Денис Субботин - Огненный дождь

-А твои молодцы неплохо дрались! Лучше чем в прошлый раз, сударь Гарм!

-А то! – ни капли не обиделся на такое панибратство Гарм, сам в недавнем прошлом простой вояка. – Но без твоих потери были бы больше. И вообще, разъезд ты заметил!

-Ой, не прибедняйся! – Вылузга внезапно посерьёзнел. – Без твоих молодцев мы бы их не загнали. Поле широкое, кони у них – быстрые. Ушли бы! Но с твоей тысячью нам удалось их окружить и истребить… Трети добычи тебе хватит? Всё же главное дело мы сделали сами!

Гарм нагло ухмыльнулся, играя плетью. Гардар несомненно шутил. Пятьдесят на пятьдесят будет делёж! И тот серый легконогий номадер, которого он приметил, достанется ему и только ему.

Они посмеиваясь тянули паузу – игра двух военоначальников, которым скучно просто так ждать момента, когда войско снова способно будет двинуться в путь, а потом стало поздно. К Гарму, покрытый грязью, усталый и неразговорчивый, подскакал одинокий всадник. Нет, не одинокий – ещё двое придержали коней у подножия холма. Тоже грязные и усталые – дороги даже в Базилике по весне далеки от совершенства, а эти молодцы наверняка поспешали, срезали по целине…

Граф Гарм медленно, этак величаво взял из протянутой руки небольшой, весь покрытый печатями свиток, долго и довольно неумело, смазав этим всё впечатление, ломал. Потом вчитался и Вылузга немедленно понял – грамотой не силён. Ну, да главное хоть как читает. И мрачнее с каждой прочитанной строкой…

-Что там? – нетерпеливо спросил Вылузга.

-Да сам понять не могу! – пожал плечами растерянный и расстроенный граф. – С чего-то вдруг в Тангарию возвращаться требуют. В бои с базиликанцами не вступать, даже избегать их всячески.

-Ну и ну! – удивился воевода. – Это ж получается, у меня теперь только пять сотен останется?! Вот и прогулялись до моря! А как хотели, помнишь?!

-Чего ж тут не помнить? – мрачно пожал плечами Гарм. – Вчера только думали на эту… как её там… Пампайю пойти!

-Там что, так и пишут – сразу? – озаботился Вылузга.

-Так и пишут! – подтвердил граф. – Немедленно по получении собрать всю тысячу и двигаться к Тангарии. Нарушение приказа караться будет жесточайше. Дальше ты уже слышал!

Вылузга только сплюнул в грязь, метко угодив в след от копыта.

-Ладно, надо так надо! – подвёл он итог разговору. – Собирайся, не то государя своего прогневишь!

-Да, пора… - вздохнул Гарм. – Мне, даже если прямо сейчас отправлюсь, полный день до Тангарии добираться! Дороги у базиликанцев, конечно, хорошие, но вокруг них – море грязи!

Вылузга фыркнул.

-Ты только не думай, что я отдам тебе свою часть добычи! – внезапно встрепенулся граф Ловезский. – Так что пошевеливайся тоже. Пока я не уехал. И вон того жеребца я себе хочу!

Вылузга вздохнул – тяжело и протяжно. Жеребец, номадер-маанег[127], и у него самого вызывал самые лучшие чувства. Стоил он дорого, выглядел бодро и иметь его под седлом для любого воеводы было престижно и здорово. Увы, придётся уступить…

-А, бери! – махнул гардар рукой. – Уступаю!

Гарм даже не поблагодарил. Коротко кивнул, низя взгляд и развернул коня прочь. Уже от подошвы холма раздался его оглушительный рык:

-Венцлав, собирай людей!

Венцлав конечно торопился и оказался совсем неплох, собрал воинов всего за полчаса, оторвав их от грабежа и наполнения собственных кошелей. Но он опоздал. К тому моменту, как он, довольный собой, подъехал к военоначальникам, он весёлого оживления, последовавшего за победой, не осталось и следа. Мрачный воевода гардаров лишь косо глянул на Венцлава и больше никак не отреагировал на его появление. Со смурным лицом выслушал доклад и граф Гарм, до недавнего времени – приятель и вожак Венцлава по разбойничьей шайке. Шайка, кстати, была немала размеров и держала в страхе весь север Данарии. И юг Ассании, кстати, тоже. До самой до войны и все первые годы. За голову Гарма, в ту пору тридцатилетнего молодца, ещё старший брат нынешнего августа, Брут Славный давал три тысячи золотом. Филипп Красивые, не мудрствуя лукаво, увеличил эту сумму в три раза. И тем не менее Гарм до прошлого года орудовал в Данарии, как раз в окрестностях графства Ловез и ушёл оттуда лишь по призыву императора. Награда была хороша! Графство и приближённость к венценосной особе государя! Другое дело, его вдруг отослали прочь, они больше двадцати дней проболтались в походе, вдалеке от центра жизни. И вдруг – возвращение! Так почему же нерадостен граф?!

-Да ладно, езжай! – махнул рукой Вылузга. – Выкрутимся как-нибудь! Не впервой…

Гарм смолчал, только криво, как от неспелой сливы перекосил рожу. Вылузга уже для своих сотников, съехавшихся на его зов, сообщил новость. Видимо только что доставленную, раз ещё никто не знал:

-Базиликанцы на нас идут! Тысячи две пехоты! Эти, которых мы тут порезали, видать их заступом были! А мы и не знали… Так что вот так!

-Уйти не успеем? – косо глянув на него, спросил Венцлав у графа.

-Успеем! – мрачно ответил тот. – Но не уйдём!

-Почему?!

Граф Гарм пристально посмотрел на помощника. Взгляд его был тяжёл и одновременно добродушен:

-Ты сам не догадываешься?

-Да нет, отчего же! – отвёл взор догадливый Венцлав. – Тебе стыдно бросать своих в беде!

-Верно! – усмехнулся Гарм. – Мы остаёмся. И будь что будет! Не накажут же нас за это!

6.Император Теодор и граф Гарм. Вечер 5 дня месяца Цветеня.

А и зря ж он так думал! Приняв решение, император Теодор уже не раздумывал, идя по пути измены. Именно измены – он и сам понимал, что оставляя перед началом весенней, решающей компании гардаров один на один с базиликанцами, бросает союзников на волю Господа. Поредевшие, лишённые снабжения и находящиеся в тысячах вёрст от Родины полки и дружины гардар ни в коем случае не теряли своей силы. Но они уже не могли бы рассчитывать на победу. По крайней мере, при столкновении с главной армией августа Филиппа. По слухам, август, под рукой которого оказался всего один город – пусть и такой могучий, как Великий Город с его эргастериями и огромной массой населения – сумел поставить под аквилы арифм почти сто тысяч. Конечно, немногие из них чего-то стоили, но стоило вспомнить про базиликанских магов, отчего-то вдруг пропавших, исчезнувших из сражений, как на душе сразу становилось тревожно. Тут ещё Гарм отличился… Получив приказ возвращаться – этот приказ был послан всем командирам торингских полков и все его исполнили – он не подчинился и более того, вступил в бой с отрядом базиликанской пехоты. Было сражение, базиликанцы были наголову разбиты; в тот же день – а вернее поздней ночью – победоносный регимент графа Гарма Ловезского – восемьсот довольных собой панцирников, бывших разбойников и прочего отребья, на хороших рысях прибыли в Тангарию. И привели с собой полторы сотни пленных базиликанцев – солдат и командиров. Их появление на улицах базиликанского города вызвало уныние в душах горожан и ярость императора. Впрочем, выплеснуть её Теодор пока не имел возможности: нахальный граф сутки отдыхал, император его не беспокоил. Правда, вот именно в этот час, час захода Огненного Ока, граф Ловезский, бывший разбойник а ныне, после победы и вообще удачного рейда по вражеским рубежам – один из ближайших вельмож императора, должен был наконец заявиться пред ясные очи своего государя. Император, стоявший у окна, даже слышал как внизу оглушительными отзвуками грома разносится голос Гарма. Графа здесь любили, про его низкое происхождение и довоенные «подвиги» успели позабыть даже нобили меча, самые заносчивые и надменные. Кажется, среди гвардии даже начали ходить слухи, что именно Гарм – умелый командир, храбрый и отважный, может занять пост генерала гвардии, который был свободен с времён сражения при Сальме и гибели там «Серебряных». Вместе с ними погиб и генерал Амальрик, храбрый до безумия, но слишком наивный для войны. А вот Гарм – так считали гвардейцы – в самый раз. Прямой, но познавший войну изнутри, он мог бы стать неплохим генералом. По крайней мере на военное время. Жаль, этим чаяниям гвардии не суждено сбыться…