Ксения Медведевич - Мне отмщение

   Каид Марваз сдерживался, между прочим, изо всех сил - а также из почтения к старости. За время, пока на полуденной жаре успел остыть чай, старик раз девять на разные лады повторил это содержательное утверждение. Да еще с таким видом, будто это что-то ему, Марвазу, объясняло.

   - Да, о шейх, - терпеливо - в десятый раз - сказал каид. - Мы посланы в Таиф с фирманом эмира верующих - да благословит Всевышний его и его потомство! Но служу я в Ятрибе, это истинная правда. Равно как и все мои гвардейцы - мы приписаны к джунду Святого города...

   - Ах-ах-ах... - покивал чалмой из застиранной ткани старик. - Вот оно и видно, сынок, что ты из Ятриба, ах-ах-ах...

   Из-за спины Марваза послышался нетерпеливый вздох - Салхан, нетерпеливый в битве и в делах, едва сдерживался и потому вздыхал и шумно чесал себе пятку.

   - А куда спешите, почтеннейшие, куда спешите, - засмеялся старик. - Полдень - не время для путешествия, куда спешите... И тем более - если вы из Ятриба, о юноши, о несмышленыши...

   Салхан утробно рыкнул и все-таки не выдержал:

   - Во имя Всевышнего! Что ты хочешь этим сказать, о шейх? Из Ятриба, из Медины - какая разница?!

   Старик аж подскочил на своем молитвенном коврике:

   - Огромная, о юноша! Огромная! В Ятрибе властвует один, в Медине - другая!

   - Чего? - опешили гвардейцы разом.

   Вот такими словесами их здесь потчевали раз за разом!

   - Не понял, о шейх, - искренне признался Марваз. - Просвети мой слух!

   Старикашка пожевал волосатыми губенками и вдруг тихо сказал:

   - А в Ятрибе вы там все позабывали. Сидите под защитой Али - вам всё нипочем. А у нас тут не разгуляешься.

   Ах вот оно что. Теперь Марвазу стало понятнее. Тарик. Они боятся Тарика.

   Что ж, не за что их винить. По правде говоря, Марваз тоже боялся. Но ему четко объяснили: главное - сразу фирман вручить. Каид заучил особые слова: "Вот тебе, Тарик, воля эмира верующих, он приказывает тебе прочитать эту бумагу немедля".

   Дети во дворе заорали с удвоенной силой. Они катались в песке, как заправские гончие-салуги. Местные бедуины разводили таких: собачьи бега в Марибе пользовались бешеным успехом, хотя говорили, что на ярмарке в ар-Румахе...

   - Хотя вот с тех пор, как господин нерегиль приехали, получше стало, - вдруг сказал старик, и Марваз от неожиданности выронил четки:

   - К-как?

   А бедуин пожал худыми плечами под штопаной рубахой и сказал:

   - Житья же не было от этих фарисов. Набегали раз месяц, людей, скотину крали. А с тех пор, как господин нерегиль Джаффалеву шайку вырезал, тихо стало. Бедуины из такиф попытались на нас налететь - так господин нерегиль с молодцами подоспели и вот.

   - Чего вот? - ошалело пробормотал Марваз.

   Ему-то сказали, что нерегиль с ушрусанской шайкой правоверных утесняет, а тут...

   - Как чего? - показал беззубые десны старичок. - Порубали в лапшу, вот чего. Ты не подумай лишнего, о юноша, но вы там в Ятрибе сидите и ничего не знаете, а мы сколько жаловались проезжим купцам, толку не было, но, видно, услышаны были наши молитвы о воздаянии, и вот приехал господин нерегиль и навел в Таифе, Джиране и Ханифе порядок! Святую мученицу Катталат аш-Шуджан мы с почестями похоронили высоко на холме, и на могиле каждую пятницу чудеса происходят!

   Гвардейцы ошалело переглянулись.

   - Но... - выдавил из себя Марваз, - ...но разве там... ну, в Таифе...

   - Чего? - искренне удивился старичок.

   - Разве там правоверных в жертву не принесли? - подался вперед Салхан.

   - Каких правоверных! - отмахнулся сухой ладошкой чайханщик. - Бандитов, хочешь ты сказать, о юноша! И мало ли что плетут в Таифе - там живут болтливые глупцы, двоедушники, забывшие истинную веру, преступающие клятвы, их словам совсем нет веры, совсем нет, помяни мои слова, о юноша, не знающий жизни...

   Слушая старческое бормотание, Марваз вдруг обнаружил, что у ставен стоят и давешние мальчишки-зинджи, и еще куча народу из местных - все как один в затрепаных рубахах и в рваных куфиях. И молча на них с Салханом смотрят. И от этих взглядов каиду стало совсем неуютно.

   А старик вдруг обернулся и посмотрел куда-то во двор - пристально. Серьезно. Словно разговаривая мысленно с невидимкой.

   Салхан за спиной осторожно кашлянул и прошептал:

   - Марваз...

   - А?

   - Поехали отсюда. В Таиф. Там все на месте узнаем.

   Каид медленно кивнул. Во имя Всевышнего, прав его человек. К тому же, почтенные мулла с улемом должны были уже прибыть домой - отряд Марваза сопровождал их всю дорогу от Ятриба до Ханифы.

   От Ханифы почтенные мученики за веру поехали сами, а Марвазу пришлось остаться - пару дней назад, как раз накануне отъезда, в конюшню забрались то ли дикие псы, то ли шакалы, перекусали верховых лошадей, а те перепугались, снесли двери и убежали в пустыню. Вот только сегодня их переловили, тьфу, вот незадача, сколько времени потеряли...

   Каид одним глотком допил холодный чай, кивнул старику и прижал руку к сердцу:

   - Благодарю тебя, о шейх, за беседу, но долг зовет меня в путь. Лошадей мы вернули, и задерживаться здесь нам не следует.

   Старик с улыбкой закивал. Стоявшие во дворе местные переглянулись - и принялись неспешно расходиться. Марваз с Салханом обменялись многозначительными взглядами - и облегченно вздохнули.

   Уже на дороге, в седле, каид оглянулся на остающийся за спиной городок: солнце все так же палило, в глазах плыло от зноя. И, несмотря на жару, Марваз вздрогнул: на окраине, в тени большого серого дувала он увидел три знакомые маленькие фигурки. Черные детишки со двора. Они неподвижно стояли и смотрели гвардейцам вслед.

   - Сохрани нас Всевышний... - пробормотал каид и отвернулся.

   Странные какие-то дети. То орут, то столбами стоят. Кому понадобились трое малолетних невольников - тоже странно...

   И Марваз обернулся снова.

   Лучше б не оборачивался.

   На месте троих детишек он увидел трех черных псов.

   - Г-гончие... - тихо сказал за спиной Салхан.

   - А?..

   Каиду на полуденной жаре стало очень, очень холодно.

   - Гончие Хозяйки Медины... - пробормотал гвардеец. - Как я раньше-то не догадался, глупец я, баран...

   Псы стояли неподвижно и смотрели на них.

   - Едем вперед не оглядываясь, - упавшим голосом скомандовал Марваз. - Да защитит нас Всевышний, Он милостивый, прощающий...

   Они потрусили вперед по дороге, бормоча Имена и чувствуя спинами взгляд страшных собак. Но даже когда присутствие нездешних сил отпустило, Марваз не решился обернуться и посмотреть назад.