Евгений Велтистов - Ноктюрн пустоты

– Скажи, если человек, - начал он, неуклюже двигая плечами, - владеет всего-навсего одной специальностью… Но - замечательной!.. Кто он такой?..

– Профессионал. Очень узкий, несовременный профессионал… Астрофизик… Или художник-гравер…

– Или… "Эдди возьмется"? - вставила смело Мария.

– Кто, кто? - Я смотрел на нее оторопело. - Какой еще Эдди?

– Я!

Сын встал с кресла, и мы увидели, какой он огромный, широкоплечий, модный в новой футболке. И все же какой беспомощный в своей мрачной решимости завоевать мир в одиночку…

– Сядь, - устало сказала мать, и он сел. - Побудь пока с нами…

– Пап! - Эдди переменил тему разговора. - А как ты узнал о землетрясении в Токио? Почему прилетел вовремя?

Я шутливо махнул рукой.

– Маленький профессиональный секрет, Эдди. Все остальное я тебе расскажу.

– Понятно. - Эдди подмигнул мне. - Секрет есть секрет.

Но и сейчас я не мог рассказать ему об Аллене, своем лучшем друге, который живет на космической орбите. Как не мог рассказать честнейшему Юрику, почему я узнал про вулкан. Это в интересах самых близких мне людей - Марии, Эдди… И самого Аллена.

Был очень тихий день, спокойный вечер. Мы больше не возвращались к замыслам Эдди сделать самостоятельно миллион. Вопрос для нас с женой бессмысленный: для кого миллион, когда он уже есть в семье? Но Эдди упрямо решил зарабатывать на жизнь самостоятельно. И конечно, прославиться. Мы глядели на жизнь с разных сторон: Эдди чувствовал себя взрослым, а я и Мария по-прежнему считали его ребенком. И хотя в тот вечер мы много болтали и смеялись, было ясно, что Эдди уходит, удаляется от нас…

Утром раздался звонок агента. Он сообщил, что в одном из провинциальных городков Италии произошел взрыв. Связь работала плохо.

– Что там случилось? - кричал я в трубку, оглядываясь на Марию.

– Обычная история… Убитых мало, раненых полно… На ваше усмотрение, шеф… Жаль только детей…

– Детей? - Я увидел в зеркале бледное лицо сына, стоявшего за моей спиной. - Еду! - крикнул в трубку.

Эдди одобрительно кивнул.

…Когда я вернулся, Марии и Эдди дома не было. На столе лежали две записки.

Глава шестая

Зачем я туда поехал? Не знаю. Может быть, под впечатлением разговора с сыном, его испуганного лица, когда мы услышали о раненых детях.

История оказалась заурядной. Какая-то иностранная фирма открыла заводик под фальшивой вывеской. Какая - никто не знает. После взрыва цистерны с ядовитым газом сюда нагрянули полиция и санитарные машины. Документов в конторе никаких не оказалось. Хозяин завода как в воду канул. Перепуганные служащие не могли даже назвать его фамилию, только имя: синьор Луиджи. Сейчас синьора Луиджи искала полиция.

Я увидел несколько каменных сараев с допотопной аппаратурой. За деревянным забором - пустой поселок, дома с выбитыми стеклами и свежими на фасадах табличками: "Осторожно! Опасная зона". Пострадавших от взрыва жителей увезли в больницы, остальных эвакуировали.

Между домами мелькнули две фигуры и при нашем появлении исчезли.

– Эй! Не видите надписей? - крикнул один из сопровождавших меня полицейских и сердито добавил: - Из-за какой-то забытой в доме тряпки рискуют здоровьем.

– Найти бы этого фирмача и набить ему морду! - сказал другой. - Как вы смотрите на такую меру, мистер Бари?

– Положительно.

Я моментально завоевал их симпатию. Мы шли в особых костюмах по выжженной земле, а люди были беззащитны перед ядовитым взрывом. Многие получили ожоги, повредили легкие, зрение.

Полицейские провели меня в ближайшую больницу; больше на месте происшествия снимать было нечего.

Увидев журналиста, лежащие на койках люди начали проклинать проходимца Луиджи, просили отыскать его поскорее и привести к ним - уж они-то знают, что ему сказать. Рассказывали они охотно, перебивая друг друга, но смолкали, когда кто-то из товарищей заходился кашлем или вскрикивал от внезапной боли.

Вдруг я заметил странное существо. Белая гипсовая маска уставилась на меня. В маске было две прорези: щель для рта и отверстие для глаза. Темный зрачок с любопытством прицелился в меня.

– Ты кто? - спросил я в полной тишине.

– Джино, - раздался хриплый шепот из-под гипса.

– Сколько тебе лет?

– Семь.

– Как твои дела, дружище?

– Я играю.

И Джино показал мне прозрачную коробку с рыжим муравьем, который карабкался по гладкой стенке.

Тишина прервалась хором голосов:

– Это наш Джино… Мужественный Джино… Вы видите, как он пострадал?.. Но ведь жив, а отец с матерью сгорели сразу. Остался сиротой, бедняга!..

– Тихо! - сказал я. - Он сам расскажет. - И поднял камеру.

– Я сирота, - прошипела гипсовая маска. - Мне семь лет. Я мальчик. Зовут Джино…

Этот обжигающий шепот услышал мир.

Джино играл во дворе дома со своим муравьем, запрятанным в коробку, когда рядом что-то сверкнуло, и он упал на песок. Муравей, зажатый в руке, остался цел и невредим. Джино очнулся в гипсе и бинтах. Он повторял чужие слова, но не понимал до конца их смысла.

– Вы, случайно, не синьор Луиджи? - спросил меня Джино.

– Нет, - я покачал головой. - Если бы я был Луиджи, я бежал бы от тебя со всех ног.

– Я знаю: вы добрый. - Джино отвернулся от меня и стал разглядывать своего золотого муравья в солнечных лучах.

Несколько дней пытался я найти какие-нибудь следы Луиджи.

– Никаких документов он не оставил, - пояснил полицейский комиссар. - Какие машины привозили на завод ядовитое сырье, куда, через какие порты, в какие страны шла дальше продукция - ничего пока не известно. Мы установили только, что ядовитые отходы они спускали прямо в реку…

Я знал, что в этой стране даже при наличии документов установить истину было чрезвычайно трудно.

– В палате депутатов все в недоумении. - Комиссар доверительно нагнулся ко мне. - Между нами, господин Бари, сегодня в палату поступил запрос: неужели это взрыв химического вещества, а не естественная катастрофа, раз сюда прибыл сам господин Бари? - Комиссар дружелюбно рассмеялся.

– У вас, комиссар, все любят поговорить… Но между нами, если вы не найдете подлеца по имени Луиджи, кто возьмет на себя заботу поставить на ноги Джино: вы, я или этот шутник-депутат?

Комиссар помрачнел.

– У меня шестеро…

– Значит, вы отпадаете?

– Предварительные сведения, господин Бари, таковы, - сухо сказал комиссар. - Человек, похожий на Луиджи, в тот же день уехал в Швейцарию.

– Благодарю вас за информацию.

Я решил натравить на полицию, палату депутатов, вообще на всю государственную бюрократию газетчиков. Передал в вечерние выпуски римских газет снимки Джино и информацию о лжехозяине завода, послал такие же материалы в швейцарские редакции и ряд других европейских газет.