Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии

Глава двадцать седьмая

Гном не играет в футбол

Андрей и Марфинус

Проспали мы безбожно. Но, судя по всему, не мы одни. Матч был назначен на утро, но, когда мы с Иром, не выспавшиеся, голодные и злые, наспех одевшись, выползли из моей уютной квартирки и добрели до оборудованного за эту неделю футбольного поля, выяснилось, что раньше чем в три часа пополудни никто играть не собирался. Сообщил нам об этом удрученный таким поворотом дел Фарид. Разумеется, мы с Иром оба тут же заползли обратно. Ради такого случая мой мерцающий друг даже не поленился портал от казарм прямо в класс открыть. Можно, конечно, было тут же забраться в кровать, но желудок на подлете к вожделенной подушке выдал предательскую трель, и Ир чуть ли не пинком загнал меня на кухню, заявив, что сам готов сожрать носорога. Я тут же заинтересовался, что же это за зверь такой, если мой переводчик так перевел название. Ир окинул меня скептическим взглядом и заявил, что в самое ближайшее время вплотную займется моим образованием. Напрягся, особенно в тот момент, когда он в сторону еще и добавил: «А то так и помрешь неучем». Конечно, мерцающий, как и я, прекрасно помнил наш вчерашний разговор, но вчера перед сном мы оба постарались о нем забыть. Были так вымотаны, что получилось. И вот сегодня с утра вспомнилось.

Ир завозился у плиты, ставя чайник, я сделал вид, что срочно потребовалось что-то из холодильника. Это позволило замять неловкость от повисшей после его слов неприятной паузы. Но осадок все равно остался. Я выпрямился, вынул зачем-то томатный сок, хотя по утрам обычно чай употребляю. Ир закончил возиться с чайником и повернулся к холодильнику. Мы так и замерли напротив друг друга. Нас спас стук в дверь. К выходу с кухни я был ближе, поэтому пошел открывать.

В классе меня ждали Машка, Алый и какой-то неизвестный мне темный. Напрягся еще больше, чем с Иром. Что там у них еще могло произойти? Темный с любопытством разглядывал наших котят, которые затеяли шуточную возню прямо на первой парте. Я кивнул ему и с вопросом уставился на стоящих у моей двери «колокольчиков».

— Прошу тебя ему помочь, — огорошил Машка, и мне от неожиданности захотелось икнуть, не с перепугу, а просто так, от избытка впечатлений. Такая простая, казалась бы, фраза, но Машмул как-то исхитрился столько в нее вложить, что я чуть воздухом не подавился.

— Он имеет в виду, что мы напрашиваемся на коллективную терапию, — объявил Алый тоном благородного рыцаря.

Сделал еще хуже. Потому что после этих слов мне еще сильнее поплохело.

— Что у тебя там? — выглянув из-за моего плеча, полюбопытствовал Ир тоном хозяйки дома и хранительницы очага, и я понял, что ноги меня как-то плохо держат. Привалился к косяку и вздохнул.

— Что там у вас? — выдавил, не позволив полноценно вмешаться Иру.

— Несчастная любовь, — оповестил Машка и выжидающе уставился на меня.

Подумав, я отчего-то, не иначе как по собственной глупости, решил, что от меня не убудет. Подумаешь, любовь. Что я, любви, что ли, на своем веку не видел? Одни командоры чего стоят.

Оттеснив Ира плечом, позволил им войти. Незнакомый мне темный прошел в квартиру последним. Собственно, с этого момента для меня начался новый виток проблем. Что ж я, маленький, не сдох? Или, роди меня, мама, обратно, а?

Беда с этими темными. Любить хотят, но не умеют. Да и научить вроде пока некому. Вот я с ними теперь и маюсь.

Темный представился Марфинусом Ваппере Рим-Доль. Я сказал, что буду звать его Марфой. Он пожал плечами с таким видом, словно ему в тот момент была что воля, что неволя… И глянул на Машку. Я заинтересовался и потребовал, чтобы первым объяснил происходящее Машмул. Разумеется, мы в этот момент уже сидели в моей гостиной, а Алый был волшебным пенделем отправлен на кухню в помощь Иру. Нечего всяким там светлым моих темных пациентов смущать.

По словам Машки, который, как я уже знал, редко стеснялся в выражениях, история выходила грустная.

Марфа учился на последнем курсе. Но до второго совершеннолетия ему было еще как до Пекина раком. До этого Великая Мать Дома Рим-Доль не особо интересовалась его успехами. Но в начале семестра неожиданно оповестила беднягу, что осознанно приберегала его для собственной дочери. После этого Марфа впал в отчаяние, по словам все того же Машмула, на которого темный, среагировав на фразу, зыркнул, как на врага народа. Но, что характерно, промолчал. А дальше все было просто. Марфа, прекрасно понимая, что ждет его с дочерью главы клана — властной и ледяной, как айсберг, Ингианисой — решил найти для души и тела отдушину. И его выбор пал на Машмула. Дальше Машка все так же откровенно поведал мне о том, что, в отличие от сородича, переступит порог второго совершеннолетия очень скоро и что у него уже растет дочка и есть жена. И он прекрасно знает, каково это, жить с темной эльфийкой. Понимает и искренне сочувствует старшекурснику, но быть чьим-то там утешением не нанимался, его бы самого кто утешил. Вот и весь расклад.

Дальше мне пришлось как заправскому хирургу работать пинцетом. Почему? Да потому что было не так-то просто вытянуть из темных эльфов, чем же им обоим так не любы темные эльфийки. Что в этих раскованных, на мой взгляд, и сногсшибательных красавицах не так? В чем червоточинка?

Выяснил на свою голову. Стало еще хуже, чем было. Теперь картина представилась совсем безрадостной. Первой моей мыслью было, что бабам не стоит в руки власть давать, это и ежу понятно. Но я одернул себя. Это во мне говорили века закостенелого патриархата, который только недавно преодолели феминистские взгляды. И все же женщины дроу были не правы, планомерно, из века в век, особыми методами воспитания, о которых мне на пару поведали Машка и Марфа (последний сначала пытался отмалчиваться, но, видя, как откровенен со мной сородич, тоже вставил пару весьма говорящих комментариев), превращая мужчин в скот. Да-да, именно в тупой, слепо следующий их приказам скот. Мало кто находил в себе силы и твердость вырваться из-под гнетущей ножки Великой Матери. Однако следует отдать темным должное, были и такие.

Суть состояла в следующем.

— То есть получается, они превращают постель в поле боя, я правильно понял? — уточнил у парней, и оба, как ни странно, единодушно кивнули. Разумеется, мне все услышанное показалось странным.

— А что тебя удивляет? — тут же вопросил Машка.

— Просто, у нас все обычно наоборот. Это мужчины в постели друг с другом ведут вечную борьбу за первенство.

— А что нам делить? — поинтересовался Марфа и бросил осторожный взгляд на Машку. Тот в свою очередь скосил на него глаза и громко фыркнул. Именно в этот момент я понял, что эти двое не так уж и давно были любовниками. Пока я об этом думал, Марфа продолжил: — Если кто-то решил впустить другого в свою постель, это только его выбор. Выяснять при этом, кто из них сильнее и почему, просто не имеет смысла, — темный задумчиво добавил: — В большинстве своем.