Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

Огонёк стал тише. Я вновь протёр раны снегом, в душе надеясь, что они не загноятся. Наверное, зря приказал вылить «обжигающий эль» из фляги. Было бы чем их промыть.

Я решил перекусить, и сделав это (скажу сразу, что без особого удовольствия) стал располагаться для сна, давая при этом указания Воронам смотреть в оба.

Ночь прошла спокойно. Едва небо посерело, я живо поднялся, позавтракал и, сложив свои вещи, приблизился к припорошенной снегом туше барса. В голову закралась мысль, что неплохо было бы снять шкуру с этого великолепного животного. Но тут же её отбросил, поскольку посчитал, что это приведёт лишь к бессмысленной потере времени. Да и кому мне хвастаться этой шкуре? Медвеухим? Как бы не вышло так, что мне ещё и достанется за барса. Кто его знает, кем они его мнят.

С этими мыслями, я решил двигаться дальше.

7

«Сии язычники ходят… голыми. А волосы имеют везде. Головы их… поверх крепких плеч — медвежьи, с наисильнейшими челюстями, а руки да ноги сплошь в шерсти. Сами огромны, как великаны. Одеждой им служат шкуры звериные. А говор их, что собачий лай, завывание волков, да медвежий рык. И не знают они славной речи других жителей Сарнаута…

Жизнь их нечестивая, и питаются они нечестивым да недозволенным… Достойных строений не имеют. Пользуются токмо навесами и пещерами. Обитают сии твари в лесах, да иных местах труднодоступных… Общего правителя у них нет. Племя живёт… вроде стаи: правит сильнейший из мужчин. А при нём несколько иных… послабее.

Богов наших они не знают… и от Света далеки. А почитают своих языческих, прозвища которых суть властелины гнева небесного. За сим следят особые смотрители. Зовут их «ярыми»… И люди они мерзкие, да дикие. В битвах с ними противники глохли и слепли, а те в безумстве своей ярости, что клокотала в их сердцах, со звериным рыком кидались на врагов, наводя страх и ужас. И ни железо, ни огонь не могли им причинить вреда».

Ярый, как впрочем и остальные обёртыши из рядов «сынов богов», казались каким-то вялыми, полусонными. И хоть они все были одеты в свои «доспехи», и вооружены «драконьими языками», но угрожающими при этом не выглядели.

Я был уверен, что они ещё ни о чём не знают. Иначе бы мне тут не стоять. А проявляемая недружелюбность, это лишь характерная черта, присущая «сынам».

В отряде было около двух десятков медвеухих. Возглавлял его Ярый, который сейчас развалился передо мной в позе хозяина, не заметив, как при этом из-под набедренной повязки вывалилось его мохнатое достоинство.

— Зачем ты к нам пожаловал? — с большим акцентом спросил Раэвукас.

Он уставился на мой свежий шрам и стал усердно принюхиваться. Морда Ярого стала до смешного забавной. Видно, ему никак не удавалось сообразить, что происходит. Он вновь потянул носом воздух и чуть принаклонился ко мне.

Знал бы ты правду, как тогда себя вёл? — этот вопрос я не стал задавать вслух. Всё одно будет так, как будет. И лучше в такой ситуации иметь кое-что «про запас».

Итак, зачем мне приходить к ним? Что-то надо отвечать… придумывать… Может, опять сослаться на волю богов? Таара, к примеру? Сказать, что Ярый и его ребята своим демонстративным отказом от переговоров… от мира и спокойствия… поставили под сомнение волю тех, кто дал им эту землю?

Конечно, это враньё.

В отличие от гибберлингов, я не считал медвеухих врагами. Скорее, просто противниками, с которыми следовало бороться, пытаться побеждать… А в конечном итоге, постараться найти общий язык, пусть и при помощи силы.

Я уже давно заметил в себе некую черту характера, суть которой сводилась к уважительному отношению к любой расе Сарнаута. Нас всех создал бог Света.

Да, мы отличаемся друг от друга как внешне, так и внутренне. И в этом просматривалась его мудрость. Ведь есть же и птицы, и звери, и рыбы, и все они тоже отличаются друг от друга, а всё одно существуют в сём мире, и мало того — пропади хоть один их вид, Сарнаут бы превратился в уродливое древо, на котором сломана ветка, а может и часть ствола. И сможет ли это древо существовать? Как бы и да, но… Ведь всегда есть какое-то «но». Должно быть!

С другой стороны: война есть война. Здесь никого не жалеют. Здесь только победители и проигравшие. И тот, кто оказался сверху, с легкостью найдёт тысячу «за», чтобы оправдать свои действия. И даже коварство, Нихаз его дери!

Так как быть мне? Не смотря на все внутренние разногласия, ответ был ясен: если я уж начал водворять в жизнь план Питта… или Совета гибберлингов… в общем, коли уж так, то останавливаться на половине пути, значило бы нанести ещё больший вред, чем пройти его до конца.

— Я хотел посетить ваши Священные земли.

Ярый весьма удивился подобному желанию. Было заметно: этот обёртыш что-то подозревает.

— Говорят, будто тут обитают какие-то диковинные звери, — продолжил я, кивая при этом на бивни.

Раэвукас задумался.

— В старые времена тут жили… — очевидно, медвеухий не подобрал точного слова на замену. При этом он сделал весьма странный жест, будто вытягивал собственный нос до земли. — Но Колдуны сумели их одолеть. Когда наступила Великая Стужа, эти чудовища со змеями на морде, все до одного погибли.

— Н-да… мир постоянно меняется. И не всем в нём находится место. Даже тем, кто сильнее.

Ярый насторожился.

— Зачем ты сюда пришёл? — задал он прямой вопрос. — Зачем гибберлинги пришли на наши земли? Я же не глупый вождь какого-нибудь клана. А ты не сын Таара, как полагают иные.

— Зачем? — повторил я вопрос. — Действительно, а зачем?

Я повернулся к остальным «сынам богов» и жестом показал, чтобы Раэвукас перевёл мои слова.

— Эта земля ваша. Тут нет споров. Но до этого здесь обитали Колдуны… красные гиганты… И дело не в том, что они были плохи… что их погибель это некое возмездие за злые проступки. Просто их время ушло.

— Они хотели стать подобными богам, — возразил Раэвукас. — За то и…

— Боги… даже они желают оправдать свои поступки. Когда появляется необходимость в новой земле для пашни, вырубают лес. А потом, то место выжигают дотла. Так произошло и с вашим островом… И произойдёт вновь.

Ярый сощурился. Последние мои слова он не стал переводить своим сородичам.

— Кто ты такой?

— Я? Думаю, что очищающий огонь…

Раэвукас оглянулся на таких же как он сам воинов-жрецов.

— Что ты имеешь против нас? — хмурясь, спрашивал Ярый.

— Я сказал всё, что хотел, — отвечал ему, а потом стал развязывать тесёмки своей котомки.