Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)

  - Вот теперь другое дело, - хмыкнула женщина. - Запомни одно: теперь ты лишь игрушка сира наместника. Если ему понравится, будешь ни в чем не нуждаться. А кто хорошо работает - у той и на руках бренчит, - ухмыльнулась она. Эвинну передернуло. Мама ни за что не позволила бы дочери зарабатывать на хлеб так.

  Под конвоем четырех верзил с копьями Эвинну повели на второй этаж. Поднявшись по крутой лестнице, девушка и ее конвоиры оказались в большой, но полутемной комнате. Неяркий свет лился из окон, забранных затейливо вырезанными из дерева решетками. Ковры глушили шаги босых ног. От лампы у изголовья широченного ложа, на котором легко поместились бы три Эвинны, исходил едва заметный аромат роз.

  Втянув носом пряный аромат, Эвинна не сдержала любопытство, огляделась. Такого она еще не видела, хотя на Севере вроде побывала и во дворцах, и в храмах. Там, конечно, все было добротным, основательным - но такой кричащей роскоши не было и намека. Северяне больше воевали, чем нежились в постели, это чувствовалось даже в королевских дворцах. А вот алки решили, что после Кровавых топей им больше не с кем сражаться. Обленились, расслабились. Честное слово, жаль, что она Воин Правды. Насколько проще было бы Тороду.

  Посадив Эвинну на пол, стражники вышли. Эвинна осталась одна. Одна?

  - Заходи, заходи, - услышала Эвинна голос. Закрывавшее широкое ложе одеяло отлетело, и Эвинна увидела разлегшегося на нем мужчину. Не мальчишка, конечно, но еще не старик. Лет сорок. Самое то для мужчины. Только что же это он...

  Эвинна протерла глаза, а потом жарко покраснела и отвернулась. Потому что мужчина был полностью, абсолютно гол. В чем мать родила. И лежал так спокойно, будто и не перед чужим человеком, а, к примеру, перед женой. И это не все: незнакомец ее желал, уж после кетадринов с фодирами сомневаться не приходилось. Эвинна знала: в таком состоянии мужчины не слушают доводов разума. Ими движет одна похоть. На Севере у нее было время в этом убедиться.

  - Ну что, так и будешь стоять? - поинтересовался мужчина. - Садись на краешек, ты в безопасности. И не отворачивайся - я не люблю разговаривать с теми, кто стоит ко мне спиной. А наместнику и графу не хамят.

  - Сир наместник, вы бы оделись. Я представляю Воинов Правды, и явилась по делу.

  Эвинна замолчала. Говорить с голым мужчиной посреди богато убранной спальни о нуждах сколенцев, законе и морали - глупее сцены не придумаешь. Интересно, развеселился бы от такого Эльфер? Ей точно было не до смеха. "Он же на меня сейчас набросится" - почти не сомневаясь, подумала она. Меч остался где-то в недрах наместничьих арсеналов...

  - Теперь ты не представляешь ничьи интересы. Теперь ты просто девка-рабыня, которая делает, что ей говорят. Вот поставим тебе клеймо, и будешь до конца жизни моей. Хватит болтать, раздевайся и приступай. Я уже готов.

  Снова повисло молчание. В который раз Эвинна не могла поверить, что происходящее - правда. На Севере она бы поняла, что к чему, сразу, да и не стала бы появляться там, где она всего лишь добыча. Но храмовое воспитание сказывалось: как-то не верилось, что государственный чиновник в цивилизованных землях поведет себя, как немытый дикарь. "Если выберусь живой, ни в коем случае больше не свяжусь с алками. Разве что так, как и хотелось в старые добрые времена, перед лицом Тьерри. Вернуть бы еще меч - лучше, конечно, лук и стрел побольше". Может, все-таки дойти до Нижнего Сколена? Похоже, остановить беззаконие может только Император.

  Наместник угадал ее мысли.

  - Нет, отсюда ты никуда не выйдешь. Разве что вынесут... вперед ногами. Выбора у тебя нет, постарайся доставить мне удовольствие. Тогда и тебе понравится. В конце концов, такая хорошенькая девушка, хе-хе, наверняка уже не девушка.

  - Почему вы так думаете?

  - Да кто тебе позволит?! Первый же дворянин и...

  Взгляд Эвинны упал на небольшой столик, на котором стояло здоровенное блюдо с фруктами. Яблоки, груши, даже изящный кувшин с вином. Эвинна знала: в Старом Сколене умели делать кувшины, способные держать холод даже в самую жару. Наоборот, зимой они долго держали тепло. Вот именно. Умели. Теперь нет - как и многое другое.

  Но ей кувшин нужен не для холода или тепла. Все гораздо проще: схватить кувшин - и, расплескивая вино, обрушить на голову уроду. Точно обалдеет. Потом захватить шею, как учил Эльфер, и легонько надавить. Угрожая прикончить, потребовать, чтобы вернули оружие и одежду. Уйти из города, и там уже отпустить. Или, может, кончить скотину? Но для начала - надо, чтобы он ничего не заподозрил. Преодолевая робость и отвращение, Эвинна скользнула рукой по бедру сира наместника.

  - Ну, другое же дело, - произнес он. Толстые пальцы алка ухватили руку Эвинны и потянули ее к тому самому, что на глазах росло, наливаясь кровью, обретая твердость и силу стоять прямо. Эвинна нашла в себе силы погладить его естество - когда-то, кажется, века назад, так делала кетадринскому жрецу Хидда. Что угодно сделаешь, пережив порку до потери сознания... Помнится, фодирскую принцессу заставляли ласкать "копье" ртом, а кетадринский жрец довольно ухал. Эвинне в это время приходилось... Уже пять лет она старалась вытравить из памяти похабную картину, но память хранила все подробности. Он любил делить бывшую принцессу с одной из рабынь, в ту ночь выбор пал на нее... Сейчас преподанный несостоявшейся невестой урок пригодился.

  - Погоди, - стараясь, чтобы голос звучал завораживающе-призывно, едва не морщась от отвращения к себе, Эвинна отняла руку. - Почему бы не выпить вина, господин?

  Именно "господин", а не "хозяин". Просто вежливое обращение. Ничего большего она позволить не может...

  Наместник отпустил ее руку. Другая рука девушки тут же сомкнулась на горлышке кувшина. Тяжелый. В самый раз. Ну, получай, свинья похотливая!

  Эвинна видела перед собой голову наместника, опускающийся на нее тяжелый кувшин, испуганные глаза осознавшего смерть животного. Как когда барана режут, она в горах нагляделась... Да, всех алков бы так...

  Раздался короткий свист, звонкий удар, металлический скрежет. Кувшин разлетелся вдребезги прямо в руках, на ложе дождем брызнули осколки кувшина пополам с вином. Теперь казалось, все ложе, голова и грудь сира наместника покрылись кровью. А наместник уже выкручивал руку, щедро рассыпая непристойную брань. Топоча, из-за каких-то занавесочек выскочили еще четверо - те самые, кто ее вел. Алкский шакал оказался трусом - даже девушек насиловать он предпочитал в присутствии бдительных телохранителей. Интересно, он и правда считает себя мужчиной?

  Был бы меч, может, Эвинне бы что-то и удалось. Но не было ни меча, ни даже завалящего ножа, а у всех четверых имелись копья. Миг спустя она получила древком копья по ногам, потом по спине. В беззащитные бока врезались носки сапог. Миг спустя Эвинна, избитая, с заломленными руками, стояла перед наместником.