Элизабет Мун - Путь наемника

— Мне трудно сейчас судить об этом. Один раз я видел его лично. — Эльф бросил взгляд на оруженосцев и Эстиль. — Я…

— С вашего позволения, я полагаю, что нам сейчас не следует обсуждать его прошлое, по крайней мере до тех пор, пока не прибудет ваша Госпожа, — прервала его Пакс. — Сколько времени займет ее путешествие? Далеко ли она находится?

Оба эльфа довольно рассмеялись:

— Вы спрашиваете, далеко ли она? «Далеко» — это слово, которое используют люди для описания пространств. Точно так же слово «долго» — это слово, которым вы описываете время. Нет, госпожа Паксенаррион. Переходя на понятный вам язык, я могу сказать, что это не займет много времени, ибо путешествие, которое предстоит совершить нашей Госпоже, не является поездкой издалека. У нас есть свои способы пересекать пространство на наших землях.

— Между прочим, ваш друг Адхиэл проехал верхом и прошел пешком ровно столько же миль, сколько и мы, — заметила Пакс. — Но в знак вежливости, путешествуя вместе с людьми…

— Я уверен, что он поступил так только из уважения. Впрочем, возможна и другая причина. То путешествие проходило не по Эльфийским Лесам, а попытаться стремительно пересечь пространство в чужих краях означает подвергнуть себя немалому риску и опасности.

— Наверное, это было бы так же опасно, как человеку войти в Эльфийский Лес без позволения, — предположила Пакс.

— Возможно, — сказал второй эльф. — Я как-то не задумывался над этим.

Эстиль вновь вернулась в зал к своим гостям:

— Господа эльфы, вы не скажете мне, ваша Госпожа останется у нас на ужин? И если да, то какие блюда кажутся вам наиболее подходящими?

Один из эльфов отрицательно покачал головой, другой же задумался.

— Вряд ли она задержится дольше, чем потребуется для того, чтобы выслушать Паксенаррион, — сказал он. — Уважаемая хозяйка, если у. вас в доме найдется что-нибудь выпить…

— Какое время года сейчас в Лесу Великой Госпожи?

— О, вы, оказывается, знаете об этом… Когда мы отправлялись в путь, у нас был конец лета. Впрочем, что-то могло сдвинуться, когда мы пересекали невидимые границы.

— У меня есть подходящее вино для этого времени года, — сказала Эстиль.

Пакс в изумлении посмотрела на нее. Она и понятия не имела, что в эльфийских краях времена года могут отличаться, а уж тем более непредсказуемо меняться.

Эстиль в ответ улыбнулась и сказала:

— Терпение рано или поздно бывает вознаграждено. Наконец-то я смогла хоть как-то применить на практике частицу того, что мне удалось подслушать у дверей комнаты моей двоюродной бабушки, когда она болтала со своей подружкой—альфарой. Я уже готова была смириться с тем, что изрядное количество ударов хворостиной, которые я схлопотала от родителей, останется единственной наградой за мою тягу к знаниям.

Едва Эстиль вышла из зала и направилась в погреб, как Пакс почувствовала, что пространство, воздух и весь мир вокруг нее начинают меняться. Сначала у нее было такое ощущение, что всю комнату заполнила вода. Однако дышать при этом тяжелее не стало. Кровь быстрее потекла по ее жилам. В воздухе запахло медом и, может быть, началом осени. Самым приятным оттенком в этой гамме запахов был аромат созревших, только что упавших на землю яблок. Волна ароматов окатила Пакс, затем отступила, накатила вновь и застыла, слегка подрагивая. Пакс увидела, как самые простые предметы на столе или каминной полке стали выглядеть как таинственные заколдованные талисманы из древних сказок. Ее бы сейчас не удивило, если б стол вдруг пустился в пляс или огонь в очаге обратился к ней со словами приветствия.

Пакс посмотрела на оруженосцев. Их глаза сверкали. Сурия даже слегка наклонилась вперед, ее губы слегка раскрылись, словно она увидела старого друга и решила с ним поздороваться. Дверь, выходившая во двор, распахнулась. Вместо серого зимнего неба, под которым они ехали несколько дней, они увидели голубой купол небосвода и солнечные лучи, играющие на камнях мощеного двора. Пакс услышала щебет птиц и звон капели. Это стал таять снег, лежавший на крыше. Эльфы, находившиеся в зале, внешне вроде бы ничуть не изменились. Тем не менее Пакс показалось, что они стали двигаться еще более грациозно, а когда они заговорили, музыка их голосов проникла прямо ей в сердце. Эта музыка была столь прекрасна, что в какой-то момент Пакс не уловила смысла произнесенных слов, а продолжала стоять, просто наслаждаясь их звучанием. Эльфы подождали, а потом заговорили снова. На этот раз она поняла, чего они от нее хотят. Повелительница Леса Великой Госпожи стояла перед воротами и звала ее выйти наружу. Пакс бросила еще один взгляд на оруженосцев. Эскерьель, судя по всему, по-прежнему опасался, что она вдруг сдастся и, очарованная эльфийской магией, отдаст меч. Она молча покачала головой и шагнула навстречу свету.

Узоры света и энергии обступили ее со всех сторон. Пакс вспомнила, как Месенион рассказывал о страсти эльфов к таким узорам и орнаментам. Чем изящнее и стройнее получался этот узор, тем больше магии можно было в него вложить. Неожиданный солнечный свет эльфийского лета заставлял по-иному звучать каждую черточку в контурах и силуэтах во дворе крепости Хальверика. Сверкали мостовая и камни стен, по которым разбежались, словно ветви каких-то неведомых деревьев, трещинки и стыки. Арки над входами в конюшни будто были готовы заговорить. Пакс подумала, что, если бы это произошло, их голос, наверное, был бы похож на звук большого рога. Еще недавно голые и казавшиеся абсолютно безжизненными деревца во внутреннем садике и торчавшие из-под снежных шапок вечнозеленые колючие кусты уже дали свежие побеги и покрылись почти прозрачной нежно-зеленой дымкой — такой легкой и беззащитной на вид. Прямо на глазах у Пакс свежая трава стала пробиваться в узкие щели между камнями у подножия ближайшей к ней стены.

Но свет, заливавший двор, был не только солнечно-золотым. Через открытые ворота проникало мерцающее серебристое сияние эльфийского колдовского света. И в этом невероятном сочетании серебра на золоте появилась Повелительница Леса Великой Госпожи. Она была так великолепна, что, запомнив ее облик в целом, Пакс ни за что не смогла бы описать, например, ее лицо. Госпожа была высокой, как и все эльфы, и столь же грациозной. На ней было одеяние, которое клубилось вокруг ее тела, как туман вокруг гор. Не было у нее ни одного седого волоса, ни единой морщины на светлом и утонченном лице, но весь ее облик свидетельствовал о том, что у нее за плечами огромный опыт, накопленный за неисчислимую толщу веков. Не менее ясно было и то, что эта женщина обладает огромной властью.