Джулия Джонс - Измена (Книга Слов - 2)

Джонс Джулия

Измена (Книга Слов - 2)

Джулия Джонс

Измена

(Книга Слов - 2)

Пер. с англ. Н.И. Виленской

Смерть окружает Джека, но надо выживать и сражаться, ибо по пятам за ним, направляя его шаги, следует сама Судьба. Но тяжко исполнять предначертанный свыше жребий, не имея другого оружия, кроме дикой, необузданной магии, данной при рождении, зная, что любимая - в лапах жестоких работорговцев. А время идет своим чередом, и исполняются слова древнего пророчества, и далеко в замке Харвелл восходит на престол отцеубийца - кровавый принц Кайлок, и его царствие станет царствием Зла...

Посвящается Маргарет Джонс

ПРОЛОГ

Девушка начала всхрапывать: противный звук, словно молящий о милосердии. Но Кайлока раздражал не столько звук, сколько запах. Мерзкий запах ее пола. Удушающая вонь пота, мочи и прочих выделений. Зловоние, лучше всяких книг раскрывающее истинную натуру женщины. Ту тайную натуру, которую женщины путем всяческих ухищрений стремятся скрыть от мужчин. Стремятся и преуспевают в этом - ведь мужчину так легко одурачить наружной прелестью: пышной грудью, блеском зубов, ароматом духов.

Но всей правды не скроешь: ни одной женщине не дано, как бы она ни налегала на духи и пудру, избавиться от запаха своей мерзости.

Кайлок встал с постели, чтобы отойти подальше от этого смрада. Он охотно растолкал бы девицу и прогнал ее прочь - но это не входило в его планы, да и вряд ли он сумел бы привести ее в чувство после всего того, что проделывал с ней ночью. Ничего, очухается: живучесть - еще одна черта их пола.

Он подошел к медному умывальному тазу, стоящему, как всегда, наготове, и стал мыть руки. Он тер их жесткой щеточкой из свиной щетины, старательно счищая запах женщины. Пальцы, которые всего лишь одну длину свечи назад жадно блуждали по выпуклостям и углублениям женского тела, теперь мокли в насыщенной щелоком воде. В эту ночь Кайлок занимался своим омовением особенно тщательно - так он проявлял уважение к тому, что ему предстояло совершить. Не к человеку, которого это касалось, но к величию самого свершения.

Он взглянул на свои пальцы - бледные и длинные, изящно заостренные. Совсем не такие, как у отца.

Тень улыбки прошла по губам Кайлока, и он повернулся к зеркалу. И лицом он не в отца: глаза, нос, зубы - все совершенно другое. С внезапной злобой Кайлок грохнул по зеркалу кулаком, и оно разбилось с громким треском. Девушка на постели зашевелилась, но снова затихла, укрывшись в безопасности забытья.

Кайлок не поранил руку при ударе и остался доволен: в эту ночь все должно обойтись без крови. Его отражение множилось в осколках, и в каждом незримо присутствовала мать. В том, что он сын своей матери, сомневаться не приходится. Очертания щек и лба, форма рта - все это от нее.

Отцовские же черты искать тщетно: их нет, да и быть не может. Он не сын своего отца. Это столь же неоспоримо, как вот этот нос у него на лице. Нос-то все и выдает: шутка, может, и не смешная, зато верная.

Кайлок отвернулся от зеркала и стал одеваться. Без всяких изысков - в черное, как и всегда, столь неуместное днем и столь приличествующее ночи. Цвет секретов и тайных деяний. Цвет смерти. Кайлок не нуждался в зеркале, чтобы знать, как этот цвет ему к лицу. Матери черное тоже пошло бы.

Место, куда он направлялся, находилось совсем близко - только пройти по коридору, но он не войдет под эти запретные своды, не коснется холодной бронзы дверей. Он изберет окольный путь.

Кайлок вышел из своих покоев и направился в крыло, где обитали придворные дамы. Если бы кто-то и увидел его, то притворился бы незрячим: уж кому-кому, а наследнику Четырех Королевств не писаны правила, воспрещающие посещать дам после сумерек.

Но Кайлок шел не к даме - ему нужно было проникнуть в потайной ход. Дамское крыло для этого всего удобнее: туда свободно может направиться принц, и ничьи взоры не осмелятся последовать за ним.

С тайными переходами замка познакомил Кайлока королевский советник. Как-то давно, в канун зимы, принца поймали на том, что он травил гончими птенцов на птичьем дворе. В наказание королева запретила ему на неделю покидать свои комнаты. Баралис помог ему нарушить этот запрет. Открыв своими скрюченными пальцами стену, советник преподнес принцу бесценный дар. Кайлок и теперь помнил охвативший его трепет открытия - будто он нашел то, что искал всегда среди окружавшего его зловония и злопыхательства. То открытие изменило всю его жизнь. С тех пор ничто не ускользнуло от его зоркого ока. Он видел, как вельможи валяются с горничными, слышал, как слуги злоумышляют против своих хозяев, и обнаруживал под слоем пудры оспины на лицах придворных дам.

Все представало не таким, каким казалось. Костяк мира складывался из продажности и алчности. Плоть покрывала множество грехов, и Баралис, открыв принцу доступ в тайные ходы замка Харвелл, сорвал с жизни всю мишуру.

Кайлок нашел нужную стену, провел по ней пальцами, и ему почудился щелчок сработавшего механизма. Войдя в манящий темный проем, принц двинулся в нужную ему сторону.

Внезапный холод и запах гнили напомнили ему о матери. Поистине свет еще не видел подобной потаскухи! Королева Аринальда, прекрасная и надменная - такая праведная и безупречная с виду. Как часто видимое расходится с правдой! Только запах не обманывает - он у нее сильнее, чем у любой другой женщины. От нее разит, как от шлюхи. Порой зловоние становилось столь невыносимым, что Кайлок не мог оставаться в ее присутствии. Со сколькими же мужчинами переспала его мать? Сколько раз она лгала? Сколько измен на ее совести?

То, что она спала не только с королем, очевидно. Он, Кайлок, живое тому свидетельство. В нем нет крови Харвеллов. Все короли этой династии были белокурыми, все - с короткими массивными руками и ногами.

Его мать забавлялась с другими мужчинами, и он - плод ее неосторожности. Женщины - слабый пол, и источник этой слабости - их всепоглощающая похоть. Они омерзительны: их тонкая кожа прикрывает гнусное нутро, ничем не отличающееся от звериного. Пусть бы еще уличные девки и трактирные прислужницы потворствовали своим желаниям, но королева! Его мать, которой следовало бы стоять выше всех женщин государства, - шлюха самого низкого пошиба. А он - шлюхин сын. Он не мог поглядеться в зеркало, не вспомнив об этом.

Вот он и пришел - как скоро! Это сердце замка, источник, из которого все проистекает - или проистекало бы, если бы жизнь шла должным порядком, покои короля.

Кайлок открыл стену и вошел. Запах тлена охватил его - запах человека, медленно уступающего свое тело смерти. Слишком медленно.

Тихо, зная, что верховный банщик находится в смежном покое, Кайлок прокрался через комнату. Сердце его бешено стучало от волнения и страха. Он подошел к кровати - чудовищному сооружению из багряного шелка, - бывшей обиталищем короля последние пять лет. Кайлок откинул занавеси и взглянул в лицо человеку, который не был его отцом.