Сергей Мясищев - Обреченный на скитания

Герувин обратил на меня свой затуманенный взор.

- Вот так... Я - друг... Я помогу тебе, не надо меня бояться! - говорил я по-русски.

Я старался излучать миролюбие, всем своим существом показывая, какой я ему друг и опора! Конь устало положил голову, прогыгыкав что-то в ответ.

- Ну, вот и хорошо! - я уже смелее пошёл к нему, но в любой момент готов был отскочить как от строптивого скакуна! - кто ж тебя так? Что за нелюди тут живут. Чтоб им всем пусто было!

Кроме боли и безысходности я ничего не чувствовал! Вблизи зрелище было совсем страшное. К тому же запах крови просто выворачивал меня наизнанку.

- Ты потерпи, потерпи. Сейчас я тебя освобожу, - я присел около капкана и стал рассматривать перебитую ногу. Нога была неестественно вывернута, белые кости торчали из грязной плоти, - да, тяжелый случай!

Конь приподнял голову и посмотрел на меня большими грустными глазами, оскалившись в немом ржании. Я внутренне отпрянул.

- Хорошие у тебя зубки! - проговорил я, рассматривая клыки величиной в мой палец, - терпи, Зубатик. Будешь Зубатиком. Ну, вот и ладно. Имя тебе придумали. Сейчас освободишься.

Я попытался наложить на него руну безразличия. Структура расплылась от соприкосновения с пузырём вокруг его тела.

- Ну, и ладно. Сейчас будет больно! - обратился я к Зубатику, глядя прямо в глаза, - терпи! Ты понял? Будь мужиком!

С трудом раскрыл и зафиксировал капкан. Герувин пыхтел, фыркал, но не дёргался.

- Молодец, вот и хорошо! - я отбросил капкан в сторону, - Терпи! Буду кости складывать!

Бормоча себе под нос комментарии своих действий, матерясь и подбадривая Зубатика, я медленно складывал осколки костей друг к другу. Один раз Герувин непроизвольно дернулся, и всё пришлось делать заново. Пару раз его зубы щёлкнули в опасной близости от моего плеча. За это он получил шлепок по морде, и напутствие - не шалить.

В истинном зрении я видел очень интересную картину. Нога была как бы двойная, внутри кости была еще одна полость - энергетическая.

- Милёна, там, в рюкзаке, полотенце и коробка с красным крестом. Неси всё сюда! - крикнул я девушке. Победив свой страх, она стала помогать.

Повернувшись к Герувину, сказал:

- Впусти меня. Я не причиню тебе вреда. Иначе ты погибнешь. А я этого не хочу! Оболочка, окружающая его, медленно поблёкла и истаяла, - Молодчина! Я сформировал руны исцеления и наложил их на оборотня. Ну, теперь Зубатик, всё будет нормально!

В истинном зрении я видел, что всё, что мы сделали, пока не даёт никакого результата! Тогда я стал медленно связывать разорванные нити энергоканалов и влил ещё немного энергии прямо в рану.

Пока я удерживал канал, сеточка энергоканалов восстанавливалась самостоятельно. Я снова и снова вливал энергию в рану и накладывал руны исцеления. Когда процесс восстановления медленно, но устойчиво стал протекать без моей помощи, я без сил лег рядом с Зубатиком.

- Ну, вот и всё! - голова оборотня легла рядом. Я потрепал его по лошадиной морде, а он благодарно лизнул меня шершавым языком...

Я встал и увидел, что Милёна сидит около костра, над которым уже висит котелок.

- Скажи мне, на каком языке ты с ним разговаривал? Ты знаешь язык Герувинов?

- Вроде не знаю, - почесал я затылок, - на русском. Это мой родной язык.

- Красивый, научишь меня?

- Можно попробовать, - сказал я, - только в другой раз...

- Знаешь, когда ты просто так ходишь, у тебя аура обычного человека. Даже дара в тебе почти не видно. А когда ты начал лечить, твоя аура расцвела, как радуга - всеми цветами, увеличилась и разлилась вокруг. Я глаз не могла оторвать. По-моему даже в обычном зрении было видно. Никогда про такое не слышала. Способности либо есть, либо их нет... А тут...

- Ну, и что? Это что-то меняет?

- Да! - ответила Милёна, - тебе нельзя этого показывать никому. Я хоть и мало ещё прожила, но наслышана про людских и эльфийских магов.

- Не тревожься, я учту это, до людей ещё дойти нужно. Такими темпами мы к ним как раз к старости попадём.

Пока я ковырялся со своим рюкзаком, Зубатик отполз немного в сторону от воняющей кровяной лужи, на которую уже слетелись жирные зелёные мухи. Я присел около Герувина, погладил его по морде. Вблизи он, действительно, мало чем напоминал лошадь. Присмотревшись внимательней, я понял, что всё тело покрыто чешуйками, сантиметра три диаметром. Они очень плотно прилегали друг к другу и издалека выглядели, как шерсть у животных. Погладив их, обнаружил, что они ещё и тёплые. Приятно так, тёплые. Зубатик повернул голову, и посмотрел мне в глаза. От такого взгляда у меня пробежал мороз по коже. Да, непростой зверюга...

- Мы тут побудем? - спросила Милёна.

- Придётся, пока он привыкнет к повязке. Попробую его немного в сторону оттянуть. Воняет тут!

- Как? Он же тяжеленный! - удивилась девушка, - Вообще-то, вон там есть полянка, я ходила, смотрела. Хорошо бы туда.

- Ты иди, обустраивайся, а я тут потолкую с ним.

- Хорошо, - Милёна собрала свои вещи и ушла.

- Зубатик, нужно переползти вон туда. Тут плохо. Понимаешь? Тут грязно и воняет! Я понимаю у тебя нога и все такое... Но ты на коленках. Давай-давай. Поднимайся! - я пытался показать, как нужно ползти. Тянул его голову, пытался поднять туловище, - только не вставай, нога переломится. Я и так еле сложил. Вот, молодца. Давай. Вот.

Герувин, наконец, врубился, что от него нужно. Шипя и рыкая, он встал на четвереньки, если можно так сказать про лошадь. Нет, это не лошадь! Вы можете представить лошадь ползущую по-пластунски? Я тоже не мог! Но Зубатик именно так и выглядел. Он рычал и фыркал, но двигался в указанном мной направлении. Я, как мог, помогал ему. Ну, почему я не маг. Сейчас бы, раз!.. и перенёс его. Пытался обхватить его, поднять с помощью своих способностей к левитации. Как бы ни так! Держать эдакую тушу и, сконцентрировавшись, попробовать поднять, для меня оказалось непосильной задачей.

До поляны было метров пятьдесят. Провозились мы долго. С остановками и уговорами, мы, наконец, выползли на поляну. Увидев нас, Милёна уронила из рук ложку, которой мешала какое-то варево, и, хохоча, уселась на землю.

- И что тут смешного? Тут, понимаешь, животину спасаю... Дура, - бурчал я. Девушка смеялась, катаясь по земле. Наверное, это всё же нервное. Посмеялась и хватит. Я наложил на неё слабенькую руну безразличия. Смех утих. Икая и размазывая слёзы, Милёна села:

- Извини, Алекс, вы так смешно ...

- Проехали!

- Кто проехал?

- Никто! - сердито сказал я, - ты вроде есть готовила?

- Да, - кивнула Милёна, - кашку варю... И компот хотела... тут... ягоды нашла...

- Ну, вот и займись.

Я подошел к Зубатику, потрепал его за холку: