Гай Кей - Последний свет Солнца

— Когда ты находился в лесу бога?

— Раньше. Это началось здесь.

Брин посмотрел на него. Жаль, что с ними нет Сейниона. Ему бы хотелось быть мудрее, лучше, праведнее. Солнце опустилось низко Эрлинги, как он увидел, посмотрев вниз с холма, унесли тело убитого. Шон выделил людей, которые поедут с ними, сопровождающих Брин не думал, что возникнут осложнения Что-то изменилось со смертью Эйнарсона. Он все еще пытался разобраться с этим, сделал ли бы он то же самое, чтобы спасти собственного сына или дочерей.

Он думал, что сделал бы, но не знал. Честно, не знал.

Сын Оуина ждал, смотрел на него, сжав губы, явно очень расстроенный. Он музыкант, вспомнил Брин. Пел для них в ту ночь, когда налетели эрлинги. Его брат погиб здесь. А этот парень прошел через лес призраков, чтобы их предупредить, и сначала прислал к Брину фею. Три ночи она ждала на холме над их двором, пока он к ней не пришел. Если бы не это, дом сожгли бы сегодня ночью. И Энид, Рианнон…

Он кивнул головой.

— Я отведу тебя к мечу Сигура Вольгансона, туда, где я его закопал. Да защитит нас обоих Джад от того, что может произойти.

Ничего не кончается. Всегда есть продолжение.

Она наблюдает. Конечно, она наблюдает. Как она могла не прийти сюда? Она старается, держась подальше от всего этого железа, понять движения, жесты. Ей это дается с трудом (как может быть иначе?). Она видит, как он уходит вместе с другим человеком, с которым она разговаривала на склоне и который ее боится, боится того, что она собой представляет.

Они ее не видят. Она среди деревьев, затаилась, пытается понять, но ее отвлекает аура других призрачных существ, которые собираются ближе к закату: царица со свитой неподалеку, разумеется, и спруоги, их много, которых она всегда ненавидела. Один из них, кажется ей, уже слетал доложить царице о том, что она сделала, что делает сейчас.

Там один мертвый человек, сейчас его уносят другие люди. Всего один. Она уже видела такое раньше, много лет назад. Это… игра, в которую играют люди во время войны, хотя, возможно, и нечто большее. Они умирают так быстро.

Она видит, как те двое идут к своим коням и скачут на восток вдвоем. Она следует за ними. Конечно, она следует за ними среди деревьев. Но именно тогда, наблюдая за ними, она чувствует — сначала это необъяснимо и странно, потом уже не так — нечто такое, чего никогда еще не чувствовала, за все годы после пробуждения. А потом она понимает, что это за чувство. Она чувствует печаль, видя, как он садится на коня и едет. Подарок. Никогда раньше.

Она входит в маленькую рощу над Бринфеллом вместе с теми двумя и с серым псом. Все ближе к озеру. Она чувствует зов королевы и идет к ней, это ее долг.

Пока они ехали, стемнело, и оба теперь держали факелы. Появились первые звезды, ветер гнал на юг облака. Кафал бежал вприпрыжку рядом с лошадьми. Больше с ними никого не было. Алун посмотрел на небо.

— Сегодня нет лун?

Брин только покачал головой. По дороге этот великан не разговаривал. Алун понимал, что эта поездка для него полна воспоминаний. «Это большая просьба». Так и есть.

Лун нет. Алун подумал, но не произнес, так как Брин и так нес достаточный груз: это еще одна причина того, что время для них троих изменилось по пути сюда.

Им позволили прийти сюда. Он вспоминал молот Торкела, положенный на траву там, где они слышали рев того создания. Жертвоприношение, и, вероятно, не только молот был принесен в жертву. Сам Торкел тоже в конце концов лег в траву.

Это другой лес. Настойчивые образы, болезненно вторгшиеся в мысли, посланные англсинской принцессой из Эсферта, имели зеленый цвет и еще светились, когда они въехали под деревья со своими факелами.

Он гнался до этого места за Иваром Рагнарсоном, и конь эрлингов вошел в озеро и застыл там, и Алун увидел фей, услышал их музыку, увидел Дея с царицей.

Он так и не нашел Ивара. По-видимому, тот умер. Не от руки Алуна. Не его месть. Теперь предстояло сделать еще кое-что, нечто большее. Ему было страшно.

Образы перестали появляться в его мозгу. Они исчезли, словно девушка выбилась из сил, посылая их, или в ней больше не нуждались теперь, когда он уже здесь. Предполагалось, что он к этому моменту уже знает, зачем находится в лесу. Он был почти уверен, что знает. То ощущение чего-то проникающего силой в его сознание сменилось другим, с большим трудом поддающимся определению.

Он спешился вслед за Брином и пошел за ним в темноте; извилистая тропинка среди высоких летних деревьев. Они осторожно несли факелы. Лес может загореться.

Алун увидел озеро. Сердце его сильно билось. Он бросил взгляд на Брина, который остановился, увидел, что его лицо застыло от напряжения. Брин огляделся, пытаясь сориентироваться. Небо над озером было ясным, сверкали звезды. Вода неподвижна, как зеркало. Здесь никакого ветра. Никакого шелеста листьев.

Брин повернулся к нему.

— Подержи, — сказал он, протягивая Алуну свой факел.

Он зашагал вдоль берега озера на юг. Он делал большие шаги, спешил теперь, когда они уже пришли сюда. Наверное, его мучают воспоминания и страх, подумал Алун. Он шел следом и нес свет. Брин опять остановился, снова сориентировался. Потом повернулся спиной к воде и обошел вокруг дерева, большого ясеня. Прикоснулся к нему и прошел мимо. Миновал еще три дерева, затем повернул налево.

Там лежал валун, поросший мхом (зеленым), массивный. Брин положил на него ладонь и постоял так несколько мгновений. Оглянулся на Алуна. При свете факелов трудно было определить, о чем он думает. Но Алун мог догадаться.

— Почему ты его не уничтожил? — тихо спросил он, то были его первые слова в лесу.

— Не знаю, — ответил Брин. — Мне почему-то казалось, что он должен остаться у нас. Лежать здесь. Он был… очень красивый.

Он помедлил несколько секунд, потом повернулся к Алуну спиной, набрал воздуха, навалился плечом на огромный валун и толкнул. Невероятно сильный мужчина. Но ничего не произошло. Брин выпрямился, одной рукой вытер лицо.

— Я могу… — начал Алун.

— Нет, — ответил Брин. — Тогда я сделал это сам.

Двадцать пять лет назад. Молодой человек в расцвете сил, вся жизнь впереди, величайший подвиг его жизни уже совершен. То, за что его будут помнить. Он взял этот поединок на себя, опередив тех, кто по рангу мог сражаться с большим правом. Сегодня он позволил другому человеку драться вместо себя в другом поединке.

Он был гордым человеком. Алун стоял с факелами рядом с Кафалом и смотрел, как Брин снова повернулся к валуну, поплевал на ладони, уперся плечом и руками в валун, напрягая тело и ноги, зарычал от натуги, потом выкрикнул имя Джада, бога, даже здесь.