Сергей Шведов - Черный колдун

— Одного не пойму, — задумчиво проговорил Гольфдан Хилурдский, — какого дьявола Черный колдун выпустил благородного Ингольфа из своих рук?

Владетели переглянулись, и хотя вслух по этому поводу присутствующие высказываться не стали, но в уме заруб сделали. Заадамский был в крепости накануне и должен был заметить неладное, но почему-то не заметил. А королю Гарольду его рассеянность стоила жизни. Весьма подозрительная рассеянность...

Гаук Отранский прискакал в замок Ож утром следующего дня, а еще через пару дней прибыл и принц Рагнвальд во главе гвардейцев. Рагнвальд уже знал о постигшем его несчастье — дурные вести распространяются быстро. Полчаса он провел в часовне над телом отца, а когда вышел к владетелям, то лицо его было хоть и хмурым, но решительным.

— Мы возьмем крепость и повесим Черного колдуна, — сказал он твердо.

Владетели встретили его слова возгласами одобрения, и только Гаук Отранский промолчал, хотя именно его мнение более всего было интересно принцу. По слову Отранского встанут все владетели Приграничья, а если он скажет «нет», то вряд ли из этой затеи получится толк. Рагнвальд пока еще не король, никто не приносил ему вассальной присяги.

— Я не верю Ингольфу, — сразу же объявил Рагнвальд, как только они остались с Отранским наедине, — это он заманил в ловушку моего отца.

Благородный Гаук мрачно усмехнулся на слова молодого короля. Конечно, Рагнвальд не сам пришел к этому выводу, без доброхотов здесь не обошлось.

— Благородный Ингольф, возможно, не блещет умом, — спокойно проговорил Отранский, — но человек он честный. Мы все обманулись, благородный Рагнвальд, а больше всех — сам король Гарольд.

— Кажется, Эвелина Ульвинская находится сейчас в Ожском замке?

— Ты собираешься мстить дочери, которая всего лишь пыталась спасти своего отца?

— И погубила моего! — Глаза Рагнвальда сверкнули бешенством.

— Фрэй Ульвинский — мой родственник, — мрачно напомнил Отранский.

— Фрэй — предатель!

— Скорее, им воспользовались. Вряд ли благородный Фрэй мог предположить, что два сопливых мальчишки обведут вокруг пальца умудренных опытом людей. Извини, государь, но это правда.

— Черный колдун выпустил Ульвинского из крепости с обозом.

— Вероятно, в тайной надежде, что его покараешь ты и тем самым рассоришься с приграничными владетелями.

Это был намек, и Рагнвальд его понял. Приграничные владетели поддержат молодого короля при условии, что он пощадит Фрэя Ульвинского. Рагнвальд сжал кулаки: он плохо начинает, если могущественные вассалы так бесцеремонно диктуют ему свою волю.

— Этот твой родственник, человек страшный, государь.

— Какой родственник? — удивление в голосе молодого короля было искренним.

Гаук подосадовал на свой промах. Он предпочел бы, чтобы другие посвятили этого гордого и, похоже, скорого на расправу молодого человека в тайны его семьи.

— Я думаю, что тебе лучше поговорить об этом с королевой Сигрид, государь, — попытался уклониться от трудного объяснения Отранский.

— Я что-то слышал об этом. Сивенд Норангерский обмолвился перед смертью о брате моего отца.

Король пристально посмотрел на Отранского. Взгляд его был тяжелым и требовательным, и благородному Гауку стало не по себе. Зря он затеял этот разговор, но теперь уже, пожалуй, поздно отступать.

— У твоего деда Тора Нидрасского...

— Моим дедом был король Рагнвальд, ты что-то путаешь, благородный Гаук.

— Ты просил рассказать правду, — напомнил Отранский, — а правда не всегда ласкает слух.

— Продолжай.

— Это старая история, государь. Тор Нидрасский, сын последнего капитана Башни и Гильдис Хаарской, был отцом Гарольда Нордлэндского. Об этом шептались много лет тому назад, когда твоя бабка королева Ингрид блистала неземной красотой. Я бы не стал вспоминать старые буржские сплетни, но, боюсь, их вспомнят другие. У Гарольда было много врагов, и все они достались тебе в наследство. Пока король Гарольд был жив, об этой истории мало кто вспоминал, но сейчас совсем другое дело. Тебе нужно вернуться в Бург, государь, и как можно скорее. В Нордлэнде никогда не было недостатка в желающих примерить корону, взять хотя бы владетеля Гоголандского...

— Арвида?

— Да, государь. Недаром он так торопился с отъездом. Король Гарольд подозревал, что Гоголандский не без греха в деле со сдачей Кольбурга, но доказательств не было.

— У Арвида есть права на нордлэндский трон?

— Его мать была родной сестрой короля Рагнвальда.

— Я поклялся отомстить, — в голосе молодого короля не было прежней решимости, — и владетели меня поддержали.

— И даже слишком горячо поддержали, — усмехнулся Отранский. — Но к чему бы такая горячность — из любви к покойному королю Гарольду? А может, кому-то выгодно, чтобы его сын и наследник как можно дольше оставался на далекой границе и не появлялся в Бурге? Гоголандский уехал еще вчера, а сегодня исчез Хилурдский. Подумай, государь. Черного колдуна голыми руками не возьмешь. Пока мы будем осаждать крепость, нам в тыл выйдут степняки Азарга и Дуды, и нам придется несладко в чистом поле за Змеиным горлом.

— Моя мать...

— Твоя мать всего лишь женщина, убитая горем, к тому же она не без греха в этом деле.

Пожалуй, этого говорить не стоило, но Гаука кто-то словно за язык тянул. Добро хоть Рагнвальд, несмотря на юные годы, научился сдерживать порывы.

— Ты хотел правды, государь, так изволь выслушать до конца. Двадцать лет тому назад твой отец Гарольд Нордлэндский с помощью Сигрид Брандомской и старого владетеля Бьерна заманил меченых в этот замок. Они приехали на пир, полагаясь на слово, данное им Гарольдом. Мы убили их всех, Рагнвальд. А мать Черного колдуна мы распяли на кресте, и твой дед владетель Бьерн лично выжег ей глаза. На моих руках много крови, государь, и на руках короля Гарольда крови было не меньше, но это наши грехи, нам за них и ответ держать перед богом. Уезжай в Бург, благородный Рагнвальд, твое место там, где сейчас решается судьба нордлэндской короны.

— А ты?

— На том кровавом пиру нас было двадцать пять. В живых осталось только четверо: я, Ингольф Заадамский, ярл Мьесенский и старый Рекин Лаудсвильский. Остальные умерли, государь, и их смерть не назовешь легкой. Все эти годы я с ужасом наблюдаю, как слетают головы моих друзей, срубленные чьей-то невидимой рукой. Они погибали в собственных замках, на перекрестках глухих лесных дорог и в шумных городах. Последним полгода назад был убит в далеком Хянджу Эстольд Расвальгский. Фрэй Ульвинский рассказал, что его нашли однажды поутру в постели с кинжалом в одной руке и с собственной головой в другой. Мы, оставшиеся в живых, умирать не торопимся и, надеюсь, одолеем Черного колдуна с твоей и божьей помощью.