Елена Чудинова - Неферт

На Инери была только полотняная набедренная повязка. Скользя по обнаженному темному телу и светлым волосам, яркие лучи солнца, казалось, окутывали всего Инери золотым облаком.

— А я в сто раз красивее, чем твой Нахт.

— Ты какой-то ненормальный! Разве мужчинам можно такое о себе говорить?!

— Правду можно говорить всем. Это даже добродетельно — спроси у взрослых.

— Так и побегу спрашивать. И Нахт гораздо красивее!

— Знаешь, ты, пожалуй, еще на меня посмотри.

— Кажется, я уже на всю жизнь на тебя насмотрелась! — Неферт хотела спрыгнуть со стены.

— Так почему ты звала кошку? — спросил Инери, быстро подавшись вперед и мягко схватив Неферт за руки.

— Зачем тебе это знать? — Неферт попыталась высвободиться.

— Затем же, зачем все остальное. Все, что относится к тебе.

— Почему ты кидался в меня камнями?

— Я скажу, — Инери еще сильнее обхватил руки Неферт. — Только все-таки спустимся ко мне в сад.

XIX

— Больше всего из-за того, что я на тебя злился… — они сидели в заброшенной части сада, на толстом белом корне платана.

— А почему ты на меня злился?

— Потому, что ужасно хотел бы совсем не обращать на тебя внимания — и не мог. Ты меня словно заставляла о тебе думать. Я тебя за это просто ненавидел иногда… — Инери стиснул зубы. — И самое обидное — я знал, что меня-то ты заставляешь думать о себе, а сама даже об этом не догадываешься! А я бы умер на месте, если бы ты догадалась! Ни за что бы к тебе первый не подошел! Если совсем честно — я боялся… Вдруг тебе это все равно… Я даже кидался в тебя нарочно, чтобы ты не подумала…

Над ними переплетались тенистые ветви, но Неферт отчего-то казалось, что окутывающее тело Инери золотое облако не исчезло вместе с солнцем. Оно переливалось в каждом плавном движении Инери — и к этому золотому теплу хотелось быть ближе.

По сбивчивой речи Инери было видно, что он волновался. Но в его серых глазах — и Миура не усомнилась бы в том, что это были живые глаза, смотревшие на Неферт честно и прямо, — иногда насмешливо вспыхивала дерзкая уверенность в своей силе. Но в чем была эта сила?

— Не говори ничего, Неферт, — Инери убеждающе переплел ее пальцы со своими. — Я ведь потом тебе всего не скажу… Я еще, может, и сейчас не все скажу, не знаю!

Словом, я не хотел к тебе подходить.

Как раз на этом дереве я и сидел, — Инери коротким кивком показал наверх. — И видел, как ты полезла в колодец. Я еще подумал — зачем? И хотел скорее слезть, вдруг ты в воду свалишься.

И тут, — пальцы Инери сделались железными, — я увидел, как к тебе подошел другой.

Я сам виноват! Так мне и надо — зачем я не подошел к тебе раньше, чем он!

А ты влюбилась в него с первого взгляда — не спрашивай, откуда я это знаю.

Ох, как я его ненавидел — хотя себя я ненавидел еще больше! А что я мог поделать?! Каждый раз, когда я его видел, я готов был тут же на него набросится, хоть бы и без оружия… Я бы его зубами грыз! Но ты ходила такая счастливая… Ведь ты бы меня возненавидела… Хотя мне иногда казалось, что лучше бы ты меня ненавидела — только бы обо мне думала… И все-таки — ну не мог я причинить ему никакого вреда! Ты его любила! А он уехал. Он уехал от тебя, он посмел от тебя уехать! За это я стал ненавидеть его еще сильнее. И знаешь — пусть только попробует к тебе вернуться. Я его к тебе не пущу! Я хотел, чтобы ты это знала.

Неферт смотрела на Инери, широко раскрыв глаза: как же так получилось, что всего этого она могла не видеть раньше!

— Но какое ты имеешь право вставать между мной и Нахтом? — спросила она.

— Никакого. Но ты мне дашь такое право. Потому, что иначе не может быть, — ответил Инери очень твердо.

Золотое тепло исходило от его пальцев. Неферт не хотелось высвобождать рук, уже обеих, потому что вторая рука тоже оказалась в руке Инери.

— Так почему же все-таки ты звала кошку?

— Что ты все время спрашиваешь о моей кошке? — что-то заставляло Неферт сопротивляться дальше. — Ты что, кошек не видел?

— Таких, которые, когда хотят, становятся ростом с человека, — не приходилось, — Инери улыбнулся торжествующей быстрой улыбкой.

— Ты… понял, какая это кошка?

— Да. Ты мне расскажешь, правда? Ты мне все расскажешь?

XX

— И ты рассказала?

— Да. Ведь тут ты мне ничего не запрещала, Миура!

— Собственно, ты не спрашивала. Но ты чего-то недоговариваешь. Ты ведь хотела привести его ко мне, не так ли?

— Хотела.

— …

— Говори, говори… И желательно — дословно.

— Я думала, что он страшно обрадуется… А он просто взвился от злости… А сказал он вот что: «Нет! Я знаю, зачем ты меня к ней потащишь, — чтобы спросить, надо ли тебе со мной знаться! А я не хочу, чтобы ты таскала меня к волшебным кошкам, чтобы с ними обсуждать! Я хочу, чтобы ты сама решила, нужен ли я тебе, ясно?»

— Яснее ясного. Он безумно в себе неуверен, и у него есть на то причины. Только проверки, против которой он устраивает весь этот боевой танец, все равно не избежать…

— Какой проверки?

— О, я и сама еще не знаю, в каком облике это придет. Не станем забегать вперед.

— Миура… А ты ведь не думаешь… Честное слово, я сама не знала! Мне казалось, что Нахт…

— Но у меня-то как раз было другое мнение.

— Понимаешь, Миура… Здесь все совсем по-другому. Ведь Инери я могла о тебе рассказать. А Нахт — даже если бы он не любил тебя раньше — все равно я ничего бы не рассказала ему! Потому, что он бы тогда ни слову не поверил! И я чувствую — было бы очень неправильно, если бы Нахт тебя увидел случайно, как Инери…

— Не увидел бы.

— Я так и думала. Инери мне ближе, Миура, он какой-то родной. Мы с ним больше похожи!

— Ты нашла довольно подходящее слово. Видишь ли, в определенном смысле Инери тоже доводится тебе братом.

XXI

— Да уж, новости так новости… Всем новостям… — Суб-Ареф сосредоточенно углубился в папирус.

— Но расскажите же, досточимый Суб-Ареф, — госпожа Мерит пальцем показала служанке подложить гостю гусятины. — Я сгораю от любопытства!

— Да и рассказывать не хочется, что говорят, — Суб-Ареф искоса глядел в папирус. — Как впечатляюще здесь построен этот нравоучительный оборот!

— Друг мой, одолжите меня любезностью взять эту книгу и спокойно прочесть ее дома, — вмешался Имхотеп, — но не лишайте последних новостей старого каменотеса, и без того вконец одичавшего в разъездах.

— Я не могу взять папирус с собой! — сварливо возопил Суб-Ареф. (Неферт заметила улыбку, тут же исчезнувшую в резких вертикальных складках отцовского рта.) — Как же я его возьму?! У меня весь дом набит папирусами, которые лежат безо всякого порядка, так, что я и без того в них путаюсь! А если я куда-нибудь заткну чужой? Как я его потом найду? Я попаду в крайне неловкое положение!