Стивен Кинг - Глаза дракона

Отдышавшись, он вернулся в кабинет. Теперь на столе лежали только щипчики, пакет и бокал с вином. На щипчиках яда не осталось, а тот, что в пакете, уже не мог повредить его здоровью, если быть осторожным.

Флегг почувствовал удовлетворение от сделанной работы. Он склонился над кубком и глубоко вдохнул. Это было безопасно: когда песок растворяется в жидкости, его пары становятся безвредны.

Чего нельзя сказать о самой жидкости.

Флегг поднес бокал к свету, любуясь кровавым отблеском.

«Последний бокал вина, мой король, — сказал он рассмеявшись и разбудил попугая. — Он согреет вас на славу».

Он сел, перевернул песочные часы и принялся читать заклинания в огромной книге. Флегг читал эту книгу тысячу лет и не прочел даже четверти. Написал ее на равнинах Ленга безумец по имени Альхазред, и читающий ее слишком долго рисковал тоже стать безумным.

Час… только час. Когда верхняя половина часов опустеет, Питер уже придет и уйдет. Через час он поднесет Роланду последний бокал вина. Флегг какое-то время смотрел на сонно сыплющийся белый песок, потом опустил глаза к книге.

Глава 22

Роланд был тронут, когда Флегг перед сном принес ему вино. Он выпил бокал двумя большими глотками и выразил надежду, что это вино его согреет.

Улыбаясь под капюшоном, Флегг сказал:

«Я уверен в этом, ваше величество».

Глава 23

Судьба или просто случай позволили Томасу увидеть в тот вечер Флегга в комнате отца — это уж решайте сами. Я расскажу только, что он видел, а случилось это из-за того, что Флегг многие годы пытался завоевать дружбу этого несчастного мальчика, у которого не было других друзей.

Я сейчас объясню, в чем дело, но сначала я должен сказать кое-что по поводу волшебства.

В историях о волшебстве фигурируют обычно три вещи, которые, якобы, умеет делать любой второразрядный чародей. Это превращение свинца в золото, изменение облика и делание себя невидимым. Настоящее волшебство — нелегкая штука, а если вы другого мнения, попробуйте как-нибудь заставить исчезнуть вашу любимую тетушку, когда она приедет к вам погостить на недельку. Делать чудеса трудно, даже злые, хотя их легче делать, чем добрые.

Превратить свинец в золото можно, если знать нужные слова, но изменение облика и невидимость невозможны… если понимать эти слова в их подлинном смысле.

Иногда Флегг слышал истории о принцах, которые спасались от орд злодеев, сделав себя невидимыми, или о прекрасных принцессах (в сказках принцессы всегда прекрасны, хотя опыт Флегга говорил, что в большинстве случаев принцессы, продукт долгой цепи родственных браков, страшны как смертный грех и глупы как колода) превращали огромных людоедов в мух и легко их прихлопывали. Принцессы в сказках хорошо били мух, но Флегг сомневался, что реальные принцессы смогут прихлопнуть даже декабрьскую сонную муху. Да, в сказках все было просто.

На самом деле Флегг никогда такого не видел. Он знавал великого андуанского волшебника, который верил, что можно изменить облик, но шесть месяцев медитации и почти неделя чтения заклинаний привели лишь к тому, что он отрастил себе нос в девять футов и сошел с ума. Флегг усмехнулся, вспомнив, что на этом носу росли желтые кривые ногти. Пусть великий волшебник, но он, был дураком.

Невидимость казалась Флеггу столь же маловероятной. Можно было только сделать себя тусклым.

Да, тусклый — лучшее слово для этого, хотя иногда говорят «призрачный», «скрытый», «неявный». Невидимым он стать не мог, но, прочитав ряд заклинаний, он мог сделаться тусклым. Когда он в таком состоянии шел по коридору, и навстречу ему попадался слуга, глаза слуги внезапно устремлялись под ноги или на потолок. Если он входил в зал, разговор смолкал, и люди начинали встревоженно озираться. Свечи и факелы чадили и гасли. Но тот, кто хорошо знал человека, мог увидеть его и в тусклом состоянии, так что это не была невидимость.

В тот вечер, когда Флегг принес Роланду отравленное вино, он сделал себя тусклым. Он не думал, что его кто-нибудь увидит. Было около девяти, а замок при старом и больном короле ложился спать рано. «Когда королем будет Томас, — подумал Флегг, осторожно неся бокал по коридорам, — тут каждый вечер будут пиры. Он унаследовал любовь отца к пьянству, хотя больше любит вино, чем пиво и мед. Его легко будет приучить и к более крепким напиткам… Разве я не его друг? Когда Питер будет на Игле, а Томас на троне, пиры будут каждый день… пока это не надоест баронам и простонародью. Да, это будет последнее действие, самое интересное, но боюсь, что Томасу оно покажется чересчур горячим, как это вино его отцу».

Он не думал, что его увидят, и его не увидели. Несколько слуг, которые проходили мимо, просто отпрянули, будто наткнувшись на препятствие.

Но его все-таки видели. Томас видел его глазами Нинера, дракона, убитого когда-то его отцом. Томас смог это сделать потому, что Флегг сам его научил.

Глава 24

То, как отец обошелся со сделанной им лодкой, очень обидело Томаса. Но он все еще любил отца и хотел доставлять ему столько же радости, сколько Питер. И он хотел, чтобы отец любил его, как Питера, или хотя бы вполовину меньше.

На беду, все идеи первыми приходили в голову Питеру. Когда он сообщал их Томасу, тот или называл их ерундой (пока они не воплощались в жизнь), или боялся взять за них ответственность. Так случилось, и когда Питер подарил отцу вырезанные им самим шахматы.

«Я подарю отцу кое-что получше этих игрушек», — заявил тогда Томас, но про себя он думал, что, если уж он не смог сделать простую деревянную лодку, то где уж ему справиться с двадцатью шахматными фигурами. Поэтому Питер вырезал их один, за четыре месяца — пехотинцев, стрелков, рыцарей, генерала, монаха — и конечно Роланд был в восторге, хоть они и получились немного неуклюжими. Он сразу убрал шахматы из слоновой кости, сделанные ему сорок лет назад великим Эллендером, и играл только в те, что сделал Питер. Когда Томас узнал об этом, он побежал к себе и лег в постель, хотя была середина дня. Он чувствовал себя так, будто кто-то заставил его съесть кусок его собственного сердца. Сердце было горьким, и он еще больше возненавидел Питера, хотя часть его все еще любила старшего брата.

Теперь об этом вечернем бокале вина.

Питер пришел к Томасу и сказал:

«Я подумал, что было бы здорово каждый вечер приносить отцу бокал вина. Я спросил у кравчего, и он сказал, что не может дать нам бутылку потому, что отчитывается за них перед главным винохранителем, но мы можем купить на свои деньги бутыль пятилетнего баронского — отец его особенно любит. Это совсем не дорого и…»