Линн Рэйда - Истинное имя

— Ублюдок! Сучий выродок!! — захлебываясь, выкрикнул мужчина.

— Прелестно. И заметь — минуты две назад ты был готов лизать мне сапоги. Сделаешь все, что будет мне угодно — так ты говорил? И ведь прекрасно понимал, на что идешь… Ты сам признался, что узнал меня. То есть ты знал — или по крайней мере представлял — чего я могу от тебя потребовать. Но если нужно выжить — это же неважно, правда?… То-то и оно. Можно пытать и под конец убить другого человека, даже женщину или ребенка. Можно согласиться стать Безликим. Ты все это сделал, не задумываясь. А теперь немного поздно строить из себя героя или мученика. Мы оба уже знаем, что мне стоило бы только приказать — и ты, мой доблестный несостоявшийся герой, мог бы родную мать зарезать.

— Никогда!!!

— Ну-ну. Только не трать все силы сразу и не голоси так громко раньше времени. Ты ведь пока даже не знаешь, от чего можно по-настоящему орать.

Мужчина замолчал и несколько секунд смотрел на Олварга с каким-то новым выражением. А потом вдруг негромко, но отчетливо произнес:

— Будь ты проклят.

— Слабо, слишком слабо!.. Ладно. На алтарь его.

Безликие легко дотащили свою сопротивляющуюся жертву до плоского обтесанного камня и завалили на спину, распластав ее на гладкой, отшлифованной чужими спинами поверхности, как морскую звезду, выброшенную на берега Залива. Еще двое неслышно скользнули вперед, помогая затягивать ременные петли на руках и на лодыжках у приговоренного.

Лицо Галахоса, казавшееся уже не бледным, а зеленоватым, показалось возле этого импровизированного алтаря. Он подал Олваргу какой-то длинный и тонкий блестящий предмет. Крикс еще не успел полностью осознать, что именно сейчас произойдет, когда что-то внезапно заслонило весь обзор, оставив перед глазами только беспросветную и почему-то пахнущую старой выдубленной кожей черноту. Одновременно тот же невидимка быстро и решительно оттащил мальчика куда-то в сторону. Крикс ощутил на своем лице руку, затянутую в жесткую перчатку, и запоздало понял, что Безликий, только что державший его за шиворот, зачем-то закрыл ему глаза ладонью.

— Не смотри туда, дурак! — тихо, но внятно раздалось над ухом.

Это внезапное замечание, исходившее, вне всякого сомнения, от Безликого, так сильно поразило Крикса, что он даже не пытался оказать сопротивление или протестовать.

Несколько минут он слышал только монотонное чтение заклятий на каком-то незнакомом языке, и многоголосое пение без слов — всего три низких, повторяющихся ноты, звучавших тоскливо, тревожно и жутко.

А потом в уши лаконца неожиданно ворвался крик — точнее, громкий и надсадный визг, прошедший по всей гамме от самых высоких до утробно-низких нот — от которого его желудок вдруг противно сжался и, как показалось мальчику, начал судорожно выворачиваться наизнанку. Крикс безотчетным движением откинул голову назад, а потом также резко наклонился вперед, чувствуя, что его сейчас вырвет, и мечтая только об одном — умереть до того, как он узнает, от чего живые люди могут так кричать.

Кое-как справившись с мучительными спазмами, заставляющими его корчиться и выгибаться в захвате у Шоррэя, Крикс вдруг с изумлением почувствовал, что его руки связывает уже не тот клубок ремней, который не давал ему даже шевельнуть онемевшими пальцами, а что-то тонкое, непрочное, что при желании можно было бы разорвать одним движением — если, конечно, начинавшие пульсировать тягучей болью кисти снова станут его слушаться. Он решил немедленно проверить эту обнадеживающую догадку, но ощутил довольно сильный и болезненный тычок под ребра.

— Не шевелись, — прошипел голос, принадлежавший — в этом уже не осталось никаких сомнений — тому самому Безликому, который его охранял. — Глупец, ты все испортишь!.. Я уже почти освободил тебя. Последнюю веревку перережу, когда придет время.

— Что?… — чуть слышно выдохнул "дан-Энрикс", начиная подозревать, что он действительно сошел с ума, и все происходящее ему мерещится.

— Молчи и слушай! Тебе нужно…

Крики, сделавшиеся глуше и реже, но по временам опять взмывавшие к прежней исступленной и выворачивавшей внутренности высоте, продолжали звучать сбоку, эхом отдаваясь в голове "дан-Энрикса". Шоррэй встряхнул его и зашипел:

— Да слушай, говорю! Тебе нужно пройти обратно через арку Каменных столбов. Скорее всего, тебе повезет и портал перенесет тебя в то место, откуда ты сюда попал. Если выйдет так, предупреди, что этой ночью Олварг и его Безликие войдут в Адель через Подземный город. Будет в точности такая же резня, как десять лет назад. Только на этот раз они хотят проникнуть во Дворец, чтобы убить Валларикса. Ты понял? Повтори! На нас никто не смотрит… Все эти скоты сейчас скорее сдохнут, чем хоть на минуту отойдут от алтаря.

— Я все понял, — прошептал в ответ "дан-Энрикс". — Олварг приведет в Адель Безликих. Они попытаются убить Валларикса. Зачем ты это делаешь?… — без паузы спросил он у Шоррэя.

— Долго объяснять, — Криксу почудилось, что его собеседник усмехнулся — почти так же жутко и безрадостно, как Олварг несколько минут назад. — Сейчас я уберу ладонь. Не поворачивайся вправо, смотри только на Врата. Тш-ш, тише, еще рано. Я всего лишь подхожу поближе к арке. Тебе нужно будет пробежать не больше десяти шагов.

Несколько секунд Шоррэй молчал. Потом он мрачно процедил:

— Проклятье, что это Дагон все время косится на нас?… Не шевелись… Отлично, отвернулся.

Крикс почувствовал, что сердце начинает гулко биться в ребра, то предельно ускоряясь, то вдруг замирая, как перед прыжком с обрыва.

Он уже почти поверил, что спасения не будет, но теперь, когда от этого спасения их отделяло не больше десяти шагов, он вдруг понял смысл слов о связи страха и надежды.

— Ты пойдешь со мной? — почти не шевеля губами, спросил он Шоррэя.

— Нет, это невозможно. Переход закрыт, пока тот парень еще жив, а после будет уже поздно. Приготовься, я уже убрал последнюю веревку… Не позволь кому-нибудь себя остановить. Беги!

Крикс видел перед собой только темную арку ворот, подсвеченную справа красноватым светом факелов. Ему казалось, что под аркой воздух расплывался и рябил, как над большим костром — только здесь рябь шла совсем не от огня…

Не успел Шоррэй произнести свое "Беги!", как Крикс уже сорвался с места — в точности, как в Академии, на ровных и геометрически прямых, усыпанных глубоким слоем мелкого песка дорожках. И как на огромном поле возле Деревянной крепости. Он летел вперед едва ли не быстрее, чем в тот день, когда он мчался по предгорью вместе с Фэйро.

Страха уже не было.