Дэвид Ферринг - Конрад

Элисса села и сказала:

– Я выхожу замуж.

– Что?

– Что слышал. Я выхожу замуж. Просто раньше не хотелось об этом говорить.

– За кого ты выходишь?

– Один знакомый отца. Живет в Ферлангене.

Конрад уже слышал это название. Но где находится этот Ферланген и как до него далеко, Конрад даже не представлял.

– Итак, – сказала Элисса, – похоже, я наконец-то посмотрю мир.

Она знала о его решении покинуть деревню, он сам с ней это обсуждал. Она даже подталкивала его к этому, говоря, что на его месте давно бы уже сбежала отсюда.

Она говорила, что у него нет семьи, поэтому он никого здесь не оставит. Почему бы ему вот так не взять да и уйти? Будь она мужчиной, так давно бы это сделала. Но для девушки такое невозможно.

Теперь же, когда он и сам решил уйти, говорить об этом с Элиссой не хотелось. Он боялся, что она захочет его удержать. Вполне вероятно, что она пытается навязать ему свою волю. Конрад хорошо знал, как изменчива Элисса – и как она умеет убеждать.

– Ты с ним уже встречалась?

Она покачала головой.

– А что-нибудь о нем знаешь?

– Старый, что-то около сорока. Но богат, очень богат. – Она пожала плечами. – Приходится чем-то жертвовать. – Потом помолчала и повторила: – Приходится чем-то жертвовать.

– Тебе это непременно нужно?

– Солнцу нужно всходить каждый день? А оно всходит. Не может не всходить. Я должна выйти замуж за Отто Крейшмера.

– А ты этого хочешь?

– Хочу, не хочу – это не имеет значения.

– Это несправедливо.

Элисса улыбнулась, потом рассмеялась, а потом так расхохоталась, что не могла остановиться. Она хохотала, вытирая слезы уголком накидки, то ли от радости, то ли от горя – Конрад понять не мог.

– Справедливо? – спросила она. – И это ты говоришь мне о справедливости? А как насчет твоей жизни? С тобой обращаются справедливо? В мире нет справедливости, Конрад. Такой вещи просто не существует. Ты должен это знать. Ничего, я не жалуюсь. Сколько лет прошло с тех пор, как ты спас мне жизнь? Пять? Шесть? Может быть, в тот день я должна была умереть, может быть, так мне было предначертано судьбой. А ты меня спас, и после этого я просто считала дни, которые ты мне подарил. Я не жалуюсь. Даже если бы завтра я умерла – я бы все равно была тебе благодарна за еще один день моей жизни.

Говоря это, она крепко держала его за руку, и Конрад впервые почувствовал, как холодны ее пальцы – как у покойницы…

– Ты что? – спросила она, взглянув на него.

– Ничего, – ответил он, сжимая ее холодную руку. Он лгал, и они оба это понимали.

А он хотел предложить ей уйти вместе с ним. Тогда покидать родные места было бы для него менее болезненно, ведь он забрал бы с собой самое дорогое, что у него было.

Но, как ни парадоксально это звучало, именно Элисса и была главной причиной его бегства. Он покидал не столько деревню, сколько Элиссу.

Он больше не мог скрывать правду о своих видениях. Больше не мог видеть в них Элиссу; он знал, что не в силах спасти ее.

Возможно, она права. Она должна была умереть. Он спас ее от зверочеловека и тем самым лишь немного продлил срок жизни, отведенный ей судьбой, вот и все. Но уйти от судьбы невозможно.

– Не знаю почему, но у меня было странное чувство, словно тот рыцарь – это мой будущий муж, – внезапно сказала Элисса. – Наверное, поэтому мне так захотелось с ним поговорить. Мне казалось, что я его знаю или скоро узнаю. Я даже подумала, что он приехал для того, чтобы схватить меня и увезти, понимаешь, похитить, а потом на мне жениться.

– Ты же говорила, что он похож на призрака.

– Ну и что. Любой, кому сорок, – уже почти что покойник.

И Элисса делано засмеялась.

Конрад задумался. Элисса права. Сначала он тоже принял рыцаря за привидение.

Но нет, они с Элиссой просто ошиблись, от страха потеряв слух. А потому и решили, что всадник едет беззвучно.

«Во всяком случае, лучше думать так», – решил Конрад. Рыцарь был пришельцем из другого мира, о котором Конрад ничего не знал и который собирался скоро увидеть. Поэтому лучше не поддаваться страху и не наделять этот мир всякими ужасами и опасностями.

– Интересно, кто же это все-таки был? – спросила Элисса.

– Кто знает? Может быть, человек просто заблудился. Кто к нам поедет? Заблудился, вот и все.

Элисса недоверчиво смотрела на него.

– Рыцарь въехал в долину, – продолжал Конрад, – увидел вашу усадьбу и понял, что заехал не туда, поэтому развернулся и поехал обратно.

Честно говоря, Конрад и сам не верил своим словам.

Она взглянула на солнце. Оно встало всего час назад, но жарило уже вовсю. Элисса развязала ленточки на своей блузке.

– Знаешь, какой завтра день? – неожиданно спросила она.

Со дня их знакомства прошло уже столько лет, а он так и не привык к ее манере резко менять тему разговора.

Дни значили для него очень мало. Иногда он даже не знал, какой сейчас месяц.

– Фестаг, – наугад ответил он.

– Нет, не день недели. И вообще не фестаг, а бэкертаг. Завтра будет восемнадцатое число месяца сигмарцайт, первый день лета!

– О…

– Тебя, кажется, это не волнует?

Конрад яростно взмахнул руками, словно хотел обнять весь мир.

– Лето уже началось! – сказал он. – Вон как жарко.

Ну откуда можно знать, когда начинается лето? Как будто оно начинается в какой-то определенный день. Люди пытались подчинить себе природу, да только не больно у них это получалось. Иногда весна бывала жарче лета, а осень – холоднее, чем зима. Природу не приручишь, и урожай не соберешь по расписанию.

Элисса только покачала головой, всем своим видом показывая, что Конрад совершенно безнадежен.

– Дело в том, – сказала она, – что завтра день святого Сигмара!

– О, – снова произнес он.

О Сигмаре он слышал не раз. Сначала это было просто имя – им клялись постояльцы в таверне. «Клянусь Сигмаром!» – говорили они.

Потом Конрад узнал, что странное здание перед въездом в долину – это храм Сигмара. А еще позднее он узнал, что Сигмар основал Империю. Впрочем, тогда это Конрада не заинтересовало. Он ничего не слышал об Империи и даже не знал, где она находится. Только от Элиссы он узнал, что их деревня входит в состав этой самой Империи, – Элисса вообще была для него единственным источником информации.

– Завтра все пойдут в храм, – сказала она. – Богачи и бедняки, все будут стоять плечом к плечу и возносить молитвы и хвалы. Все, кроме тебя, Конрад. Почему? Ты что, не веришь, что Сигмар – это бог?

Конрад пожал плечами. Жизнь деревни его не касалась. Бранденхаймеры ни разу не брали его с собой в храм, и он никогда не думал о богах.

– Может быть, ты поклоняешься кому-нибудь другому? – спросила Элисса. – Может быть, Ульрику?