Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

Воссоединившийся с товарищами капитан рвался протереть глаза заветным бочонкам, но попойку накануне марша не устраивают даже «фульгаты». Уилер подкрутил усы и отправился дразнить маячивших на горизонте каданских вояк. Он рассчитывал на заступничество своего полковника. Увы, Савиньяк слишком походил на Леворукого, чтобы уступать кошкам, даже закатным. Хорошо бы, обошлось головомойкой, но с командующего станется отправить беднягу назад, к Лецке, и как бы не теньентом.

– Будет исполнено! – Смайс, держа двумя пальцами приказ, скрылся за дверью. Проэмперадор отодвинул блеснувшего зеленью Фридриха и что-то положил на стол.

– Господа, – сообщил он, – я получил письмо от одной дамы…

– Господа, я получил письмо от одной дамы, присутствовавшей при гибели Надора. – Лионель положил письмо на стол, не забыв убрать первый лист. Госпожа Арамона писала не только о Надоре, а маршал не любил раскрывать все карты. – Капитан Давенпорт, вероятно, вспомнит ее и, еще более вероятно, ее дочь. Селина Арамона – девица редкостной красоты. Сейчас мать и дочь находятся в Найтоне. Мать утверждает, что их спас от смерти выходец, что гибель Надора не случайна и что в Олларии, по словам все того же выходца, происходит нечто неприятное.

Я в своей жизни ни с чем потусторонним не сталкивался, если не считать нохского Валтазара и призраков Лаик. Тем не менее письмо, при всей его необычности, кажется мне достойным доверия. Давенпорт, вы оказались на Надорском плоскогорье сразу же после землетрясения. Вайспферт, вы бывали там раньше. Айхенвальд, вы, насколько мне известно, относитесь к старинным поверьям со всей серьезностью. Вот письмо. Прочитайте и решите – госпожа Арамона сумасшедшая или нет?

Трое склонились над столом, и Савиньяк, не желая мешать, неторопливо отошел к окну. Торопиться было некуда. Хеллинген и Смайс не лягут, пока не убедятся, что армия выступит когда и как положено, а лезть в безупречно идущие часы – глупость, достойная младшего Манрика. Проэмперадор не для того подбирал людей, чтобы ходить за ними докучливой тенью.

Если б не письмо дуэньи, он бы провел вечер за бутылкой вина с Мениго и Фажетти, вспоминая прошлые шалости и прикидывая шансы Бруно и фок Варзов. Самому Лионелю расклад в Придде очень не нравился, потому он и рискнул вцепиться в уши Хайнриху, но это был понятный, шестнадцать раз просчитанный риск. То, о чем сообщала госпожа Арамона, бесило неопределенностью и ею же привлекало. Маршал не взялся бы сказать, что заставило его отнестись к письму серьезно – здравый смысл или алатские суеверия, спавшие в крови Савиньяков со времен красотки Раймонды.

Проэмперадор повел плечами, разминая затекшие от сидения над картами мышцы, и обернулся к подчиненным. Оба бергера смотрели прямо перед собой, серьезные, как перед атакой, а Давенпорт, по всей видимости, созерцал личного выходца. Последнее было странно. Откровений со стороны капитана Лионель не ожидал. Давенпорт с Хейлом доложили о Надоре предельно подробно. Оба были удручены, а Бэзил еще и раздосадован, но и только.

– Итак, господа?

– Госпожа Арамона не более сумасшедшая, чем весь Бергмарк. – В нарушение неписаных правил генерал заговорил раньше капитана и полковника. – Это очень смелая и честная женщина. Ей повезло встретить вернувшегося, который не забывает себя. Я просил бы отнестись к полученным известиям очень серьезно, особенно с учетом того, что земля в Надоре не прекращает трястись.

Вернувшийся явился тринадцать дней назад. Я предполагаю, что он не мешкал с предупреждением и встревожившие его признаки появились не раньше, чем предыдущей ночью. Если ожидаемое несчастье должно произойти на четвертый день, оно уже произошло. Если на шестнадцатый или двадцать четвертый, мы ничего не успеем предпринять, но я думаю, что срок длиннее. Ведь выходец говорил о возможности отвести несчастье.

– Я согласен. – Вайспферт только по недоразумению не был братом Айхенвальда. – Я видел стражей Надора и костяной дуб на утесе. Это место помнило. Его оскорбили, и оно взяло оскорбителей, но я не вижу самого оскорбления.

– Что такое костяной дуб? – уточнил Лионель, чувствуя, что придется стать еще и бергером. – Мертвое дерево?

– Не совсем, – поправил Айхенвальд. – Мы так называем деревья, у которых люди встречаются с теми, кто радуется. Они всегда стоят у источника, но не обязательно на горе. Они не мертвые, но особенные и похожи на почти белую кость. Они такие уже очень давно, но они стоят, пока не случится что-то чрезмерно плохое. В тени костяного дерева можно защищать себя от очень многих бед. Даже уничтожение целого замка не разбило костяной дуб. Правда, те, кто радуется, не враждебны тем, кто ушел и закрыл за собой ворота. Я так думаю.

– Давенпорт, а что думаете вы? – А ведь он видел похожие стволы! В Рафиано была ива, недалеко от Сэ – каштан. Рядом и в самом деле бил родник. – Капитан Давенпорт, очнитесь!

Капитан вздрогнул и вытянулся. Гвардия есть гвардия.

– Я… я тоже могу показаться сумасшедшим, но эта тварь… Невепрь, как она пишет, он на самом деле такой! Черный, с красными копытами. Он пытался спасти Айрис Окделл и Реджинальда Ларака, но не смог. Они бы уцелели, если б не старая герцогиня. Вдова не отпускала младшую дочь, Айрис хотела ее увести. Потом рухнул потолок… Я это видел… Видел гибель Надора. Во сне, в ту самую ночь, когда все произошло. Я был там и не мог ничего сделать, только смотреть! Утром я думал, что это кошмар, потом… Я убеждал себя, что слишком много думал о Надоре, о его обитателях, а во сне почувствовал, как дрожит земля. Я и раньше… Однажды я понял, что будет оползень у реки, и он действительно случился…

Прошу меня простить, я забылся! Я верю всему, что написала госпожа Арамона. Это не может быть совпадением, и это не безумие, разве только с ума сошли двое.

– Вы не сошли с ума, – веско произнес Айхенвальд, – но вы совершили серьезный проступок, не доложив о вашем сновидении и ваших способностях. Плоды так называемого просвещения мешают нам отражать угрозы более серьезные, чем обычная война.

– Мой маршал! – Уилер, как и положено кошачьему отродью, возник тогда, когда всем стало не до него. – Прибыл по вашему приказанию.

– В данный момент, – сухо уточнил маршал. – Хотелось бы услышать, по чьему приказанию вы прибыли вчера.

– По велению долга! – браво отчеканил «фульгат». – Догнав курьера, я вручил ему письмо, за которое отвечал согласно приказу генерала Лецке. Исполнив, таким образом, возложенную на меня миссию, я…

– Вы ее не исполнили. Вам придется отвечать за доверенное вам письмо и далее. Сдайте тюрегвизе на хранение Смайсу и проверьте коня и амуницию. Вы отправляетесь к регенту. Через Бергмарк. В вашем распоряжении месяц. Когда доставите почту, вернетесь к Реддингу. Разумеется, если регент не найдет вам другого применения.