Джулия Джонс - Чародей и дурак

Сообразив все это, Джек ускорил шаг и вскоре открыл, что, если двигаться как бы бегом, ноги не вязнут в иле. Кроме того, бег разгонял кровь и мешал онемению распространяться. В боковом туннеле было чуть мельче, чем в первом, и уровень воды по мере продвижения все время понижался.

Внезапно Джек споткнулся о камень. Он замер на месте и вскинул руку, чтобы задержать остальных.

— Тут какая-то преграда.

— Все в порядке, Джек, — откликнулся запыхавшийся Хват. — Это лестница, ведущая к темницам.

Джек посветил, но под водой ничего не было видно. Он ощупал камень ногой и нашел его край. Хват прав — это ступенька, но такой вышины, что великанам впору. Джек вытянул свое усталое тело из воды и стал карабкаться, то и дело свешиваясь и подавая руку Хвату.

— Все, пришли, — сказал тот, когда Джек вытащил его на последнюю ступеньку. — Мы уже во дворце.

Услышав это, Джек вдруг почувствовал себя совершенно неподготовленным. Где-то там наверху сидят Баралис и Кайлок, и он в эту ночь должен каким-то образом покончить с ними. Огромность этой задачи придавила его мертвым грузом. Его точно двинули в живот. Как добраться до Кайлока? И как разделаться с ним? Джек не знал ответа. Все, что он может, — это попытаться.

Мелли отдернула шторы и открыла ставни. Пожалуй, в это окно она сможет протиснуться. Но оно слишком высоко над полом — Мелли подтащила сундук, чтобы достать до окна. Сломанную руку она снова положила в лубок и не пользовалась ею. Пот лил с нее градом, капая с носа на платье.

Сундук был сделан из дуба в руку толщиной, и в нем могла поместиться целая овца. Мелли пришлось сделать множество передышек, прежде чем она доволокла его до окна.

В открытую ставню летел мокрый снег и таял на лице у Мелли, ставшей на сундук. Стена, гладкая только на высоту человеческого роста, у окна была шероховатой, почти нетесаной. Мелли ухватилась за каменную раму и тут же оцарапала себе запястье.

— Черт, — шепотом выругалась она. Было слишком темно, чтобы увидеть, есть ли кровь.

Но она давно приучила себя терпеть боль куда более серьезную. Привстав на цыпочки, Мелли высунулась из окна. От холода защипало глаза, и все лежащее внизу показалось ей какой-то черной ямой. Но потом, сморгнув слезы, она стала различать свет, проникающий сквозь ставни, полоски белого снега на крышах, мокрый мощеный двор. Мелли высунулась чуть подальше и увидела, что под окном нет ни карниза, ни выступов, ни кровли.

Горькое разочарование охватило ее. Здесь очень высоко, выше, чем она думала, и убежать невозможно. Можно, конечно, прыгнуть — но даже теперь, после роковых посулов Баралиса все еще звучащих в ее ушах, она не собиралась кончать с собой! Это недостойно дочери Мейбора.

Но она так надеялась на удачу — хотя бы на крохотную дольку знаменитого отцовского счастья. Что ж, нет так нет. Мелли посмотрела напоследок в открывшуюся под ней пропасть и слезла с сундука. Может быть, оно и к лучшему: если отец еще жив и замерзает где-то в горах, вся его удача нужна ему самому. Мелли не сетует на него за это.

Она не стала возвращать сундук на место. Не все ли равно? Завтра к ней придет Кайлок, и все на свете потеряет свой смысл.

Тьма под дворцом была полна звуков. Капала вода, бегали крысы, скрипело дерево и посвистывали сквозняки. При погашенных фонарях невозможно было разглядеть что-либо, кроме случайных бликов на мокрых стенах да белков чьих-то глаз.

Время и расстояние здесь тоже не поддавались расчетам. Джек чувствовал только, что он промок и продрог до мозга костей. Сердце у него колотилось, хотя он перестал бежать давным-давно, как ему казалось, а желудок сжался в тугой комок.

— Осторожно, впереди подпорка, — прошептал Хват.

Вел теперь он, и Джек только диву давался, как мальчишка умудряется находить дорогу в темноте. Когда все благополучно обошли деревянную опору и вышли из воды, в которой брели по колено, Хват остановился и объявил:

— Теперь уж скоро. Тот коридор, что налево, выходит в подвал, где хранятся съестные припасы. Вряд ли там есть кто-нибудь в это время ночи, однако всякое бывает.

— Герво, держи лук наготове, — сказал Крейн. — Если увидим свет, прижимаемся к стене.

— Как пройти отсюда к покоям вельмож? — тихо и торопливо спросил Таул.

— Я проведу вас, — ответил Хват.

— Нет. Ты дальше не пойдешь. Ступай назад и жди Андриса.

— Но…

— Никаких «но». Проводишь Андриса до этого места — и убирайся отсюда как можно скорее. Чтобы ты, когда я вернусь, сидел в убежище — ясно?

Невидимый в темноте Хват ответил недовольным бурчанием.

— Давай-ка объясни, как пройти, — миролюбиво сказал Таул.

Последовало долгое молчание, затем Хват неохотно стал объяснять дорогу. Джек не слушал: он был слишком взвинчен, чтобы запомнить что-либо. Он мог думать только о Кайлоке. Джек был уверен, что чувствует его. Присутствие Кайлока заставляло кровь приливать к телу горячей, дурманящей волной. Сердце говорило Джеку, что Баралис не в счет: кровь отзывалась только на Кайлока.

Джек не заметил даже, как Хват умолк, и чья-то рука, легшая на плечо, заставила его подскочить.

— Джек, ты чего? — Это был Таул. — Пошли, надо двигаться дальше.

— Хват…

— Бывай, Джек. Удачи тебе и все такое. Увидимся в убежище. — Голос Хвата уже затихал вдали.

Джек хотел сказать ему что-то — поблагодарить, напомнить, чтобы был осторожнее, — но не нашел слов.

— Оружие вон, — скомандовал Крейн, как только Хвата не стало слышно. — Герво, ступай вперед, а ты, Джек, иди так, чтобы он тебя прикрывал.

Джек обнажил меч, благодарный за то, что впереди пойдет Герво: иначе все бы поняли, что он, Джек, не слыхал ни слова из сказанного Хватом.

В конце коридора показался тусклый свет, который становился все ярче. Из тьмы проступил сводчатый потолок, показались высоко нагроможденные ряды бочек, ведущие куда-то резные арки и ступени, восходящие к источнику света.

Слева послышался легкий шум и шевельнулась какая-то тень. Герво поднял лук и выстрелил. Послышался прерывистый вздох и грохот упавшего тела. Герво наложил на лук новую стрелу, но стрелять больше не стал.

Таул бросился вперед с мечом в руке, и тут же из мрака послышался его голос:

— Убит. Похоже, это слуга.

— Теперь, должно быть, около двух часов пополуночи, — заметил Крейн, посмотрев на Герво.

— Если это и слуга, — кивнул тот, — то дело с ним явно нечисто. Добрые люди в этот час должны спать.

— Иди-ка, Джек, подсоби мне с телом, — позвал Таул. Джек, привыкший наконец к тусклому свету, разглядел Таула, сидящего на корточках около человека со стрелой в животе. Вместе они оттащили труп за пивные бочки. Из раны на пол тонкой струйкой стекала кровь, но с этим они уж ничего не могли поделать.