Алёна Харитонова - Охота на ведьму

В общем, испуганные растерянные флуаронцы ждали, когда же в дело вмешаются маги. Но маги не вмешивались. Лишь брели по трактам перехожие колдуны, которых никто не решался останавливать…

Послушные кони, обрадованные резвой скачке, неслись по мокрой дороге. Итель с детства превосходно держалась в седле, ей это было нетрудно — ни одна лошадь не сбросит со спины того, в чьих жилах течёт кровь Бессмертных, а уж тем более Бессмертную ведьму.

Время долгожданной встречи приближалось, и Фиалка чувствовала как сладко заходится сердце. Ох, скорее бы уже, скорее. Вот разберётся с делами и, пожалуй, даже займётся поисками непутёвой Люции. Может, не сгинула, не пропала, дурёха, без многомудрой наставницы-то? Кто ж знал, что она, Фиалка, так привяжется к бесталанной простодушной девчонке, которую и на воспитание взяла единственно, чтобы не зачахнуть от скуки в своей глуши? Толку-то от Люции в колдовстве было чуть да маленько, зато веселья — хоть отбавляй. Одни эти её полёты на метле чего стоили. Умора, да и только.

Однако мысли о воспитаннице всё же не слишком занимали ведьму. Скорее, с их помощью она пыталась отвлечься от других, более настырных и лакомых — от мыслей о волшебнике, который был так похож на её давно ушедшего в Мир Скорби мужа. Нет, внешнего подобия в Торое и Рогоне было, пожалуй, не больше, чем в помидоре и луковице, но характеры (равно как и недюжинные способности) куда как схожи. Даже этот волшебный огонёк, который маг сотворил для деревенских простофиль… Как похож стиль волшебства, как похож! Итель даже не осмелилась разорвать Нить Силы, что подпитывала огонёк от матёрой яблони. Оставила белоснежный лепесток пламени нетронутым. Пускай себе горит. Красивый.

Хельзак стремя в стремя скакал рядом с ведьмой и нет-нет дa и поглядывал на неё с любопытством и подозрением. Во взгляде его не было обожания или страсти, какая была в глазах Алеха, лишь немое восхищение и лёгкий оттенок трепета. Некроманту всё не давали покоя фиалковые глаза колдуньи. Они казались смутно знакомыми, даже родными…

Гелинвир вырос перед путниками, когда солнце ещё не коснулось горизонта. Волшебная крепость была прекрасна.

«Она пуста. И она ждёт меня». — Подумала с замиранием сердца Итель. Правду сказать, её самолюбие ещё несказанно бы потешила мысль, что она, Фиалка, окажется первой ведьмой, которая ступит на знаменитые воздушные мостовые. Но лефийка понимала — это не так, первая ведьма уже ступила на здешние тротуары. И ведьмой этой была не она, а безвестная колдунья, выискавшаяся неведомо откуда и теперь отчаянно помогающая магу. Хотя Эрнин говорила, что девчонка совсем соплива и не шибко умна… Ну да ладно.

Вообще же говоря, Фиалка пришла в Гелинвир вовсе не за властью или там славой… Она пришла сюда по велению сердца, по давно взлелеянному в душе расчёту.

Итель натянула поводья резвого скакуна, заставив его остановиться на самой опушке леса. Теперь красавица колдунья с упоением разглядывала крепость, что, словно скала, выделялась на фоне закатного неба. За спиной ведьмы один за другим смолк дробный перестук копыт — это остальные спутники догнали свою предводительницу и теперь остановились в почтительном молчании. Пусть молчат. Они все не знают, какова её настоящая цель. Думают, небось, глупые — захватить Гелинвир — вот и всё, чего хочет ведьма. Ха! Ну да ладно, пускай пока смиренно помолчат, давая ей возможность насладиться моментом триумфа. Глупые, глупые мальчики и девочки. Из всех вас более или менее прожжённый (причём не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова) только один — Хельзак. Но даже он не догадывается об истинном намерении Ители, лишь уважает её за силу, находчивость и беспринципность, а ещё слегка побаивается. Вынужден побаиваться, потому что чуточку не доверяет.

— Нас ждут. — Тихо сказала ведьма, и на лице её расцвела спокойная умиротворённая улыбка. — Поторопимся.

Когда конские копыта прогромыхали по опущенному мосту, этот перестук показался Ители едва ли не сладостной музыкой — гимном её победы, чертой, подводящей итог под долгим странствием. Осталось ещё чуть-чуть. Скажем так — небольшой эпилог. А затем можно будет браться за написание пролога к новой захватывающей истории.

Ворота были открыты.

Колдунья первой въехала в Гелинвир, счастливо улыбаясь закатному небу и острым шпилям крепостных башен. А теперь туда, в Залу Собраний, где её уже ждут те, на встречу к кому она так спешила.

— Идите следом. Зеркало возьмите. — Бросила ведьма через плечо своим спутникам.

И едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Итель пересекла широкую площадь и остановилась перед широкой, словно улица, и такой же длинной каменной лестницей. Мелкие гранитные ступени поднимались аккурат к дверям Залы собраний, чья изящная полусфера переливалась в лучах солнца.

Колдунья поспешила вперёд. Она на ходу сбросила с плеч забрызганный дорожной грязью плащ и даже не обернулась, когда тяжёлая ткань упала на ступени и потекла к подножию лестницы.

Спутники Фиалки ещё стояли внизу, окаменевшие от неожиданно торжественного и прекрасного зрелища — стройная женщина в платье лилового цвета поднималась по гранитным ступеням к величественному, словно само Время, зданию. Закатное солнце бросало ей под ноги последние отблески, и казалось, что она идёт по пылающему багрянцу. В своей леденящей царственности древняя крепость и юная ведьма были, пожалуй, равны. Даже циничный и едкий Хельзак не смог сдержать судорожного вздоха восхищения. На полпути Итель обернулась, посмотрела сверху вниз на своих застывших, словно статуи, спутников и нетерпеливо щёлкнула пальцами. Оробевшие чернокнижники, исполненные непонятного благоговения, поспешили следом.

Когда распахнулись тяжёлые двери, сердце Алеха болезненно дрогнуло и сбилось с привычного ритма. В высоком проёме стояла Итель. Она ничуть не изменилась за прошедшие, нет, не годы, века. Та же горделивая стать, тот же крылатый росчерк бровей, те же глаза прозрачного фиалкового цвета. Вся та же самая. Но в этой новой Ители появился какой-то доселе неведомый Алеху разлад. Что-то с ней, определённо, было не так. А что именно, эльф не понимал.

Фиалка лишь скользнула взглядом по застывшему в неподвижности бессмертному, подарив ему учтивую мимолётную улыбку. Потом ведьма устремила свой взгляд на растерянную Люцию, которая стояла рядом с огромным круглым столом. Некоторое время обе судорожно оглядывали друг друга. А потом Итель рассмеялась незнакомым Алеху низким чувственным смехом, от которого по телу мгновенно побежали блаженные мурашки.