Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)

  - Посмотри внимательно, может, они с севера?

  - Кто? Эти, здоровые? Да они кетадрины, только не из наших краев, а с юга. Из Тэзары. Племя Гиард, клан Ахтар. Но кто он - сказать не могу. С Великой Ночи там не был.

  - Как думаешь, какого рожна им тут нужно?

  - Кто знает, Тород, кто знает. Хотя могу предположить, только тебе, боюсь, не понравится.

  - Давай. Надо понять...

  - Вон тот, в одеждах жреца - скорее всего работорговец. У нас это вполне почетное занятие для знати.

  - Странная страна, - вслух подумал Тород. - Гордятся своей свободой, но работорговля у них в почете. Извини, что перебил.

  - Да нет, ничего странного. Свобода есть, но только для своих. То есть для кетадринов, и то тех, кто еще не попал в неволю. Скажем, если попадешь в плен к соседям, они поставят клеймо - потом даже если сбежишь, свободным не станешь. У нас так было. Посадили беглого на кол, чтобы Богов не гневить.

  - На кол? - встревожился Тород. - Зачем это?

  - Я же сказал, чтобы Богов не гневить. Обычай у на... кетадринов такой, а против обычая не попрешь. Ты говорил, она там рабыней была?

  - Было дело. Продала девчонку сука из односельчан на Север. Алки всю ее семью перерезали, вступиться было некому. Так она и попала сперва к фодирам, потом к кетадринам. А когда у них замятня была, сбежала, да еще жреца, своего хозяина, раненого оставила. Она, правда, была уверена, что тот убит.

  - Тогда понятно. Теперь для них долг чести вернуть ее и... ну, сделать, что и с другими беглыми. Выручать надо девчонку, командир, и немедленно.

  - А сам-то ты почему их не одобряешь? Ваши же обычаи.

  - Я не люблю, когда убивают женщин. И вовсе не люблю гордыню и глупость, даже если это кетадринские гордыня и глупость.

  Четверка всадников подъехала. Один, со жреческой цепью, оправил роскошную бороду до живота, спрыгнул с коня и пешком пошел к занятому разбойниками дому. Над головой жрец поднял безоружные руки, показывая, что хочет говорить.

  - Стойте там и говорите! - крикнул Тород. - Кто вы и какое отношение имеете к нашим делам с наместником?

  - Люди меня зовут Теоннатом ван Вейверном, - произнес жрец. - Я кетадрин, из племени Гиард, клана Ахтар. Меня связывают узы дружбы с сиром графом, он просил стать посредником в споре. Вы просите за беглую рабыню Эвинну вану Эгинар, обещая вернуть сиру графу его семью. Эвинна в наших руках. Мы можем совершить обмен прямо здесь, после чего вы сможете поступить, как велит ваша честь. И пусть случится, что начертано Богами.

  - Что он имеет в виду? - спросил Тород Телграна.

  Кетадрин только белозубо усмехнулся сквозь бороду. И чуть вытянул из ножен меч - а потом с лязгом вогнал обратно:

  - Он говорит, мы можем обменяться пленниками уже здесь. После чего не будем ничем друг другу обязаны.

  - Но зачем им отдавать нам Эвинну, если ради нее они во все это и влезли?

  - Удивлен, Тород? А у нас все просто. Прямо нарушить данные клятвы мы не можем - это может подточить основы мироздания. Как и допустить спасение беглого раба. Как и заниматься не своим, на роду написанным, делом. Видимо, наместник вытянул у них клятву, что они помогут освободить его семью. Теперь им надо и клятву соблюсти, и Эвинну получить.

  - И что они будут, по-твоему делать? - Тород нахмурился, задумчиво наматывая на палец прядку бороды. Эти северные игры в нерушимые клятвы ему нравились все меньше.

  - Думаю, они честно совершат обмен. Но они же не давали нам клятвы, что нас не тронут. И не дадут, потому что должны выполнить и другой обычай. Когда семья наместника окажется в безопасности, а Эвинна будет у нас, последует штурм. Они пойдут первыми, чтобы взять Эвинну живьем, но их наверняка поддержит весь гарнизон. С тремястами алками, да еще кетадринами, нам не справиться. Ты же знаешь, как император Арангур сказал о северянах?

  - Ага. Двадцать северян одолеют пятьдесят сколенцев. Ты прав, они стоят всех наместничьих лентяев. А мы будем биться посреди города, и отсюда нас не выпустят. Надо, чтобы обмен произошел поближе к лесу - тогда мы сможем отойти. А в лесу отобьемся и от полка. Телгран, дружище, сможешь уговорить не меняться пленниками сразу?

  - Наверное, смогу. Только отодвинься от окна, ладно?

  Тород послушно отошел вглубь особняка. Взгляд упал на жену графа. "А собой ничего, - мелькнула мысль. - Нет, дорогуша, если с Эвинной что-то случится, сразу ты не умрёшь. В конце концов, я не кетадрин, да и не клялся, что обязательно вас убью. Ребятки давно скучают без бабы. С Эвинной я бы так никогда не поступил, но ты не Эвинна. Ты просто разменная монета большой политики, и даже твой отец так считает".

  - Меня зовут Телгран ван Вастак, я из племени Скалах, клана Вастак! - так же церемонно представился он. - Мое почтение, сын божьих служителей! Какова причина, по которой вы здесь?

  Жрец усмехнулся. Как не узнать родное наречие, пусть и северный диалект? Но ответил на вопрос вопросом - как и подобает его касте. Ясные ответы - не для жрецов. Зато он произнес свой ответ по-кетадрински. Он не смог бы выразить свое отношение к разбойникам лучше.

  - Сначала ты мне ответь, юноша. Как ты оказался среди смутьянов и безродных ниспровергателей порядка? Да и само племя Скалах давно лишило себя Их милости, встав на сторону трусливых южан.

  - Мое племя ушло за теми, кому поклялось в верности, - крикнул в ответ Телгран. В голосе прорезались опасные нотки, но обветренное, дочерна загоревшее лицо оставалось каменно спокойным. - Исполняя клятвы, данные именем своих Богов. А какими Богами вы клялись, отправляясь наемничать к алкам?

  Южанам, конечно, не понять, в легионах не одно столетие служили за жалование из казны. Но на Севере знали: продавать свой меч презренным южным неженкам так же позорно, как женщине продавать свое тело. Телгран знал, что спросить: вопрос был нешуточно оскорбителен. И, разумеется, он требует ответа. Не ответить на такое оскорбление - показать всем, что оно небезосновательно. Собственно, на это и рассчитывал Телгран. Теперь у Теонната нет иного выхода: или не замечать, что соплеменник оказался в рядах врагов, или признать, что и он сам - наемник. Та же проститутка, только продающая не тело, а меч всем желающим. Но поскольку притом он еще и мужчина - позор вдвое больший. Хотя сами северяне всегда охотно и развлекались с проститутками, и набирали наемников изо всяких изгоев. Естественно, жрец выбрал первое. Теперь с ним можно говорить, как кетадрин с кетадрином. Уже хорошо.

  - Мы клялись нашему другу, что его семья будет освобождена.

  - Нет ничего проще. Пусть или наместник, или вы выполните наши условия. Мы освободим его родных и уйдем из города в лес. Не пострадает ни наша, ни ваша честь.