Безымянные боги - Иван Жеребилов

— Значит, это ты… — повторил Ждан.

— А ты сразу не догадался? Похоже, слишком уж умным я тебя считал.

— На него думал, — Ждан кивнул на Белоту. — Думал, он князя с княгиней опоил, а сам в тени оставался.

— Так и было, — кивнул Явор. — Только не подумал ты о том, что ещё десяток волхвов в крепости мне верны и давно уже поганых Светлых богов оставили. Когда ведьма в тереме сгорела, мы найти никого не смогли. А ещё раньше пытался я и у тебя, и у Лана с Томицей всё выведать, да Твёрд проклятый вас всех защитил от любой ворожбы. Зато тебе будто ворожил кто-то. Как ты умудрился целую ватагу лиходеев перебить у тайника?

— Добрые дела делал, вот и помогли.

— Ну, надо же, — покачал головой Явор и, повернувшись к лекарю, серьёзно сказал: — Учись, Белота. Это мы всё своим горбом делаем, а добрые люди друг за друга ярмо тянут.

Белота только усмехнулся в ответ.

— Значит, убьёте меня?

— Нет, конечно, — махнул рукой Явор. — Слишком уж ты нас допёк, чтобы тебя просто прихлопнуть.

— А зачем тогда это всё было?

— Исполать вам, добрые люди!

Из темноты вынырнула согбенная старушка с клюкой, и с улыбкой оглядела сидящих у костра мужчин.

— Позволите старухе у вашего костра погреться?

Ждан ожидал чего угодно: яда, удара в спину, чар, но вот того, что рядом с костерком посреди Окоёмных гор появится ведьма, которая так легко скрутила его на площадке Столпа даже подумать не мог, поэтому замер, как истукан, зато Явор кивнул и сказал приветливо:

— Садись, мать Цахг. Ты всегда для нас дорогой гость.

— Врёшь ведь, — по-доброму рассмеялась старушка, — но приятно.

Она уселась на брёвнышко рядом с костром, опёрлась на клюку и будто бы только сейчас заметила Ждана и нахмурилась.

— А почему мальчик не спит? — спросила она строго.

— Зелья не хватило, — хмуро ответил Белота. — На такого конягу никаких трав не напасёшься.

— Злой ты, — бабка погрозила волхву пальцем и, повернувшись к Ждану, заговорщицки прошептала: — Не слушай его, это он твоей стати завидует.

И захихикала, будто сказала что-то смешное.

— Значит, это ты колдунов погубила? — преодолев охватившее его оцепенение, спросил Ждан.

— Конечно, — даже удивилась бабка. — Я же тебе говорила, что неудачников я накажу, но САМА накажу, но и тебя наказать придётся за глупость. Я ведь тебя сразу заприметила, когда ещё ты смог через заклятие у входа пройти и даже саблю тебе выхватить не позволила, чтобы ты ненароком всех разом не зарубил. Как бы я тебя из крепости выманивала тогда? Сидел бы себе сейчас, песни хвалебные слушал да пироги с капустой ел.

— Я с тобой не пойду, — Ждан положил ладонь на рукоять сабли. — И живым не дамся.

— Я же говорила, что смелый, — ведьма даже причмокнула от удовольствия. — А я тебе так скажу: и пойдёшь, и живым останешься до поры.

Ждан попытался вскочить, но будто бы прирос к земле. Он зарычал, рванул саблю из ножен… точнее, хотел это сделать, но не смог даже пальцем пошевелить.

— Зачем? — прорычал он. — Что вам нужно? Чтобы тьме всё покорилось?

— Какой ещё тьме? — бабка даже клюкой стукнула от избытка чувств. — Тьма — это такой же инструмент, как и ты, мальчик. Она похожа на молоток или шило. Наши владыки повелевают тьмой, так же легко, как ты берёшь в руки молоток и забиваешь гвоздь.

— Какие ещё владыки?

— Безымянные боги, — вместо бабки ответил Явор. — Ты ведь видел их алтарь в тайнике?

— Что же это вы, богам поклоняетесь, а имена им не придумали? — Ждан попытался засмеяться, но горло вдруг сдавила невидимая рука.

— Безымянные они, мальчик, лишь для таких, как ты, — скорбно покачала головой ведьма. — Хочешь услышать их имена? Слушай.

Она медленно заговорила на каком-то неизвестном языке, проговаривая каждое слово, пропевая одни слоги и глотая другие, останавливаясь там, где должно было быть продолжение, и сплетая фразу за фразой в единую страшную мелодию. Ждан не понимал, что она говорит, наверняка просто не способен был расслышать всё, но даже от услышанного волосы у него встали дыбом, а в сердце впилась когтистая лапа. Этого языка не должно было существовать, он не должен был звучать здесь, возле костра в Окоёмных горах, ему показалось, что в мерцании языков пламени закачались зловещие грузные тени, а склоны гор мгновенно заросли зловонной слизью. Он закричал, забился, пытаясь вырваться, убежать, выпрыгнуть, не вдыхать осквернённый воздух, не видеть вспыхнувшего зеленью пламени, но речь старухи текла и текла, пронзая его тысячей копий, разрывая плоть, выпивая саму душу, а живоцветы молчали, будто омертвели.

— Достаточно? — с улыбкой спросила ведьма, когда он, корчась и воя, едва не, рухнул головой в костёр. — Ну вот и хорошо.

— Ты довольна, Цахг? — спросил Явор. — Девятнадцать лучших ратников и этот чудь.

— Из них выйдут славные укодлаки, — ответила старуха. — Я заберу их, а ты возвращайся в крепость и закончи дело, и пусть тебя ведёт воля наших Владык.

— Ты обещала…

— Помню, — кивнула старуха. — Ты хорошо послужил, вот твоя награда.

Под ноги волхву упала