Робин Хобб - Лесной маг

Хитч потопал ногами, чтобы стряхнуть снег, вошел и плотно закрыл за собой дверь. Снаружи уже совсем стемнело.

— Ты еще не разрезал хлеб? Он вкуснее, если его подрумянить на огне, — обратился он ко мне, словно не видел, что я дрожал, как последний трус.

Я был благодарен за то, что он уводит разговор в сторону, но это только усилило мой стыд.

— Я займусь этим сейчас, — сдержанно ответил я.

Я нарезал благоухающий хлеб толстыми ломтями, и мы устроили что-то вроде маленькой жаровенки, чтобы подрумянить его. От жара аромат усилился, заполнив комнату. Мы оба жадно принялись за еду, макая хлеб в горячий кофе. По мере того как я ел, ко мне возвращалось мужество, словно я утолял не только голод. Хитч понимающе на меня поглядывал, и через некоторое время я не выдержал.

— Итак, что же привело тебя ко мне? — спросил я.

Он ухмыльнулся.

— Я ж тебе говорил. Перебежчик. — Он усмехнулся старой шутке и добавил: — Верно, ты хотел узнать, зачем меня сюда принесло, а?

Я кивнул, стараясь не хмуриться. Меня раздражало, когда он начинал разговаривать так, словно был невежественным глупцом. Я понимал, что это всего лишь маска. Но зачем ему носить ее передо мной?

На его лице мелькнула новая улыбка, и я неожиданно понял, зачем он так поступает. Чтобы задеть меня. Чтобы напомнить, что и я тоже делаю вид, будто не являюсь сыном-солдатом из благородной семьи.

— Я пришел сказать, что доставил Эмзил твой мешок с подарками.

Я сразу же заинтересовался.

— И ей они понравились?

— Не могу сказать. Она вынудила меня оставить мешок на пороге; сказала, что заберет его после того, как я уеду. — Он покачал головой. — Она прорезала новое отверстие в двери. Поперечную щель, в которую она может просовывать свое старое ружье и угрожать людям, не открывая двери.

Тревога вытеснила радостное предвкушение.

— Звучит не слишком-то весело.

— Так и есть. — Он внимательно наблюдал за мной. — Полагаю, хуже, чем быть самой бедной семьей в бедном городе, — только оказаться самой богатой семьей в бедном городе.

— Что ты хочешь этим сказать? Я послал ей совсем немного; не то, что можно было бы счесть богатством.

— Ну, чтобы стать самым богатым в бедном городе, нужно не так уж и много. Несколько мешков картошки, погреб с капустой и морковкой… это может вызвать зависть соседей. Людей убивали и за меньшее.

Если бы он ударил меня в живот, больнее бы мне не стало. Мое сердце дрогнуло и забилось неровно.

— Что я наделал? — спросил я себя.

Огород, который должен был помочь Эмзил продержаться суровую зиму, сделал ее мишенью для соседей. Почему я не предвидел, что все будет именно так?

— Ты воспользовался магией в собственных целях, а в ответ она ударила по тебе. Конечно, я предупреждал тебя уже после того, как ты это сделал, так что я не вправе сказать: «Я же тебе говорил». Однако теперь тебе стоит сделать кое-какие выводы и не повторять своих ошибок.

— Насколько у нее все плохо? Она в порядке?

— Я видел лишь ствол ее ружья, и он показался мне вполне благополучным. Ты когда-нибудь замечал, каким огромным кажется дуло, когда оно на тебя направлено? Клянусь, когда она просунула ружье в щель, оно показалось мне громадным, точно пушка. Она довольно умна. Отверстие прорезано на уровне живота. Самая крупная мишень в человеке, и худший из известных мне способов сдохнуть.

Я так и не получил ответа на свой вопрос, но мое воображение охотно нарисовало мне сотню самых мрачных картин. Неужели мое доброе дело навлекло беду на семью Эмзил? Неужели ей приходится спать вполглаза и она боится оставить детей хотя бы на несколько мгновений?

Впрочем, язвительная часть моего разума задалась вопросом, не всегда ли она так жила.

Я был больше не в состоянии об этом думать. Мои мысли внезапно перепрыгнули на другой предмет.

— Что ты имел в виду, сказав, что сегодня лес дышит ужасом? — неожиданно для себя самого спросил я.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Как ты можешь этого не знать? Ты живешь здесь, на краю леса, где большинство людей не могут долго находиться. За исключением таких, как мы, конечно. — Неожиданно он понизил голос и с грустью посмотрел на меня. — Магия владеет нами, Невар. Я могу лишь предупредить тебя, чтобы ты не глупил с ней. Но я не в силах помешать ей, когда она заставляет тебя что-то сделать. Я даже себя не могу от этого защитить.

Я не мог понять, говорит ли он искренне или преувеличивает, чтобы произвести на меня впечатление. Откинувшись на спинку стула, я поставил чашку с кофе себе на живот.

— Хитч, я не намерен клещами тянуть из тебя ответ. Либо объясни, либо забудем об этом.

Он наклонился вперед, чтобы налить себе еще кофе, и со стоном сел обратно.

— Отравляешь мне все удовольствие, — пожаловался он. — Ну хорошо. Ты побывал в конце дороги и знаешь, что там обитает ужас. Остальная часть леса действует не так сильно, однако иногда он начинает буквально дышать ужасом. В другое время — усталостью. И всегда — отчаянием и тоской. Это верно для всех земель вокруг Королевского тракта. Надо отъехать не меньше чем на два дня, чтобы избавиться от влияния леса. И три, если ехать по тракту. Одни люди более подвержены этому, другие — менее, но никто, даже мы, не избавлен от этого полностью.

Я проверил на Хитче теорию Эпини.

— Именно поэтому в Геттисе так плохо с боевым духом. Поэтому лучшие полки приходят сюда и за год превращаются в грязное сборище тунеядцев, склонных к дезертирству.

Он развел руками, словно признавая очевидное.

— Ты несколько преуменьшаешь, — спокойно заметил он. — И будет еще хуже, когда эти важные шишки увидят, насколько мы утратили свой блеск.

— Думаешь, нас переведут из Геттиса? — спросил я, чувствуя, как во мне зашевелилась надежда.

Он прямо посмотрел мне в глаза.

— И не надейся, Невар. Да, они могут перевести полк, но ты и я, мы никогда не покинем Геттис. Здесь живет магия, а магия владеет нами.

— Говори за себя, — раздраженно проворчал я — мне уже изрядно надоело слышать, как меня называют марионеткой. — Я последую за моим полком. Я пока еще солдат, хотя бы настолько.

Он устало улыбнулся.

— Ладно, вижу, с тобой бесполезно спорить. Когда придет время, посмотрим, кто останется, а кто уйдет. А пока пора уходить мне. Мне предстоит долгая прогулка по холоду и темноте, но в итоге окажусь в очень тепленьком местечке.

— В каком смысле?

— Я отправляюсь в бордель, старина. — Он задумчиво посмотрел на меня. — Почему бы тебе не составить мне компанию? Тебе это пойдет на пользу.

— Кажется, ты говорил, что никогда за это не платишь.