Ольга Табоякова - Хозяка

Аж восхитился моей пронырливостью, я ясно прочла это в его глазах. Рыжий мне весьма искренне улыбнулся. Кажется он простоват. Надо с него начать обработку людей Укула. Одноглазого было не понять. Он потоптался на месте.

— Сейчас одеваемся и на место, — скомандовал Укул.

Я восприняла это и на свой счет:

— Где мыться?

Укул и остальные недопоняли, зачем мне так заморачиваться. Пришлось объяснять, что его дедушка член высшего общества, а там наверняка моются.

Укул предложил Рыжему меня проводить на верх, показать дом, а сам стал давать ценные указания Ажу и Вшаху.

Я подхватила Мурку и пошла по лестнице. Рыжий старательно пялился на мои ноги, а может просто считал ступеньки.

Первый этаж представлял собой нежилое помещение. Я бы сказала, что это склад ненужной мебели. Мы пробрались вдоль стены до лестницы на второй этаж. Там были вполне жилые помещения. Рыжий показал расположение, где кто живет, где вспомогательные помещения. После ванны меня больше всего интересовала кухня. Пришлось изменить планы, Мурка была явно голодна. Рыжий пришел в восторг, когда я высказалась на этот счет. Как оказалось, он был любителем поесть.

На кухне обнаружился еще один член команды Укула. Маленький, я сначала подумала ребенок, низкорослый говорливый дед. Ворчун, которых еще поискать.

— Это Чех — дочка нашего шефа, — Рыжий объяснил зачем мы явились.

Не скажу, что Ворчун был доволен, но покормил нас.

— Кысу оставить здесь, — решил предусмотрительный Укул. Он уже понял, что я ее люблю.

— А? — меня сильно волновало, чтобы с ней ничего плохого не случилось.

— Присмотрит дед Ворчун, — пресек мои возражения Укул.

Я приняла душ. В местном варианте это оказались два потока воды: сверху и снизу. Мои вещи были доставлены вместе со мной и Муркой. За пять минут до выхода выглядела аккуратненько и напугано. Расчесывая волосы, я старалась думать позитивно. Всего-то произвести впечатления на старикана. Все так или иначе решится, но даже если не в мою пользу, то надеюсь Укул не убьет меня.

Я вышла на улицу в сопровождении Укула, одетого во все тот же сиреневый халат, и его людей. Рыжий нарядился в нечто желтое. Ажа в черное и обвешался оружием, а Вшах накинул плащ, который все скрывал.

Городской пейзаж, пожалуй, был характерен для ненавистной мне Зоны. Я вздрогнула, отгоняя звериную тоску. Не для того я сбежала из дома, чтобы опять вернутся туда. Но нет, к моему облегчению по улице ехала карета правда без лошадей. Возница сидел на крыше. Над ним был установлен еще и тент. «Помесь британского автобуса, машинки для гольфа и пьяной фантазии технаря», — так я определила это чудо передвижения.

— Сколько ехать? — мне надо было чуть отдохнуть.

— Часа три по прямой и минут сорок по колдобинам, — оповестил добродушный Рыжий. — В его загородную резиденцию.

Укул кивнул, согласившись с таким определением нашей дороги.

В начале пути я смотрела в открытое окно, а когда выехали за пределы городской черты, то закрыла глаза.

— Приехали! — послышался зычный Укулов голос.

Глава 4. Путанница в лицах

Загородная резиденция страшного Чукмедала сильно смахивала на Букингемский дворец. Мы прибыли туда последними, на это сильно подосадовал Укул. Его шатия-братия исчезла в неизвестном направлении, а мы (я и Укул) последовали к центральному входу. Семь ступенек вверх и дверь нам открывает дворецкий. Как в наших фильмах: прямая спина, черный костюм, перчатки и постное выражение лица.

— Прибыл Укул и его дочь, — не моргнув глазом, провопил дворецкий.

Я сделала первый шаг в неизвестность и чуть не упала, споткнувшись о ковер. Рефлекторно размахивая руками, я ухватилась за дворецкого и Укула. На обоих затрещала одежда. Пошивочная промышленность здесь развита плохо.

Укуловский халат выдержал, а вот наряд дворецкого частично остался у меня в руке. Теперь передо мной стоял все столь же чопорный тип, но уже с оторванным лацканом пиджака.

— Леди точно его дочь, — пробурчал дворецкий, захлопнул дверь и удалился.

Укул ржал, как ненормальный, хлопая себя по ляжкам. К этому смеху присоединился еще один смех — старческий. Я подняла глаза. На самом верху лестницы в кресле сидел и так же хохотал какой-то старик. Так понимаю, Чукмедал. Справа от него я увидела худую серую женщину. Она так кривила губы, что не поймешь: злится или сдерживает смех.

— Как зовут мою внучку? — отсмеявшись, закричал старик. Одновременно он направил свое летучее кресло вниз по лестнице.

— Чех, — я представилась сама. Укул все еще хохотал.

— Миленькая, — старик уже был внизу.

Женщина, стоявшая до этого рядом с ним, удалилась в комнату.

— Я знаю, — мне надо было что-то ответить. — Вы тоже ничего.

Старик чуть хохотнул.

— Я тоже знаю, — потом согласился он.

Укул уже пришел в себя и во всю слушал наш разговор, но не вмешивался.

— Пойдем ужинать, Чех, — позвал старик Чукмедал.

Мы с Укулом шли по лестнице гораздо медленнее, чем поднимался старик на своем кресле.

— Чего все так смеялись? — мне надо было выяснить это у Укула.

— Да, я также пришел в дом в первый раз. Отец привел к моему деду. Лет тогда мне было пятнадцать.

— Дежавю понятно, — я кивнула. В свою очередь не понял Укул. Пришлось объяснять значение незнакомого ему слова.

— Это морок, — авторитетно поправил меня неизвестно откуда возникший рядом дед Чукмедал. — А ты в магии разбираешься, молодец.

Судя по всему я получила уже два балла за вход и за его странное предположение на счет магии.

В комнате, нет это можно назвать коооооомнатой, с сопутствующими стоооолами, оооооокнами и прочим. Пожалуй, здесь может поместится человек триста. Так вот, в комнате меня стали пожирать глазами новые личности. По описанию я узнала сестер Укула и их детей. Да уж, Чукшер — опасный тип. Об этом однозначно свидетельствовали его глаза и тонкие усики. Не люблю усатых парней. Его брат рассмотрел, что я не подхожу под его каноны красоты и потерял ко мне интерес. Мина смотрела на нас с Укулом каким-то болезненным страдающим взглядом. Я сразу поняла, что ей здесь плохо.

Той серой женщиной оказалась Альна — мать Мины. А вот более полной и кряжистой Шер — мать братьев.

В комнате присутствовали еще двое неизвестных. Чукмедал представил их как своего поверенного Латифуна и своего хранителя Лирха. Эти двое взирали на меня с бесконечным спокойствием.

— Прошу, — махнул рукой Чукмедал, и мы уселись за столом.

Я когда-то читала о королевских обедах, теперь пришлось и побывать. Было двадцать четыре перемены блюда. С вилками и ложками у меня, естественно, были проблемы. Но когда-то я слышала, что надо брать крайние и брала их. Вроде все прошло нормально. Это в плане еды, или разговор так отвлекал, что всем было безразлично, знаю ли я этикет.