из гостей и кто как себя ведет. И в этот момент его взгляд остановился на ней. Прекрасная, словно ангел, белые волнистые кудри доходили до локтей. Ее милая улыбка очаровывала с первого взгляда. Она разговаривала с женщиной, на вид немного старше ее.
— Кто это? — спросил Руонас, не отрывая от нее взгляда. Валкир собирался что-то сказать, но король встал и направился навстречу к гостье.
***
— Спасибо, госпожа Милания, вы так любезны, — сказала Олберг особе, немного старшее нее. Олберг обладала прекрасным голосом — звонким и бархатистым, пробуждающим в людях только хорошие чувства. Она стояла рядом с отцом — эльфийским королем Мирканиелем. Они, вежливо извинившись, покинули госпожу Миланию и еще нескольких дам.
— Рад приветствовать вас в моем дворце, — сказал Руонас, подойдя к ним. Он взял руку Олберг и нежно поцеловал. — Король Руонас к вашим услугам, — представился он. Затем обернулся к ее отцу и слегка кивнул в знак уважения и приветствия.
— Рад, что вы меня пригласили. Я знал вашего отца очень хорошо и, думаю, вы сможете стать таким же мудрым правителем.
Мирканиель жил уже несколько веков, но выглядел довольно молодо. Он многое повидал за свою жизнь — войны, битвы, сражения, перемирия. Он знал еще прадеда Руонаса — с тех самых пор и начались дружественные отношения эльфов и правителей Винальхема. В те времена, когда Мирканиель только вступил на трон, король Чилдорк II — прадед Руонаса — заключил с ним союз. Эльфы, конечно, никогда к этому не склонялись, но Чилдорк не зря славился великим и смог заключить союз, который укрепил положение Винальхема на мировой арене.
— Вы не будете против, если я позову вашу очаровательную дочь на танец? — Руонас вежливо улыбался, но в душе боялся, что может разозлить эльфийского правителя подобной дерзостью.
— Думаю, если Олберг согласна, не смею вас удерживать, — эльфийский король мягко улыбнулся. Руонас посмелел и обратился к Олберг, протянув ей руку:
— Не откажете мне в удовольствии станцевать с вами? — Руонас нервничал, и, несмотря на попытки скрыть это, Олберг все видела. Она смотрела с игривой улыбкой, читая его мысли, ведь большинство эльфов владеют этим искусством, в отличии от других рас.
— Почту за честь, — она взяла его за руку, и они прошли в центр зала. Руонас и Олберг закружили в прекрасном танце, заставив всех остановить свой взор на них. Эльфийская принцесса двигалась грациозно, отражавшийся от ее белых локонов свет придавал ей особую причудливость. Несмотря на все одеяния и важный вид, Руонас казался тусклым на фоне прекрасной дамы. Олберг тем временем уже проникла в мысли Руонаса и пыталась узнать о нем все.
— Может, вы перестанете рыться в моей голове?
— Вы умело сопротивляетесь, но этого мало, — она хитро улыбнулась.
— Тогда, если вы уже все узнали, ответите на мой вопрос?
— Вы готовы прожить всю жизнь с той, от которой ничего не сможете скрыть?
— Готов, ибо я человек честный.
— В таком случае, я согласна, — сказала она. Ее взгляд устремился на бок. — Ты ведь не против, отец?
Руонас удивленно посмотрел на нее — Мирканиеля не было поблизости.
— Он сейчас мило беседует с вашими гостями, — сказала Олберг, прочитав мысли Руонаса. — И одновременно сидит в наших головах. Я чувствую его присутствие.
Ее взгляд на минуту затуманился, затем прояснился и она улыбнулась.
— Он не против, — они продолжили танец.
Фоулон
Ему понадобилась целая ночь, чтобы принять, возможно, самое важное решение в своей жизни. Умирать он точно не собирался, но и быть прислугой у какой-то женщины тоже не радовало. Вариант с побегом он даже рассматривать не стал — хоть Фоулон и обладал большой магической силой, он прекрасно понимал, что Кассандра и Гарпин с легкостью разобьют все его планы. И даже если ему каким-то чудом удастся сбежать, долго прятаться не получится. Единственный путь остаться в живых — принять предложение Кассандры. Это даст ему больше времени запланировать спасение, в то время как в состоянии источника ему точно не удастся ничего предпринять. Таким образом выбора не оставалось, но гордыня кричала во все горло. Он не мог признать тот факт, что ему придется унижаться перед кем-то, признавая превосходство этого человека. “Но в подобном раскладе это самое умное решение. Ты не подчиняешься, ты делаешь вид, что покорился, а на самом деле ищешь пути выхода из ситуации. Капитуляция хороший способ”. Так он себя успокаивал и уговаривал не делать глупостей, которые могли стоить жизни.
С первыми лучами солнца послышались шаги за дверью. Фоулон находился в состоянии, когда спишь и видишь сон, но слышишь и осознаешь все происходящее вокруг. Он быстро пришел в себя, когда Кассандра, одетая в белое платье со шлейфом, что тянулся за ним, будто вплыла в комнату. “Похожа на юную невинную невесту”, - подумал трактирщик, но озвучивать мысли не стал. На белых губах женщины играла довольная улыбка — улыбка победителя, которая сильно раздражала Фоулона и из-за которой он чуть было не плюнул ей в лицо, но вовремя остановился: сейчас важнее спасти жизнь, а гордость подождет. Всегда найдется время для мести. Посему он лишь слегка поклонился в знак уважения и ехидно улыбнулся — она будет играть по его правилам.
— Надеюсь, ты принял правильное решение, — она сразу перешла к делу, лицо ее выражало насмешку над мужчиной.
— Все зависит от вас, госпожа Кассандра. У меня ряд условий.
— Условия? — ее лицо преобразилось: теперь оно выражало усталость и долю иронии. — Слушаю.
Фоулон немного смутился. Ожидания о том, что пойдут долгие дискуссии на эту тему и что Кассандра скажет что-то в стиле “Условия здесь диктую я” или “Твоя жизнь в моих руках и ты ставишь мне условия?” не оправдались, от чего ему стало немного по себе. Но раз он уже начал, нужно идти до конца.
— Во-первых, я не слуга, а советник, у нас с вами равные права и я не собираюсь быть вашим подручным, — он сделал паузу, ожидая реакции, но женщина была столь же тихой и непроницаемой, и он продолжил. — Во-вторых, я свободный человек, буду уходить и приходить когда захочу и куда захочу, исключая те моменты, когда я вам нужен. Третье и последнее — я живу своей жизнью, в моем доме над трактиром и появляюсь здесь только тогда, когда я нужен.
Она слегка склонила голову набок и мило улыбнулась. “Да! Победа!”, - подумал Фоулон: вот что значит правильно оценить ситуацию и свою полезность. Теперь, когда он знает, насколько нужен ей, она будет делать то, что он хочет. Будет играть по его правилам.
— Нет, — Кассандра сказала это спокойно, обыденным тоном, сохраняя ангельскую улыбку. Не успел Фоулон собраться с мыслями после ее подобной реакции, как в камеру вбежали трое стражников и напали на него. Разобраться с ними не составила труда, даже несмотря на ошарашенное состояние: одному он сломал шею, двух других испепелил огненными шарами. Кассандра все это время стояла, следя за происходящим, ее лицо не выражало никаких эмоций несмотря на то, что все стражники лежали мертвые.
