Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

— Я не боюсь. Но ты сильно изменился… Венец короля стал чёрным. Почему? — Маэлин неуверенно села рядом с королём на край скамьи.

— Потому что душа моя пропиталась тьмой и покрылась льдом. Когда я приведу Сиралион к победе, я, скорее всего, вновь уйду. Навсегда.

— Но сейчас ты не сможешь бегать от меня, Падаан. В конце концов, в те годы, пока я искала тебя, я тоже кое-чему научилась и могу постоять за себя, — стройные руки легли на плечи тёмного мага, и Ашамаэлю было действительно нечего сказать. Он не сможет вечно бегать не только от Маэлин, но и от самого себя.

Хотя в небе вновь сияло солнце, над площадью перед дворцом повис могильный холод. Ветер завывал, словно взбесившись, резко цепляясь за одежду и волосы эльфов. Они собрались вокруг. Немногие. Совсем немногие решились взглянуть на обещанную казнь верховной жрицы, начало которой было положено спонтанно, рано утром.

Они стояли на белом камне, в руках тёмного короля сверкал серебряный меч. Опечаленная женщина была в кандалах.

— Если вы надеялись, что я не посмею, — громким голосом мрачно произнёс Ашамаэль. В воздухе загудел меч. — То вы ошибались! На пути к величию Сиралиона рука моя не дрогнет ни разу! Любой лживый жрец, выступивший против короля, будет казнён!

— В чём же моя ложь, узурпатор? — жрица безразлично смотрела на тёмного короля.

— Светом своей слабой богини вы ослепили народ, — в ответ произнёс падший эльф. — Бездумное сострадания расслабило всех вас! Но я искореню эту заразу…

— Хочешь уподобить нас эти зверям, дроу?

— Я разожгу огонь ненависти в сердцах моих сородичей, чтобы уничтожить этих тварей, — и, взяв вытянутый меч двумя руками, Ашамаэль беспощадным ударом обезглавил жрицу. Хлынула кровь, и голова её покатилась по белому камню, оставляя за собой алый узор. Эльфы в ужасе попятились, король поднял на публику суровый взгляд.

— Стража! Убрать её прочь…

Тронный зал королевского дворца заметно преобразился после реставрации, которая была довольно быстрой благодаря магическим умениям придворных чародеев. В середине августа он был оформлен в зимнем стиле. Круглые колонны были словно покрыты инеем, гладкий пол был выложен точно изо льда. На серебристых стенах между высокими окнами, чьи стёкла замысловато искажали свет, были вывешены знамёна Сиралиона разных эпох — существовала традиция у высших эльдар, что каждый новый правитель вносит какие-то свои изменения в королевский стяг. Как правило, эти изменения были незначительными. Знамя Кайириана было довольно незамысловатым: на сером полотне была изображена сияющая белая звезда. Не та, что была знаком Дартазаэля. У звезды эльфийского короля было пять длинных лучей и множество более коротких. Звезда была взята в круг из серебристых эльфийских письмён на древних наречиях — этот язык принадлежал ещё Единым Эльдар. Если перевести эти слова, то они означали присягу короля светлых эльфов своему народу. И сегодня Ашамаэль даст эту присягу после того, как лорды и полководцы присоединятся к нему, скрепив свои слова клятвами.

Чернокнижник гордо восседал на новом троне. Казалось, весь он был сделан из чистого льда и гордо, будто победоносно, сверкал в лучах солнца. Спинка трона, увенчанная длинными острыми зубцами, возвышалась примерно на четыре-пять метров, при том, что сам трон находился на метровом возвышении. Подлокотники были выполнены в форме изогнутых ветвей древних дубов, густо опутанных терновником. На прозрачном, почти серебряном, сидении с льдистым оттенком, словно тёмная длань, раскинулся чёрный плащ Ашамаэля. Падший эльф, конечно же, надел к присяге свой почерневший терновый венец с тёмным камнем во лбу, который продолжал мерцать серым светом ещё сильнее, чем при коронации. В худой руке мага был его знаменитый посох, который успел стать символом власти. Знамёна Кайириана Сиралионского и предыдущего короля висели ближе всего к ледяному трону, а за спиной короля теперь реял новый вымпел, изображённый на подчёркнуто более крупном полотне. На такой же серой ткани была изображена прежняя звезда, но эльфийские письмена теперь обрели чёрный цвет. А за звездой теперь был изображён посох Ашамаэля со сверкающим белым камнем в навершии. Этот символ вызвал много возмущений среди придворных магов и церкви. Возможно, именно этот дерзкий шаг и стал предпоследней каплей в терпении эльфов. На присягу должны были явиться представители магических, церковных и военных гильдий. Но явились только представители военных фракций, пятая часть из которых была настроена вовсе не дружелюбно.

Самоуверенный маг гордо восседал на троне. По правую руку от него стояла советница Шейлин, по левую — Иирс Нар, маршал Сиралиона, уже присягнувший новому королю. И вот началось. Первыми присягали лорды, которых было не столь много. Резкой походкой к королю подошёл эльф с вытянутым загорелым лицом, на котором читались презрение и ненависть. Могучая рука сжимала рукоять меча, висящего на поясе.

— Я пришёл сюда лишь для того, чтобы сказать тебе, грязный узурпатор, что я и моя армия покидает Амаралан-анорд, — далее дворянин повернулся к своим товарищам. — Тем, кто согласен со мной, я также предлагаю покинуть город.

Ашамаэль, слушая этого напыщенного дерзкого эльфа, лишь еле заметно улыбнулся, смотря словно куда-то мимо. Вдруг он неожиданно для окружающих поднялся на ноги, и бунтарь испуганно отпрянул, обнажив меч.

— Убери меч. Не забывай, кто здесь король, — сухо осадил падший эльф, проходя мимо дерзкого лорда. — Послушайте меня внимательно, дворяне Сиралиона. В ваших руках огромные армии, а вместе с ними и судьбы вашего народа. Может быть, вы привыкли, когда решают за вас. Я же никого удерживать не собираюсь — идите прочь хоть все, мне плевать! Но задумайтесь, на что обрекаете ваших матерей и отцов.

— Мирные жители тоже могут уйти с нами! — резонно заметил бунтарь, но тут же спесь его сбил циничный смех падшего эльфа. Он открыто смеялся своему вассалу в лицо.

— Великолепно! Я думаю, все они хотят жить и сбежать от меня. Забирай их.

— Мой король? — теперь опешила даже Шейлин. Советница, видно, решила, что монарх сошёл с ума. Но тёмный маг знал, что делал. Тут даже не было надобности применять магию, хотя в его силах было прямо здесь и сейчас подчинить этих эльфов своей воле. Сделать их беспрекословно преданным. И почему Ашамаэль не поступил именно так — ведь это в его репертуаре, — было известно только самому Ашамаэлю. Скорее всего, падший эльф действительно желал блага своему народу.

— Но остановись хотя бы на минуту и пораскинь мозгами. Ты хочешь всех их вывести из окружения армий империи Мортис? Порознь противостоять бесчисленным легионам убийц? — каменно спокойным был лик узурпатора, но голос его сквозил презрением. — Сражаться с врагом, пока за вашими спинами в ужасе трясутся дети и женщины? Ступай и погуби свой народ. Или же внемли моему совету и возьми свою волю в кулак! — маг резко взмахнул рукой, тонкие пальцы сжались. — Будь мужчиной, в конце концов, что тебе важнее: какие-то жалкие принципы и личная неприязнь, или верность народу? Помните, вы все, вы давали клятву не только королю, но и народу! — вновь чернокнижнки экспрессивно взмахнул рукой, как бы указывая на всех мирных жителей за стенами дворца. — Вы обязывались защищать не только короля…