Татьяна Шуран - Матка

Если же старатели пытались абстрагироваться от беспокойства о своей бессменной предводительнице и наставнице и в полном соответствии с правилами самой Бели задаться целью организовать жизнь без нее, возникала проблема, которую они безуспешно пытались решить еще до встречи с Белей: отсутствие цели в жизни. Старатели многому научились и в некотором отношении стали другими людьми, однако краеугольный вопрос остался совершенно нетронутым: былые цели, планы и мечты ушли вместе с прежним миром, потеряли смысл в новой реальности, с которой Беля познакомила их, но в которой они так и не прижились.

Недели проходили то в мрачных дискуссиях ни о чем, то в еще более мрачном молчании, то в бесплодных воспоминаниях, то в нелепых надеждах, а старатели ничего не могли придумать. В компании лидеров каждый разговор превращался в стратегическое планирование.

— По прошествии всех размышлений вслух я могу подвести итог, — наконец заявила Вероника. — По-моему, все сводится к одному. Мы придумываем какие-то хитроумные отговорки, в то время как единственная разумная цель была озвучена Белей еще при нашем знакомстве. Давайте признаем: все мы продолжаем считать ее немного чудаковатой. Нет, мы оценили в ней все, что способны понять, но мы продолжаем игнорировать ее в главном, а ведь самое уместное, что мы можем предпринять, это продолжить дело, которое она сама считала задачей своей жизни.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Комендаров.

— Уничтожить Матку, — задумчиво проговорил Себринг.

Вероника кивнула. Все помолчали.

— Мы даже не знаем, где она и что она. Может, это какое-то иносказание? — раздались неуверенные голоса.

— Во всяком случае, рой налицо. Если поискать, то найдется и все остальное.

— И мы вновь возвращаемся к вопросу о звуковом оружии, — пробормотал Ростопчин.

— Да, но теперь не то, что прежде, — решился Ладшев. — По-моему, Вероника права — мы в любом случае должны продолжать ее дело.

Старатели переглянулись.

— Думаю, нам следует объявить о своем решении остальным, — кивнул Себринг, — и попытаться разобраться в этих устройствах.

— Вряд ли кто-то будет возражать, чтобы мы первыми опробовали их, — заметил Комендаров, — учитывая обещания Бели насчет разрывания на куски.

— Защитный шумовой фон никому не причинил вреда, — возразил Ладшев, — вот с него и начнем.

— Я не удивлюсь, если Беля специально преувеличила опасность этих штук, чтобы мы не совались не в свое дело, — вставила Вероника.

— Я бы на это не слишком рассчитывал, — с сомнением покачал головой Себринг. — Габбро от них действительно распадаются на куски, а ведь их даже пулеметная очередь не берет. Во всех словах Бели всегда скрывалась определенная неуловимая доля правды…

— Метко сказано, — усмехнулся Комендаров.

Некоторое время спустя старатели осторожно приблизились к дому, где перед отъездом обитала Беля. Запутанный лабиринт помещений, сияющие шары летающих ламп, каменные экраны, глядевшие отовсюду, как слепые глаза, ворохи чертежей и рисунков, причудливые меховые игрушки в виде неизвестных природе монстров и старые глянцевые журналы с красавицами на обложках казались осиротевшими. Заявившись в отсутствие хозяйки, старатели чувствовали себя ворами и поначалу произвели беглый поверхностный осмотр, обращаясь с покинутыми вещами насколько возможно почтительно; однако постепенно деликатность отступила перед тревожным недоумением: в доме не нашлось никакой информации о дистантном оружии! Половина обнаруженных записей оказалась аудио- и видеофайлами с музыкой, фильмами и даже новостями цивилизации, существовавшей до вторжения габбро, а половина состояла из сцен изуверских жертвоприношений, причем по изображению постоянно шли помехи. Среди предметов бытовые безделушки соседствовали с разрозненными осколками камней, вырезанными в причудливой форме. Некоторое время старатели в замешательстве рассматривали ажурные конструкции с иглами, обращенными вовнутрь.

— Та-а-ак… — внезапно раздался знакомый голос, и в дверь вальяжно вошла Беля. — Кто сидел на моем стуле, и сломал его? Кто жрал мою похлебку, и сожрал ее? — Беля уселась на свободный стул и небрежно закинула ногу на ногу. — Я строго-настрого запретила вам, дремучие существа, соваться в разработки по звуковому оружию, — выдержав театральную паузу, процедила она.

Первым нашелся Ладшев:

— Хватит уже, хитрюга, — безапелляционно заявил он, — твои мистификации ни на кого больше не действуют.

— Во-о-от как, — заинтересованно протянула Беля, повернувшись к нему, — проявляем интеллектуальную самостоятельность?.. — и тут же перешла на деловой тон: — Ну и какие успехи достигнуты в сонастройке резонаторов акустических волн? Что поняли в принципах фокусирующего экранирования разночастотных сигналов? Какие, самое главное, выводы сделали из принципа психоэнергетического питания механизмов?

Старатели переглянулись.

— Ээээ… может, сначала чайку? — невинно предложил Себринг.

Беля милостиво кивнула, а потом сложила руки на груди и задумчиво произнесла:

— Что касается проекта автономной орбитальной станции, о котором вы собирались мне рассказать, он мне в целом импонирует. Только в плане у вас не хватает одной существенной детали. Я объясню, и мы с вами ее добавим.

9. Смерть вторая

Старатели.

Беля великодушно согласилась выпить чаю, и старатели расселись у нее в каморке. Пока пили чай, все молчали: Беля не говорила ни слова, а остальным было нечего сказать. Потом Беля вдруг поднялась, стукнув чашкой об стол, и походкой модели на подиуме прошла в центр комнаты. Взяв одну из ажурных конструкций с зажимами и длинными иглами, она принялась невозмутимо закреплять ее на руке, продевая каменные элементы прямо сквозь плоть, а потом в ответ на неуловимое движение запястья несколько причудливо вырезанных каменных осколков поднялись с пола и сложились вокруг ее руки в громоздкий арбалет, вспыхнувший потрескивающими белыми молниями. Беля вытянула руку вперед; комнату прорезали разбегавшиеся во всех направлениях ослепительные лучи. Немного подержав сияние, Беля приглушила гудящие вспышки и опустила руку; части арбалета разлетелись по сторонам, как лепестки.

— Это все, — начала она, небрежным движением указав на разбросанные повсюду каменные поделки, — просто вещи. Это не более чем безделушки, создающие, так сказать, настроение. А истинное оружие… — она заговорщически обвела присутствующих взглядом, словно речь шла о каком-то общем секрете, и вдруг резко сменила тему: — Нам придется прогуляться, — официальным тоном заявила она и, не глядя ни на кого, вышла на улицу. Старатели последовали за ней.