Василий Сахаров - Воин Яровита

Народ зашумел. Кто-то недоверчиво хмыкнул, а кто-то даже возмутился, мол, что за чушь. Но я посмотрел на князей и на верховного жреца, и понял, что идея им понравилась. И хотя пока верховоды не до конца осознают, что к чему, да отчего, позже вожди все переосмыслят. Они подумают, прикинут свои силы, посоветуются с воеводами и решат, что я прав. А чего? Все верно сказал. Зеландия это богатый кусок суши, который вместе с островами Мен и Фальстер перекрывает выход в Северное море. Следовательно, кто им владеет, тот считается хозяином проливов. Опять таки именно возле берегов Зеландии формируются все эскадры датских викингов, которые идут на венедов, а если мы там встанем и держаться будем крепко, то к Руяну с запада никто не прорвется, а Любек и Ольденбург, как морские порты, станут не интересны.

Снова ко мне обратился Никлот:

— Ладно баешь, ведун Вадим. Но ты понимаешь, что предлагаешь сделать?

— Да, я все понимаю и осознаю, точно так же как и то, что второго такого шанса может не представиться. Его просто не будет, потому что через год-два полыхнет все пограничье, и собрать войско, в котором будут воины всех четырех венедских племен, возможно, уже не удастся.

— Надо думать.

— Так никто никого не торопит.

— Что еще можешь сказать ведун? — бородатый темноволосый князь, глаза которого блеснули веселыми искорками, передернул плечами, и красный плащ на его плечах вздрогнул.

— Войску нужен один вождь, и он должен быть выбран сейчас, а то все вы видели, что в Щецине происходило, когда воины готовились выступать на Пырыцу. Едва все дело не порушилось, ибо каждый хотел быть первым. Так что этот вопрос надо бы решить прямо сейчас, пока все князья вместе. Кроме того, для такого большого дела, как захват Зеландии, нам нужны союзники, и я предлагаю позвать свеев Гутторма Тостерена и пруссов, которые за добычу и оружие, на своих дубасах вдоль берега пройдут и к датским берегам выйдут. Пусть свеев будет немного, хотя бы три-четыре драккара. Но это триста-четыреста воинов, которые встанут на нашу сторону. Да пруссы, если правильно с ними поговорить, три-четыре тысячи бойцов выставят. Для нас это ощутимая помощь.

— Не надо нам никакой помощи! — выкрикнул один из бояр.

— Правильно! — поддержал его другой. — Мы сами с данами справимся!

Я посмотрел на крикунов. Первый, похожий на медведя пожилой крепыш из свиты Никлота, кажется, Гудим Громобой. Второй, правая рука Мстислава, тридцатилетний капитан "Стратима" Талалай Прислав, принявший командование кораблем после того как Выдыбай был избран лидером ранов. Оба боярина люди авторитетные и горячие. Громобой за незалежность бодричей радеет, а Прислав до добычи жадный. Это я знал, и вступать с ними в спор не хотелось. Однако я уже разошелся и останавливаться не собирался, а потому посмотрел прямо в глаза Громобоя, который был ко мне поближе, шагнул в его сторону и повысил голос:

— Гудим, я помню тебя. Ты под Пырыцей в конце битвы двух ляшских дворян копьем из седла выбил, а значит, воин знатный и не трус. Но помощь нам все же нужна, а тот, кто говорит, что нет, тот может посмотреть на стодорян. Они тоже кричали, что им не надо подмоги, мол, сами герои. И что мы видим теперь? Они под немцами и Бранибор стал Бранденбургом. Мало этого примера? Давай дальше. Моричане сами по себе были, а теперь их столица Девин называется Магдебург. От древан уже и памяти почти не осталось. Мильчане, лужичане, слупяне, плони, худичи, нишане и многие другие племена кресты на шее таскают и рады тому, что под плетью ходят. И все это оттого, что каждый был сам по себе. А я говорю, что так нельзя. В единстве сила — таков завет предков. Но венедам пока не на кого опереться среди братьев по крови, а значит нужно искать помощи у тех, кто держится за родовую традицию и старых богов. Вот потому необходимо поднимать свеев и пруссов. Ну, а если нет, то дай срок, и они поднимутся против нас под знаменами католиков.

Громобой от такого наката с моей стороны как-то потерялся и только пробубнил:

— Да я же, как лучше…

Воеводу прервал Векомир, который поддержал меня:

— Ведун Вадим дело говорит. Но над этим надо подумать, так же как и над другими его речами. Вадим, есть еще что сказать?

— Нет, — я мотнул головой.

— Тогда завтра соберемся еще раз. Пусть каждый подумает над целью весеннего похода и о привлечении союзников, и вместе мы примем окончательное решение. Заодно и вождя всего войска выберем, да гадание проведем.

Один за другим князья и бояре, на ходу переговариваясь, покидали храм Святовида, а я задержался. И когда мы с Векомиром остались вдвоем, я посмотрел на седобородого старца в белых одеждах и спросил его:

— Ты знал, что я скажу?

— Нет, — верховный жрец подошел к украшенному узорами и древними знаками беломраморному Алатырю перед статуей своего божества, огладил холодный камень ладонью, в задумчивости посмотрел на лики Святовида и добавил: — Меня словно в спину толкнули, дай слово Вадиму. Может быть, это интуиция, а возможно, веление бога. Не понятно, но это и неважно. Главное, ты сказал то, что вызвало интерес князей и самых умных воевод. А раз так, то твой выход на круг был по делу.

Белый конь Святовида, который находился за деревянной стеной, будто подтверждая слова волхва, стукнул по полу копытом и громко всхрапнул, а я кивнул на выход и спросил старика:

— Как думаешь, Векомир, они примут мои предложения?

— Да. В этом я не сомневаюсь. — Жрец кинул на меня косой взгляд. — И дело здесь даже не в том, что надо остановить набеги данов и создать опасное положение для гетландцев и немцев. Князья мыслят немного иначе, чем мы, радари богов. Поэтому сейчас каждый из них думает о том, что, захватив Зеландию, он сможет нарезать одному из своих многочисленных отпрысков землицы и дать ему рабов из местных бондов, которых, в отличие от вольнорожденных соплеменников, можно пригибать к земле ярмом. Опять же это принесет большую добычу и позволит варягам беспрепятственно выходить в океан, а то даны совсем обнаглели, заперли нас в Венедском море и теперь нам можно выскочить лишь тайком, либо с караваном новгородцев. Тоже самое с союзниками. Ты думаешь о боевом братстве, которое сплотит сторонников родной веры, а воеводы прикидывают, что иноземцев можно кинуть на самое опасное направление и за счет этого сберечь своих воинов.

— Это я тоже понимаю, потому и высказался. А что с общим вождем, кто им станет?

Старый волхв ответил сразу:

— Никлот.

— Это потому, что он уже воевал с данами на их территории?

— Не только. Его земли ближе всех к Зеландии и Фальстеру, и у него к викингам свои счеты, еще со времен Кнуда Лаварда. Поэтому мягкости данам от него ждать не придется.