Золотой век предательства. Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова
Но оябун, выпустив на мгновение меч из рук, метнул кинжал прямо в голову врага, и тот рухнул на землю, как подкошенный.
— Да что же это за срань! — ругался Исибаси, отбиваясь от навалившейся на него толпы. Сзади его прикрывали ещё двое ребят — и один, похоже, узнав кого-то из нападавших, не стал сразу убивать его. За что и поплатился — даже с разделявшего их расстояния Ёсио услышал, как хрустнула сломанная шея бедолаги.
— МОЧИТЕ ИХ К ДЕМОНАМ! — орал оябун. И правда, сейчас не время было думать о данном Китамуре обещании уберечь как можно больше горожан. Те никого щадить не собирались — ни тайную полицию, ни якудза. Должно быть, чары ведьмы были слишком сильны, чтобы противостоять им.
С подмостков снова донёсся звон скрестившихся клинков. Ёсио на миг бросил взгляд в ту сторону. Ведьма одним кинжалом умудрялась парировать удары меча полицейского, всё ещё прижимая Уми к себе. Та и не думала вырываться. Демоны, да когда же она придёт в себя?
Один раз ведьма открылась — и Ёсио уже выхватил было револьвер и взвёл курок… но его за ворот кимоно крепко ухватила чья-то рука.
Лишённое всякого выражения лицо возникло так близко, что Ёсио почуял запах пота, исходивший от горожанина. Ёсио выстрелил почти в упор — и нападавший упал прямо ему под ноги.
У Исибаси тем временем всё было совсем плохо. Он уложил прошлых своих противников, но, запнувшись о труп одного из прикрывавших его якудза, Исибаси упал. И на него навалилось сразу трое одурманенных горожан.
Ёсио, недолго думая, пристрелил самого рьяного из нападавших, а Исибаси, отшвырнув одного из оставшихся, метнул в него кинжал. Тот вонзился прямо в горло, и одержимый упал, захлёбываясь кровью. С последним Исибаси тоже разобрался сам, заколов его мечом.
— Ну и ну! Сходили, блять, в балаган развлечься, — прорычал Исибаси, сбрасывая с себя труп. — В следующий раз точно без меня…
Ёсио ничего не успел на это ответить. На него уже нагло пёр какой-то мужик в дорогом кимоно. Ёсио сначала врезал ему по переносице, надеясь, что мужик сразу отключится, но лишь сломал ему нос, отчего кровь залила всю нижнюю часть его лица. Ёсио выстрелил почти в упор — дальше отступать было некуда. Пуля пробила грудь мужчины, багрянец быстро растекался по дорогой ткани кимоно, и мужик, наконец, упал. Даже залитое кровью, лицо этого человека показалось Ёсио смутно знакомым: наверное, не раз приходил в игорный дом.
Демоны, скольких же сегодня недосчитается город. Сколько людей никогда не сможет уйти с этой проклятой поляны! Одурманенные горожане продолжали перебираться через бездыханные тела своих родных, которым ещё совсем недавно улыбались, с которыми говорили и совсем скоро собирались вернуться домой. И во всём виновата одна лишь грёбаная ведьма, которая каким-то неведомым образом умудрилась взять под контроль чуть ли не всех, кто не успел убежать! Даже некоторые из ребят обернулись против своих же — их оябун убил своими руками. Всё равно они не смогли бы искупить такого позора…
Где-то неподалёку то и дело звенели кольца на посохе монаха — и впрямь не сбежал, ну надо же! Чуть поодаль что-то командовал своим людям Ооно — тайная полиция тоже пробивалась к подмосткам, чтобы помочь своему товарищу изловить ведьму.
Когда у Ёсио выдалось буквально одно мгновение, чтобы перевести дух, он бросил взгляд на сцену. И замер. Он уже не видел сражавшихся ведьмы и полицейского — он не мог оторвать взгляда от рукава кимоно Уми, полностью побагровевшего от крови…
На миг у него потемнело в глазах, и последними двумя выстрелами Ёсио уложил тех одурманенных, что стояли у него на пути. Больше патронов не осталось, но Ёсио всё равно сунул револьвер за пояс — может ещё пригодиться.
Кровь молодого парня, который подобрался к Ёсио почти вплотную, забрызгала лицо. Но Ёсио даже не поднял руки, чтобы утереть её. К демону всё! После того, как раскидали артистов, надо было сразу прорываться к подмосткам и вытаскивать Уми — с горожанами бы справились и без него. А теперь… Проклятье!
Пока Ёсио прокладывал себе путь — теперь уже мечом, на сцене появился ещё один человек. Приглядевшись, Ёсио узнал в нём Рюити Араки. В пылу неожиданно начавшейся схватки он окончательно потерял из виду хозяина балагана и напрочь забыл о нём — не возглавлял он шайку актёришек, да и хрен бы с ним. Однако сбрасывать со счетов хозяина балагана всё-таки не стоило. В руках Араки сжимал цепь.
Как только ведьма завидела его, то сразу же, без лишних разговоров, метнула кинжал. Ну и ну, похоже, в лице хозяина балагана они и впрямь обрели неожиданного союзника. Араки цепью сшиб кинжал, и тот — во дела! — вернулся снова в руки ведьмы.
— …разочаровал, — донёсся до ушей Ёсио голос ведьмы. — Зря я… столько времени…
Ему удалось добраться до сцены, и он уже собрался было подтянуться и взобраться на неё, но вдруг кто-то ухватил его за ногу и потащил обратно. Другая пара рук обхватила его за торс и с силой грохнула оземь.
Перед глазами заплясали безумные пёстрые искры, словно Ёсио попал на Ночной Парад Сотни Демонов, которым любили стращать всех непослушных детей. Говорили, попадёшься на пути такого парада, и никогда оттуда не выберешься…
Но хуже на время окружившей Ёсио темноты был мерзкий писк в ушах, который маленькими злыми гвоздиками впивался прямо в мозг. Ёсио потряс головой, надеясь, что это поможет поскорее прийти в себя. Демоны их всех побери, как же это всё невовремя, он же уже почти…
Рядом звенели мечи. Ёсио никто больше трогал — должно быть, рядом был свой, кто пришёл на помощь.
Ёсио хотел было отослать его на помощь к Уми — пора было вызволять её из лап ведьмы, — но губы его бестолково шевелились, и с них не слетало ни единого звука. Хорошо же его приложило!..
Когда над головой раскатисто заворчал гром, Ёсио окончательно пришёл в себя. Над ним склонилась чья-то тёмная тень, и Ёсио замахнулся.
Но его руку перехватили.
— Тише-тише, господин Морита, это я, — услышал он голос Исибаси.
— Демоны тебя побери, ну и напугал ты меня, — ворчал Ёсио, пока Исибаси помогал ему встать.
Поляна погрузилась почти в полную темноту. Большинство бумажных фонариков, от которых исходил свет, или порвались, или потухли. Лишь над подмостками ещё тускло светило несколько фонариков.
Сцена была пуста.
