Людмила Минич - Земля вечерних звёзд

Он не вернется. Никогда.

Упала на землю без сил. Наплакавшись, приподнялась.

– Духи И Лай, – заговорила, обращаясь к деревьям вокруг, – вы того хотели для Тин Ло? Если скажете, что того… я покорюсь Роду… Покорюсь, клянусь вам, духи предков! Забуду про себя, про Тая, моего любимого Тая! Скажите, не молчите в моих ушах!…

Она прислушалась. Лес все так лее шумел. Птицы так Же пели, сверху плыли разорванные облака, чуть не задевая за верхушки деревьев. Ак Ми Э опустила голову, уставилась на свои перемазанные землей ладони, не понимая, что делать, куда бежать.

Ветер вокруг окреп, деревья зашелестели сильнее, но девушка почти ничего не слышала. И вдруг на ее ладонь порхнул лепесток дерева тин-кос. Лег и точно прилип. Ветер унесся так

же, как пришел, а белый лепесток остался. Брат-близнец того, что пал на плат под час ритуала, когда духи благословляли Тин Ло и его дерево.

Ак Ми Э рассматривала его, как сокровище.

– Это мне?

Да, зашелестел лес. Да, запели птицы. Да, сказало сердце.

– Но что… что он значит?

Значит, зашелестел лес. Значит, запели птицы. Значит, сказало сердце.

– Я пойду в рощу и спрошу у дерева… Вы скажете мне? Лес шумел, пели птицы, плыли облака. Сердце молчало.

Тай проснулся еще до света, и прежняя усталость сразу навалилась камнем. Он не стал вчера дожидаться отца. Что, если его и вовсе нет в Чатубе? Архалу Кальги было свойственно порой исчезать на день-другой, не сказав ни слова даже сыну, не то что своим воинам или слугам. Так могло случиться и теперь. Можно было, конечно, расспросить Табата, правую руку отца, но верзила, как назло, сам куда-то подевался. Старый Ан-ду поведал, что Табат тоже ускакал среди ночи. Должно быть, долгое отсутствие господина обеспокоило его.

Тай со вздохом приказал готовить ужин и постель. Наверное, к лучшему, что он не дождался отца, слишком тяжелый день, слишком тяжелый разговор. Еще к тому же и разбойники эти в Дайчане… странные… для обычных головорезов. Уж очень искусные. Лихие людишки не выходили у него из головы. Где же он слышал похожий голос? Как будто совсем недавно… И почему они так быстро отступили, когда Тай кинулся на помощь посланнику? Ведь перевес оставался на их стороне. Стражи испугались?

И густая тень на стене, посеребренной лунным светом: знакомая, хвостатая… И рык… Может, от боли с Таем плохо сделалось?

Ночное происшествие невольно отвлекло его от вечерних звезд, вельдов, Правителя Хаадида и собственных дел. Потому и удалось наконец заснуть. Но первая ночь в родном доме не далась ему легко. Сон приходил и уходил, не желая оставаться надолго. И все время в дремоте всплывало лицо Ак Ми Э. Она звала его, о чем-то просила, горячо, настойчиво, тревожно. Говорила о каком-то священном дереве, что непременно нужно спасти, уберечь. Тянулась к нему, и Тай просыпался, вскидывался, но руки ловили лишь пустоту. Он в Чатубе, далеко от Земли «вечерних звезд».

Трижды или четырежды он видел этот сон и упрямо засыпал снова, стряхивая оцепенение. Этого больше нет, и не будет никогда. Ак Ми Э осталась далеко позади. Он, конечно же, ее не забудет… И сына своего, уже рожденного, тоже. Но что поделать, Тай уже вернулся в Адья Тэрэк, и обратного пути нет. Другой жизнью жить надо, прежней. Ак Ми Э и тогда понимала… простила еще до ухода. А он, глупец, хотел всего. Нельзя… и солнце, и луну, нужно выбирать. Кто знает, шевельнулась предательская мысль, если б понимал тогда, может, выбрал бы получше?

Нет. Чего себя травить понапрасну? Даже знал бы, а иначе б не сделал. Теперь уж нечего жалеть о совершенном – это удел слабых.

Очнувшись в который раз, Тай решил больше не спать, За окном разгорался рассвет, и все внутри плавилось от усталости, но он заставил себя подняться. Увидеть Ак Ми Э еще раз, слушать вновь ее мольбы, глядеть в глаза, полные боли, оказалось слишком большим испытанием.

Он оделся, ополоснул лицо и вышел из своих покоев. Двинулся вниз. Дворцовая стража наверняка знает, вернулся ли отец.

Да, вернулся, сообщили внизу. К утру, коня еле успели расседлать. Только сейчас удалился в свои покои. Ему сказали о возвращении молодого господина? Конечно! Но он и сам уже о том осведомлен. Сам справлялся, где господин. Когда узнал, что тот спит, возвратившись из королевского дворца, велел тотчас известить, когда молодой айэт проснется.

– Я сам, – Тай отстранил слугу, уже готового со всех ног нестись наверх.

Поднялся в покои отца сам, ноги почему-то ослабели. Тай всегда робел Архала. А сейчас… Он уже знает о дворце, о Правителе, будет расспрашивать ловко, толково, как он это умеет, а что Тай? Что он скажет ему?

Отстранив с дороги еще одного слугу, он сам распахнул двери в отцовские покои. Тот было хотел возразить, залепетал что-то, но Тай решительно указал ему на распахнутую дверь, а потом еще одному, маячившему в предпокое. Не хватало еще, чтобы их разговор кто-нибудь услышал. Избавившись от лишних людей, затворил тихо двери, двинулся вперед по мягкому ковру, которого раньше здесь не припоминал. Распахнул следующие двери и услышал голоса. Отец не один. Вот о чем пытались сказать слуги. Может, лучше уйти? Тай нерешительно топтался на месте. Сколько можно ждать? Он хотя бы даст знать отцу, что уже готов его видеть.

Тай опять двинулся вперед и застыл на середине залы. Голоса, пробивавшиеся из-за неплотно закрытой двери отцовской оружейной, заставили его замереть на месте. Первый – отцовский, второй – знакомый до боли голос вчерашнего верзилы, ушедшего вчера от Тая в темном проулке. Сомнений не было. Как он вчера не сообразил? Отец разговаривал с Табатом. Вот почему разбойники убрались прочь, как только Тай испустил клич Кальги и кинулся на них! Табат узнал его! Видно, испугался, что причинит вред наследнику Архала! Вот почему все обошлось так легко. Темнота, тени, крики, черные фигуры… да и в голову просто не могло прийти, что это Табат промышляет на темных улицах посланников Морского Союза.

Нужно сказать отцу!… Посмотрим, что этот разбойник будет плести в свое оправдание.

Тай подошел к дверям оружейной почти вплотную и вновь застыл.

– А кинжал? – отрывисто спросил отец, с этого места Тай мог уже отчетливо Слышать его недовольный голос. – Кинжал где? Или ты и этого не успел?

– Кинжалом я его мальца как раз приколол, – почтительно гудел Табат, оправдываясь.

Вот тут-то Тай с размаху и встал столбом.

– Его найдут, господин! Точно найдут. Не могут не найти. Я человека посылал, он говорит, стражники там уже все облазили. Еще ночью. А к утру, надо думать, снова будут искать. Всю Чатубу изроют, все лачуги перевернут, где разный сброд ютится!

– Да. – Отец помолчал немного. – Правитель наверняка в дикой ярости. А посланник точно не ранен?