Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
Зифика молчала. А Даго сказал:
— Еще две ночи стану я наполнять тебя своим семенем. Если проклюнется, наденешь женскую одежду и станешь ее носить до самого рождения моей дочки или моего сына.
— Будет так, как ты пожелаешь, — сказала Зифика в конце, с трудом подавляя в себе громадную радость от того, что вскоре их будет ждать долгая разлука.
А за день до того, как покинуть Крушвиц, приказал Даго Пестователь, чтобы всякий народ собрался на опушке леса, в том самом месте, где перед тем, по его приказанию, рассыпали немного песка из озера. Затем Даго Пестователь ножнами своего меча начертил несколько знаков на песке.
И обратился к собравшимся:
— Пускай каждый приблизится ко мне и скажет, что я сделал.
Многие подходили и глядели на знаки, только никто не смог их прочитать. Только лишь, когда притащились к этому месту седые старцы, они сказали:
— Волшебным искусством делания рун увековечил ты, господин, слова и мысли. На песке ты написал: «Пестователь Победитель».
Обрадовался Даго и так обратился к народу:
— Если должно существовать наше государство, а с ним и ваша свобода, в течение трех полных лун все судебные исполнители, градодержцы, старосты, владыки и воеводы, а еще те, кто мечтает ними стать, обязаны от старцев выучиться волшебному искусству вычерчивания рун. Поскольку стану я к ним обращаться с помощью свитков из березовой коры или же табличек, покрытых воском, с начерченными на нем знаками. А как же, впрочем, собирать подати, запоминать: кто и сколько заплатил, кто и сколько дней работал над укреплением града или укрепления, раз память бывает обманчивой, а то, что было волшебным образом увековечено, является доказательством правды и оспоренным быть не может. Имеют свои руны франки и ромеи, своими рунами владеют аскоманы и всякие норманнские народы, а еще и народ сарацинский. Тайны наших, склавинских рун знал мой прадед Само, а так же мой отец, великан Боза, а еще весь народ спалов, но умение делания наших рун было забыто во времена Голуба Пепельноволосого. Так оно обычно и происходит, что когда государство распадается в результате внутренних распрей, сходит на нет и всяческая магия, а ведь это сила, дающая мудрость и знания. Потому-то те, кто желает власти, пускай освоят это искусство.
Так сказал Даго Пестователь, и за это назван он был Отцом Мудрости. Ибо с того дня повсюду там, куда достигала власть Пестователя, люди свободного состояния, а прежде всего: те среди лестков, кто мечтали о староствах, градах и крепостях, и даже воеводы, такие как Авданец или Палука, первородные сыновья различных родов, возили с собой на телегах седых старцев и учились от них волшебному умению вычерчивания рун. С тех пор обычаем было, что когда Пестователь должен был именовать старостой или градодержцем пускай маленького городка, сначала спрашивал его: «Знаешь ли ты искусство рун?», и только потом одаривал властью. Потому-то вскоре волшебное умение творения рун было уже распространенным, а кто этому не верит, пускай не верит, чтобы каким-то иным образом могло родиться Государство полян. Искусство записи слов и мыслей старо как человечество, так что, если кто отрицает существование склавинских рун, презирает народы склавинские, или же считает, будто бы склавины вообще людьми не были.
Когда же Даго Господин и Пестователь должен был покинуть Крушвиц, чтобы отправиться под Гнездо, собрал он на огромной лесной поляне весь народ, населявший ту округу, своих лестков, войска Повалы, а так же всех градодержцев и людей богатых, не исключая своей жены, Зифики. И вот тогда-то сотворил он дело столь необычное, что прямо пугающее: он приказал всем дать присягу на солнце, самую страшную клятву, которую тогда знали. Немногие ее помнили, ведь при Пепельноволосых гибли в памяти людской древнейшие обычаи, но он на дворе спалов познал эту присягу и осознал ее волшебную силу.
Дождался Даго мгновения, когда в самый полдень открыли тучи солнце, и его палящее сияние залило землю и людей. Тогда всем он приказал поднять ладони и направить пальцы к солнцу и повторять за собой слова присяги:
— «Пускай солнце выжжет мне глаза, если словом, мыслью или поступком предам я Пестователя… Пускай солнце уничтожит мне урожай, если словом, мыслью или поступком изменю я Пестователю… Пускай для меня навечно покроют солнце тучи, и настанет вечный мрак и дождь, если словом, мыслью или поступком предам я Пестователя…».
И так вот опять вошло в обычай у полян, что каждый, кто должен был стать лестком или градодержцем, или слугой Даго, давал перед ним присягу Солнцем, поскольку оно было богом, точно так же, как и огонь. Не всегда во время присяги направляли ладони и пальцы к солнцу, достаточно было, если присягающий клал пальцы на предмете из золота, блестящем словно солнце. А если кто нарушал эту страшную присягу, должен был испытывать страх, ибо солнце дарило жизнь, но могло ее и отобрать.
Глава четвертая
ГНЕЗДО
Могущественной была держава висулян. Западная ее граница проходила по вершинам Сарматских Гор, называемых еще Судетами, с юга ее защищали недоступные цепи гор Карпатос, где проживали дикие и никому не подчиняющиеся племена. Восточная граница шла по рекам Стыр и Бук до самого града Брест, с северо-запада касалась реки Пилицы. С севера висуляне соседствовали с Краем Крылатых Людей, который отделял их от государства Пепельноволосых.
Ет угрожать им с севера, страхом же переполняли их Моравские Врата, низменное пространство между цепями гор Карпатос. Ведь на юге набирала сил держава, называемая Великой Моравой, которым правил князь Ростислав, принявший крещение от монахов императора ромеев, который вырубывал священные рощи, валил на землю деревянные изображения старых богов, а на их месте приказывал ставить христианские храмы, чтобы весь народ на юге был объединен единой верой. Раз за разом через эти Моравские Врата проникали в державу висулян вооруженные отряды Великой Моравы и производили страшное опустошение. Потому-то князь Карак — чтобы покончить с подобными нападениями — собрал возле града, званого Висулицей, все свои военные силы, а во главе их поставил своего сына, Карака II. Из-под Висулицы должен был молодой Карак отправиться с войском через Моравские Врата и изгнать из них воинов Великой Моравы. И как раз же здесь, в граде Висулице, молодой князь Карак IIпронзил мечом своего отца, князя Карака, объявляя себя
