Джеймс Клеменс - Дар сгоревшего бога

Сбруя ее лошади была изукрашена серебром — под стать застежке плаща и знаку отличия старосты.

Геррод, тоже верхом, держался рядом.

— Кажется, вот-вот отправимся.

Он явно чувствовал себя неловко. Ерзал в седле, поправлял поводья.

Поверх бронзовых доспехов его сверкала подвеска смотрителя.

Таковы были теперь их должности — староста и смотритель цитадели Ташижан.

В изгнании.

Катрин огляделась по сторонам. За прошедшие две луны сделано было много, не верилось даже, что прошло всего шестьдесят дней. Для возведения нового Ташижана Тилар отвел им Блайт, нежилую, разоренную часть Чризмферри, которая находилась не слишком далеко от его кастильона. И место это оказалось вполне благоприятным для того, чтобы пустить корни, — земля, долгие годы остававшаяся под паром. Теперь в Блайте полным ходом шли расчистка, снос и строительство. Будущая крепость постепенно обретала форму — высился остов из балок, подрастали каменные стены, раскидывались вокруг вспаханные поля.

Новый Ташижан — на новом месте, на новом фундаменте.

Некогда Аргент предложил посвятить регента в рыцари с целью объединить Первую землю, сблизить Ташижан и Чризмферри. Теперь они стали близки как никогда — и по расстоянию, и по духу.

Невеликая награда — за всю пролившуюся кровь.

Застоявшийся Камнепад нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

Катрин, успокаивая, похлопала его по шее.

Верхом на этом коне она выводила уцелевших из развалин. Об этом уже сложили песни. На тридцать лиг растянулись по дороге фургоны, всадники, пешие. Катрин могла бы улететь на флиппере. Но она хотела быть с людьми… ей нужно было оставаться с ними.

Она вспомнила последнее утро в Ташижане. Ураган стих на рассвете. Еще рушились с грохотом стены, но выжившим больше не грозила смерть. Тилар уничтожил источник темной Милости, лорд Ульф утратил силу. Открыв ворота, они вышли и увидели кругом одни развалины. Груды камня вместо башен и крепостных стен. Стояла только Штормовая — и то благодаря сковавшему ее льду, который таял уже под лучами солнца.

Некогда гордая цитадель обратилась в руины. В последний раз Катрин смотрела на Ташижан с вершины холма. На глазах у нее Штормовая башня медленно уступала — догорали внутри, сжигая защитную алхимию, костры, солнце плавило лед — и обрушилась наконец с громовым грохотом, взметнув гигантское облако пыли, погребая под собой уровни мастеров. Тогда Катрин отвернулась от Ташижана, ставшего обителью призраков. Возможно, когда-нибудь его отстроят заново. Но пока рыцари теней нуждались в ином пристанище.

Впереди запел рог.

— Пора? — спросил Геррод.

Она кивнула.

— Нельзя же опоздать на посвящение, которого мы ждали так долго.

Катрин пришпорила жеребца, направила его по тропе меж высоких штабелей досок и камня. Со всех сторон слышались крики и смех, стук молотков и зубил.

Геррод пустил своего коня рядом. Сказал:

— Вновь Ташижан в изгнании идет парадом по улицам Чризмферри.

— Вновь?..

Он указал кивком головы вперед, на временно установленные ворота.

— Тут каждый день шествуют процессии наших плотников и каменщиков.

Под масклином он не увидел ее слабой улыбки. А та быстро увяла. Катрин снедало холодное беспокойство, которое не в силах был растопить даже полдневный зной.

И все же Геррод спросил:

— Что с тобой? — как всегда, чутко уловив ее настроение. Подъехал ближе, коснулся бронзовыми пальцами ее колена.

Она покачала головой, не желая омрачать этот день.

— Катрин…

Вздохнув, она бросила на него короткий взгляд. Отвела глаза.

— Кто победил? — спросила.

— Ты о чем?

Катрин обвела рукой кипевшее вокруг строительство.

— Мы или все-таки лорд Ульф? Там, в «Черной лошади», он объяснил мне, чего добивался, сея смерть и разрушение. «Сталь меча закаляют огнем и молотом. Настало время перековать Ташижан наново». Не это ли и происходит?

Он дотянулся до ее руки, сжал пальцы.

— Мы станем сильнее. Я не сомневаюсь в этом. Уже остальные боги Мириллии объединяются против Кабала, решительно выступают в поддержку Тилара. Ты видела, сколько слетелось сюда флипперов за последние дни? Сотни! Его посвящение в рыцари сегодня — уже не маленькая задумка Аргента, поддержать которую явились несколько Дланей от живущих по соседству богов. Сюда прибыли посольства из всех царств, даже столь крохотных, как Драконья Ферма Девятой земли. Это ли не доказательство?

Геррод сжал ее руку еще крепче, до боли.

— Мы окрепнем. Не потому что Ульф победил… Победила ты. Он предлагал тебе уйти, сбежать, забрав немногих. Но ты была тверда, и поэтому выжило гораздо больше людей. Это триумф. Именно такие победы делают нас сильнее. А не капитуляции перед безумными расчетами ледяного бога.

Она глубоко вздохнула. И почувствовала, что лед внутри треснул. Правда, осколки еще покалывали.

— И сам лорд Ульф понял, что побежден, — не умолкал Геррод. — Ведь он покинул свой кастильон, ушел на север, в окраинные земли.

Об этом последнем шаге Ульфа Катрин тоже слышала. Как бродягам нельзя было входить в обжитые царства, так и оседлым богам — в окраины. Лорд Ульф, ступив на запретные земли, сгорел. Властитель Ледяного Гнезда предал себя огню.

Но Геррод и на этом не закончил.

— Сталь Ташижана будет закалена огнем, рожденным нашими сердцами. И я не знаю сердца, которое пылало бы жарче, чем твое.

Выговорив последние слова, он отчего-то смутился. Разжал хватку, выпустил ее руку.

— Все это знают, — пробормотал он. — Иначе почему все голоса при выборе нового старосты были отданы за тебя? Ни одного против…

Катрин не позволила его руке ускользнуть так легко. Поймала ее и сжала сама.

— Ты очень добр… Но это случилось потому, что Аргент отошел в сторону.

Наконец пальцы их расцепились. Геррод схватился за поводья.

— Как его здоровье?

— Старого упрямца, как называет его Делия?.. Она заходила утром. Прилетела на рассвете из Пяти Рукавов. Говорит, что выздоравливает он быстро, хотя к новой ноге привыкает медленно. Все так же скор на гнев и не желает слушать лекарей.

— Что вовсе не удивляет, — сказал Геррод. — Один глаз, одна нога… От него потихоньку остается все меньше.

Катрин улыбнулась. Шутка грубовата, но на нее и сам Аргент не обиделся бы. Он выжил благодаря силе духа и алхимии. И — обещанию, данному дочери. Не покидать ее. Старый упрямец сдержал, как всегда, свое слово.

— Староста Вейл! Староста Вейл!

Она оглянулась на зов. Увидела бегущего к ней мальчонку в измазанных навозом башмаках. И, натянув поводья, остановила коня.