Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

– Чем только они не полнятся, – нахмурился паладин, тут же вспомнив ложные обвинения в адрес великого магистра.

– Говорят даже, что у людоеда зубастого дубина есть волшебная, которой он одним махом сбивает храбрых путников с коней. Потом тащит их к себе в логово, сдирает с еще живых шкуру и затягивает песню кошмарную, а голодные духи из погреба ему подпевают. Из кожи же человеческой людоед сшил себе одеяло и подушку. Вот так-то, сэр добрый рыцарь!

– Волшебная дубина, подушка из людской кожи?! – недоверчиво расхохотался сэр Доусон. – Детишек лишь пугать, ты-то сам его видел, монстра этого?

– Вы бы не смеялись, сэр рыцарь, – скривился Джереми, обнажив при этом желтые гнилые зубы, – чудовище и вправду существует. Родилось оно от ведьмы и орка в руинах Уолтонского замка. И разумом наделено хитрым, ловушки расставляет ловко… говорят, что то – наследник Уолтонских ведьм, граф по крови, но безумный зверь в человечьем обличье…

– Прямо как в какой-нибудь старой сказке, – подытожил сэр Джеймс. – А что же войско королевское? Орденские братья? Как спускают монстру его злобное существование?

– Плевать им на люд простой, рыцарям-богатеям, только власть и золото их заботят ныне… – Кучер вдруг оборвал себя на полуслове. – Простите, сэр, заболтался пустобрех, не ведаю, что язык мелет. Вы ведь тоже рыцарь! Я извиняюсь сердечно, господин… – Глаза его, злобно прищуренные, говорили о противоположном: оскорбил паладина он намеренно. Сэр Джеймс равнодушно махнул рукой:

– Да ладно, Джереми. Благо, что мы по новому тракту едем, а беда стороной ушла с той дорогой, верно?

– Все так, все так… – усмехнулся кучер, недобро глянув на собеседника, когда тот отвернулся, чтобы поправить капюшон.

Развилка осталась позади. Вокруг по-прежнему лежал осенний лес, царство увядания и печали. Листья уже пожелтели, частью даже побагровели и начали опадать, очень редко раздавалось пение птиц, да и то – жалобное; животные, что подчас выбегали на дорогу, лишь услышав цокот копыт и скрип колес графской кареты, стремились вновь побыстрее скрыться среди деревьев.

Теряющие одеяние ветви дрожали, словно от холода, трава шелестела о чем-то с ветром, носящим опавшие листья по земле. Сэр Джеймс поднял голову и залюбовался. Ветви деревьев нависали над дорогой, переплетаясь, словно паутина, и образуя арки, отчего казалось, что едешь по длинной-длинной галерее. Лес навевал такое спокойствие, что цокот копыт постепенно затихал, а все неровности тракта, казалось, исчезали, будто вытоптанную ухабистую землю в одночасье сменила мощенная камнем удобная улица. И все равно седло уже настолько впилось высокими луками в поясницу и живот всаднику, что казалось, вот-вот протрет их насквозь даже через доспех.

– Послушай, Джереми, – махнул кучеру рыцарь. – Подвинься-ка, я к тебе пересяду, устал больно. Выспаться бы до прибытия в замок…

– Я-то совсем не против, господин, – наглец-слуга усмехнулся, – но миледи вас к себе в карету зазывали, кажись. Что вам здесь мерзнуть? Внутри, поди, намного уютнее…

– Не положено по уставу выполнять такие просьбы, – твердо ответил паладин.

– Да чегось вы стесняетесь-то? Аль она кусается, графиня наша?

– Ты не заговаривайся, Джереми! – нахмурил брови сэр Джеймс, одергивая неотесанного слугу. – Аль не знаешь, что не положено вассалу в одной карете с господами вельможными разъезжать? Ты подумай, как бы соседи смотрели на миледи.

– Верно-верно… Что ж, пристегивайте вашего конька к крюку.

Паладин воспользовался советом.

Сэр Джеймс и сам не заметил, как задремал под мерное цоканье копыт, скрип колес и потрескивание ветвей над головой. Солнечные лучи постепенно угасали, а по прикрытым векам пробегали тени от крон. Под какой-то из рассказов болтливого кучера паладин погрузился в такой глубокий сон, подобного которому он не помнил уже давно. Вскоре даже назойливый голос Джереми уплыл куда-то далеко, пока не затих совсем.

Ту-тум, раскатисто ударило грозовое небо, угрожая утопить землю в своих слезах.

– Эй! – воскликнул сэр Джеймс и проснулся. Он совсем закоченел в своих доспехах, от неудобного сидения в одной позе все тело затекло. В ночи пробежала ветвистая синяя молния, после чего вновь ударил гром, который и стал причиной его пробуждения. Капля дождя стукнула по крыше кареты. За ней еще и еще… Спустя несколько коротких мгновений разразилась такая гроза, что любой предпочел бы оказаться сейчас где-нибудь под крышей в доме или хотя бы в сарае.

Сэр Джеймс огляделся по сторонам. Карета стояла посреди дороги, вот только это был отнюдь не новый тракт. Подступающие почти впритык деревья были такими же древними, как и сам разбитый путь, заросший высокой травой.

Рыцарь вскочил на ноги, как только понял, где находится и что это за место. Кучер куда-то исчез, кони – тоже, пустая упряжка сиротливо лежала в грязи. Его верного Фенрика тоже след простыл. Да что же здесь происходит-то?

– Миледи! – Рыцарь соскочил с передка и с ужасом увидел, что дверца кареты распахнута настежь, а графиня исчезла каким-то совершенно неволшебным способом, пропала, как любят говорить сказители, в неизвестном направлении.

– Что делать? – в отчаянии схватился за голову паладин. – Леди Изабелла! Где искать леди Изабеллу?!

«Нужно найти ее! Нужно отыскать и вернуть! Вернуть, пока она жива! Если она, конечно, жива… Нет, не сметь так думать, – яростно одернул себя рыцарь, – она жива и цела. С ней ничего не сделают, она из богатого рода, за нее будут мстить».

Небо пересекла еще одна молния, такая же дерганая и изломанная, как мысли молодого рыцаря. Только что он, паладин сэр Джеймс Доусон, нарушил свой обет, данный великому магистру: доставить в целости и невредимости графиню де Ванкур в ее родовой замок, не подвергая жизнь дамы опасности. Но вышло все совсем по-другому: он просто задрых, словно какой-нибудь нерадивый солдат на посту! Это целиком и полностью его вина – доверился этому слуге с его жуткой рожей и не менее жуткими россказнями… Россказнями о… Хранн Великий… Людоед! О боги!

Сэр Джеймс выхватил из ножен меч и огляделся по сторонам… Где-то здесь бродит мерзкая тварь! Где-то прячется… Быть может, там, во тьме под деревьями, или там, в спутанном кустарнике? Но почему его не тронули? Почему не перерезали горло, пока он спал? Хотя бы не отобрали оружие? Неясно. За спиной раздались вдруг противные скрипы, напоминающие хруст костей в зубах, и рыцарь резко обернулся. Тьма клубилась у толстых корней, вырывающихся из-под земли и сплетающихся в своеобразный ломаный сучковатый гобелен на земле. Там никого не было… Лишь ветер шевелил ветки кустарника.