Стивен Дональдсон - Война Иллеарта

Компания Высокого Лорда продвигалась зигзагами вверх по оползню.

Их карабкание балансировало между опасностью задержки и угрозой обвала склона из-за чрезмерной нагрузки в случае спешки. Мустанг Кавинанта напряженно трудился над подъемом, и его усилия резко контрастировали со свободным шагом ранихинов. Их животы стремительно проносились над сланцем и щебнем оползня, но их ноги ступали спокойно, осторожно. Им не грозила неудача. Когда они вскоре достигли скругленной Л на верху оползня, Кавинант остановился.

Он не был готов к тому, что лежало по другую сторону. Он автоматически ожидал увидеть южный конец этой же долины, похожий на северный. Но за спуском оползня он увидел, что долина переходила в огромный разлом в горах, слишком большой, чтобы быть заполненным обвалом, произошедшим к северу от него.

Основание долины прямо перед ним драматично уходило куда-то вглубь. И обвал делал то же самое. Южная сторона оползня была в три или четыре раза длиннее северной. Далеко внизу долина расширялась, там было видно травянистое дно, очерченное с одной стороны густой посадкой сосен, а с другой – речушкой, падавшей в долину с одной из стен. Но чтобы достичь этого соблазнительного вида, надо было спуститься более чем на тысячу футов по дрожащей волнистости оползня.

Он хрипло сглотнул.

– Проклятие! Сможешь ты удержать все это?

– Нет, – тупо сказала Елена. – Но то, что я сделала, будет успокаивать это. И я могу при необходимости попытаться дополнительно успокоить. Резко кивнув, она начала вслед за Амоком спускаться по склону.

Баннор сказал Кавинанту держаться поближе к нему, затем направил своего ранихина через гребень, вслед за Амоком. Какое-то мгновение Кавинант чувствовал себя слишком парализованным охватившим его страхом, чтобы двигаться. Сухое, сжатое спазмом горло и неуклюжий язык не могли формировать слова. Адский огонь, молчаливо шептал он. Адский огонь.

Он пересилил себя, двинул своего мустанга вслед за Баннором.

Какая-то часть его сознания улавливала, что Морин и Елена следуют за ним, но он не обращал на них внимания. Он зафиксировал свой взгляд на спине Баннора, как бы мысленно цепляясь за него при спуске.

Но не прошел он и ста футов, как пугливость его лошади вывеяла все другое из его сознания. Уши мустанга вздрагивали, словно бы он пугался каждого очередного стона обвала. Кавинант напрягался и дергал поводья, стараясь сохранить контроль над лошадью, но только удручал этим ее беспокойство. И при этом слабо шептал самому себе: «Помогите.

Ну помогите же».

Затем гром, подобный грохоту раскалывания скал, всколыхнул воздух. С тяжелым глухим ударом оползень подпрыгнул и сдвинулся. Каменное месиво под Кавинантом начало скользить.

Его лошадь попыталась спрыгнуть с движущейся поверхности. Она бросилась в сторону, затем устремилась вниз прямиком, отказавшись от зигзагообразного спуска.

Ее прыжок только ускорил скольжение. Почти сразу мустанг погрузился в щебень, так что тот засыпал его по колени. Он рвался изо всех сил, пытаясь избежать ухудшения, но каждый рывок только увеличивал вес булыжника, нагроможденного над ним выше по склону.

Кавинант неистово цеплялся за седло из клинго. Он пытался направить лошадь в сторону, увести ее с направления прямиком вниз – направления скольжения. Но мустанг уже закусил удила. Он не мог повернуть его.

Следующая волна камней завалила его до его бедер в ускоряющемся скольжении массы валунов. Кавинант услышал резкий вскрик Елены. В тот же момент к нему прыгнул ранихин Баннора. Скачками передвигаясь по осыпающимся камням, он бросился своим весом на мустанга. Удар почти сбросил Кавинанта с седла, но зато выправил движение его лошади. Направляемый Баннором, ранихин столкнул лошадь с направления скольжения, заставил ее направиться к скале.

Но лавина уже была потревожена, потек щебень, запрыгали валуны.

Крупный булыжник ударил по крестцу мустанга, и тот упал. Кавинант растянулся ниже по склону, вне пределов досягаемости Баннора. Щебень засыпал его все выше и выше, но он выбрался из него, встал и, вынимая по очереди засыпаемые ноги, оставался над оползнем. Сквозь рокот движения массы булыжника он услышал вскрик Морина:

– Высокий Лорд!

В следующий момент она пронеслась на Мирхе мимо него, скача вдоль боковой кромки оползня. В пятидесяти футах ниже него она повернула на лавину. С диким криком она взмахнула Посохом Закона и ударила по оползню. Огонь вспыхнул над поверхностью оползня. Словно внезапно прижатый невидимой мощной рукой, булыжник вокруг Кавинанта перестал двигаться. Усилия удерживаться на поверхности подбросили его вверх, и почти сразу же затем он еще раз подпрыгнул, чтобы его мог подхватить Баннор, остановивший своего ранихина на застывшем участке оползня. Страж Крови поймал Кавинанта одной рукой, закинул его на спину ранихина сзади себя и бросился прочь от ползущего участка.

Когда они достигли относительно спокойной поверхности боковой кромки оползня, возле стены ущелья, Кавинант увидел, что Елена спасла его с риском для себя. Сдерживающая сила, которой она остановила тонны скользящих камней, оказалась недостаточной, чтобы защитить ее собственную позицию. И мгновением позже эта сила была сломлена. Поток раздробленного булыжника устремился на нее. У нее не было второй возможности воспользоваться Посохом. Почти в тот же момент волна щебня с треском и грохотом обрушилась на нее и Мирху.

Мгновение спустя она показалась ниже по склону от Мирхи. Огромная сила ранихина защитила ее. Но волна щебня завалила Мирху по грудную клетку. И мустанг Кавинанта, все еще бешено боровшийся со скользящей поверхностью, бросился по направлению к ранихину. Кавинант неосознанно попытался бежать обратно в лавину, чтобы помочь Елене. Но Баннор придержал его одной рукой.

Он начал вырываться, потом остановился, так как над оползнем пролетела длинная веревка из клинго и поймала за запястье Высокого Лорда.

Эту веревку кинул закрепившийся со своим ранихином у стены ниже Кавинанта и Баннора Первый Знак Морин, и липкая кожа поймала Елену. Она отреагировала в тот же момент.

– Убегай! – крикнула она Мирхе, потом, опираясь на Посох, вылезла из завалившего ее по пояс щебня, после чего Морин оттащил ее в безопасность.

Хотя могучая кобыла была изранена и истекала кровью, у нее были другие намерения. С диким напряжением она устремилась к мустангу. Когда безумно кричащая лошадь проскакивала мимо, она вцепилась зубами в ее поводья.

Один напряженный момент она удерживала мустанга, пытавшегося переставлять ноги, поворачивая его по направлению к стене ущелья. Потом лавиной их снесло к основанию крутой выпуклости, а затем потревоженный их копытами холм щебня хлынул на них. С протяжным стоном груда камней завалила их обоих.