Виталий Дубовский - Дожить до рассвета

Взлетев над лесом, дух Стояна стал зорко осматриваться по сторонам, продолжая быстро вязать узелковое заклятье поиска.

Вынырнув из видения, Стоян бросил Пастуху смотанный клубок.

— Этот твой, брат. Найди и убей его. Возьми с собой сотню воинов, не так он прост, как кажется. Голову мне привези и все, что при нем отыщешь. Не будет им Наследия!

Ведьмак вновь собрал кости в чарку, принявшись ворожить.

Берест настойчиво постучал в калитку, разглядывая сквозь щель беснующегося кобеля.

— Эй, хозяева! Дайте путнику водицы напиться!

Невысокая плотная бабка выглянула из избы, подозрительно разглядывая незнакомца.

— Чего нужно?

— Хозяюшка, водицы дай.

Недовольно нахмурив лоб, бабка вызверилась на нежданного гостя не хуже дворового кобеля:

— Поди, не лето на дворе, снега хоть отбавляй. Шел бы ты парень, пока пса не спустила!

Берест расхохотался, весело утаптывая ногами снег у калитки.

— Хозяюшка, в снегу ж ведь не заночуешь. А солнце вон уж за лес садится. Пустите заночевать? Я в тягость не буду — отблагодарю, как смогу.

Сутулясь и пригибая голову, на порог вышел хозяин, ловко пряча за спиной секиру. Приглядываясь к Бересту, он деловито напыжился, всем своим видом показывая, что еще горазд за себя и свой дом постоять.

— Кого там леший принес?

— Переночевать просится, — зашептала недовольная жена, — не пускай его, Валуй. Ох, чует мое сердце, не к добру это. Погляди, как кобель бесится, ни на кого так не кидался.

Покосившись на бабку, на кобеля и на улыбающееся добродушное лицо Береста, Валуй выругался себе под нос. Выйдя на подворье, он схватил пса за загривок и потащил его к конуре.

— Ты, старая, лучше пса накорми. Второй день голую миску вылизывает. С такой кормежкой скоро и на хозяев кидаться станет. Проходи в избу, парень, пока я пса держу.

Потянув руку, волхв снял с петли крючок и вошел во двор. Запоры на калитках ставить глупо, если тать какой пожалует, то и через плетень перепрыгнет. Потому на калитках лишь крючки и цепляли, чтобы живность со двора не убегала. Долго отряхиваясь в сеннике от снега, Берест усмехнулся, прислушиваясь к недовольному шепоту хозяйки:

— Зря ты его пустил, дурак старый. Вот попомни мои слова. А вдруг разбойник какой?

— Молчи, баба безмозглая. Раскудахталась, что та курица! Лучше поесть на стол собери. И это… Медовуху неси!

Берест вошел в избу, улыбнувшись нахмуренной хозяйке и озираясь по сторонам.

— Мир и достаток вашему дому, хозяева.

Поклонившись снопу, стоящему в углу, волхв подмигнул босоногому мальчишке, с любопытством выглядывающему с печи. Спрятавшись под большим дедовым тулупом, мальчуган хихикнул, пугливо подглядывая за гостем в щелку.

Демонстративно поджав сморщенные губы, хозяйка юркнула мимо гостя к погребу.

— Проходи, парень. Нечего в пороге стоять. Присаживайся, в ногах правды нет. — Старый рассен взмахнул рукой, приглашая путника к столу. — Как звать тебя? Откуда путь держишь?

Бережно поставив под лавку тяжелый походный мешок, парень облегченно вздохнул, вытягивая утомленные дорогой ноги.

— Берестом меня кличут. Из святорусов родом буду. А путь мой от самых Рипейских гор лежит.

Дед удивленно вздернул кудлатые брови:

— Неужто от самых гор пехом идешь? Кто же по зиме в такой дальний путь без коня отправляется?

В избу вернулась хозяйка, сердито покосившись на разговорившегося мужа. Недовольная бабка стукнула крынкой с медовухой, ставя ее на стол, и пошла к печи вечерю собирать. Дед подмигнул гостю, покосившись через плечо, чтобы жена не услышала:

— Не обращай внимания на бабу. Вместе с молодостью женщина и доброту свою теряет. Эх, — он махнул рукой, вспоминая былые времена, — а в молодости красавицей была! Да что там говорить. Ты, Берест, сказывай, что там да как в мире нынче деется. К нам тут редко путники заходят. До купеческого тракта далеко, а сам я уже старый по миру мыкаться.

Берест кивнул, задумчиво глядя в спину бабке, молчаливо раскладывающей еду по мискам.

— Ты, Валуй, прости, может, не мое то дело. Только хозяйка твоя не просто так сердится. Спина ее очень беспокоит. А когда человеку плохо, вот он и кидается на всех, кто под руку попадет.

Валуй кивнул, подтверждая его слова:

— Это ты верно подметил. Старость не радость. Иной раз ее поясница так прихватывает — разогнуться не может. — Валуй на мгновение умолк, удивленно покосившись на гостя. — А ты как догадался про спину-то?

Берест пожал плечами, разглядывая хозяйку, словно мерку с нее снимая.

— А чего там гадать. Сам погляди, голову в плечи втягивает да правую ногу подволакивает. Боль у нее из поясницы идет, надорвалась, видать, когда-то. Ты, Валуй, хозяйку свою тяжелой работой не нагружай, а то сляжет на старости.

Валуй восхищенно стукнул кулаком по столу:

— Ну, ты и глазастый! Ай да молодец! Ну, давай по чарке, за здоровье!

Молодой волхв неодобрительно покачал головой, выливая свою чарку обратно в крынку.

— А вот это дело здоровью не очень полезно. Не обижайся, хозяин, пить не стану. Медовуха дело такое: две чарки выпьешь, а после третьей в хлеву проснешься вместе со свиньями.

Выпив первую чарку, Валуй торопливо налил себе вторую. Боязливо покосившись на жену, он прошептал:

— Ну, как знаешь. За бабу мою.

Берест покачал головой, переворачивая свою чарку вверх дном, и принялся за еду. Через пять минут, насытившись, волхв обратился к недовольной бабке:

— Спасибо, хозяюшка, за угощение. А в благодарность могу спину твою подлечить.

Бабка недоверчиво взглянула на гостя, непроизвольно коснувшись ноющей поясницы.

— Это как же ты от старости вылечишь? Не молод ли ты, чтобы в таких делах разуметь?

Берест поднялся из-за стола, утирая рот рукавом, и улыбнулся.

— Что, не больно я на знахаря похож? Ну-ка, хозяюшка, повернись ко мне спиной, да о стенку руками обопрись.

Руки волхва торопливо пробежались по ее сутулой спине, едва касаясь кончиками пальцев. Удовлетворенно хмыкнув, Берест быстро стал надавливать лишь ему понятные точки. Бабка вскрикнула от острой боли:

— Ой! Что ж ты так сильно давишь, стервец!

— Терпи, бабка. Еще немного осталось. Скоро с молодухами через костер прыгать станешь. Полностью, конечно, не излечить мне твою хворь, но полегчает надолго.

Старый Валуй восхищенно открыл рот, видя, как ловко двигаются руки гостя.

— Э, парень, вижу, знаешь ты свое дело.

Берест в последний раз провел руками по старческой спине, мягко поглаживая и снимая напряжение. Бабка облегченно вздохнула, словно вырвалась из рук мучителя.