Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

Колечко поблескивало у нее на пальце, напоминая о серебряной обручальной паре и будущем обручении, родные не ругались и не стыдили ее, с учителем проблема была решена — что еще нужно для счастья девятнадцатилетней принцессе?

Ближе к вечеру, оставив сестер и их отца в обществе Полины, Мариан Байдек отправился в Зеленое Крыло. Луна отпускала его, возвращалось привычное хладнокровие. И вместе с ним — желание пообщаться с слишком хитрым начальником управления госбезопасности. Тем более, что появилась важная информация — с утра в замке Бермонт состоялся разговор между Василиной и Демьяном. И пусть закончился разговор этот так, что Байдек до сих пор испытывал желание прервать род Бермонт на нынешнем короле. Тандаджи должен знать и принять меры.

Демьян после завтрака пригласил их в свой кабинет и еще раз принес свои извинения за то, что не поставил королеву Рудлога в известность о появлении Полины. И Василина, величественно склонив голову, приняла их. Она вообще не умела долго сердиться, его мягкая жена, но он уже замечал, как меняется она на публике, как становится более твердой, властной. Кровь брала свое.

Но в семье, рядом с ним, она оставалась его маленькой и нуждающейся в заботе принцессой. И иногда — маленькой и нуждающейся в поддержке королевой. К его счастью.

Мариан снова вернулся мыслями к утреннему происшествию. Бермонт подробно рассказал про свои поиски Полины, а в конце передал слова Темного. О том, что ему нужна или подвеска, или кровь Рудлог.

— А можно посмотреть на подвеску? — попросила Василина. — Хотелось бы понять, что в ней такого.

— Конечно, — Демьян снял цепочку с шеи, протянул ей. — Только к камню не прикасайся, это фамильная вещь, неизвестно, как на тебя среагирует.

Королева Рудлога кивнула и осторожно взялась за цепочку. Камень был почти непрозрачный, блестящий жирным глянцем, и будто светился изнутри, мерцая кроваво-красными и темно-лиловыми, почти черными, как последние закатные облака на фоне наступившей ночи, прожилками.

— Странно, — сказала Василина, — у меня такое же ощущение, будто кто-то из семьи рядом…очень сильная вещь…

Она прикрыла глаза и вдруг дернулась, с ней вместе дернулся и Мариан, вскочил, наблюдая, как закатываются глаза у супруги, как ее трясет.

— Не трогай ее! — резко крикнул Бермонт, и Байдек зарычал, и король зарычал в ответ, останавливая его, но барон не сдавался, двигался вперед, к жене, преодолевая ломающий волю приказ.

— Я слышу голоса, — говорила Василина с трудом, и от ее пронизанного болью голоса Мариана выкручивало и тоже трясло, — крики, и мелодию, или длинный крик, который за века сложился в музыку…был бой или война двоих…и женщина кричит…нет надежды, нет!

— Нет надежды! — вдруг взвизгнула, закричала оглушительно она не своим голосом, и заплакала, буквально завыла, словно убитая горем вдова. — Нет! Надежды! Что же вы наделали! Как нам все исправить!!!

— Не смей, — рычал Бермонт, показывая клыки, — нельзя!

Мариан двигался вперед, шаг, второй, пока его жена выла, раскачивалась, и камень подвески качался вместе с ней, и Демьян прыгнул на него, прижал к полу, оскалился ему в лицо:

— Брат! Нельзя! Верь мне, убьешь ее, если остановишь! Не вернется! Надо, чтоб сама!

— Ложь порождает ревность, ревность порождает ненависть, — говорила королева чужим горьким голосом, — ненависть порождает месть, месть порождает войну. Сколько войн вам понадобится, чтобы заполнить эту пустоту? Сколько войн принесет он, чтобы вернуться? Разве я буду с кем-то из вас вместо него? Безумцы!

Байдек уже был на грани оборота, когда Василина устало и обреченно выдохнула:

— Что заперто кровью, то кровью и откроется. Так я сказала. Обет даю на века.

Подвеска выпала из ее руки, и Бермонт, невероятно быстро метнувшись, подхватил фамильную реликвию, вернулся на свое место, как ни в чем не бывало. Василина с закрытыми глазами медленно падала вперед, из кресла, и Мариан бросился к ней, придержал, обнял, мечтая только об одном — увести ее отсюда. Нет, сначала убить короля дружественной державы, а потом увести.

— Не смотри на меня так, брат, — невозмутимо сказал Бермонт, — я понятия не имел, что на нее даже нахождение рядом с Лунным Глазом так подействует. Мне, чтобы открылся дар прорицания, нужен настой из травы гаммары и ночь в храме рядом с Глазом, а тут вот как…не рычи…я сильнее…говорю, не знал. Прости.

— Мне хочется свернуть вам шею, — очень непочтительно признался Байдек, вглядываясь в лицо жены — она хмурилась, ресницы дрожали, словно она пыталась открыть глаза или проснуться. Сколько можно испытаний на одну его Василину? То кровь из нее сосут, то корону навязывают, то вот сейчас какие-то то ли пророчества, то ли напоминания передают…

— Это полнолуние, — усмехнулся Демьян. — А ты солдат. Не тренирован ты просто. Неси ее в покои, сейчас принесут вам тонизирующий отвар, и сладкое, поесть ей надо хорошо, когда очнется. А я пока запишу, что услышал. Просто так камень не говорит, значит, надо понять.

Утро понедельника явно было утром покаяния Бермонта, потому что, когда Василина пришла в себя, Демьян снова явился и снова принес извинения за непредвиденный инцидент. Байдек глядел на него мрачно, и королева заметила напряжение между двумя мужчинами, насторожилась.

— Мариан пересказал мне то, что я говорила, — Василина сдержанно покачала головой, — объясни мне, что это значит?

— Если учесть, что перед этим мы как раз рассуждали о том, зачем Темным твоя кровь, то это может быть ответом, — озвучил свои догадки Демьян. — Чтобы что-то открыть. Осталось понять, что. А может и не быть, впрочем. Я соберу совет после твоего дня рождения, сестра, подумаем все вместе. Ты говорила про войны, но откуда они сейчас, когда мы все зависим друг от друга? Ты не помнишь еще что-нибудь? Образы, звуки, бывает и запахи?

— Я вообще ничего не помню, — сухо ответила Василина.

— Ничего, зато я помню, — приободрил ее Демьян. — А если что позабуду, барон Байдек напомнит. Да, барон?

— Напомню, — сквозь зубы произнес Мариан. — У меня вообще на все хорошая память, Ваше Величество.

Король Бермонта легко улыбнулся в ответ на его слова.

— У меня перед свадьбой будут бои, Ваше Высочество. Не хотите поучаствовать? Там меня можно будет бить…

Он дразнил его, как щенка, и консорт вдруг успокоился, осознав, что ведет себя глупо. И Василина смотрела встревоженно и строго, и придется ей рассказать и это — просто потому, что он не сдержался снова и повел себя совсем не дипломатично.

— Благодарю, Ваше Величество, — ответил он ровно, — у меня уже был один бой недавно. Боюсь, я недостоин.