Любовь Романова - Люди крыш

- Ну? – наконец, не выдержала она. – Ты будешь меня учить?

- Буду! – немедленно откликнулся Тим. – Урок первый. Если учитель молчит, он думает. Если учитель думает, его нельзя беспокоить.

- Прекрасно! Пока, Тимоша!

- Учитель!

- Что?

- Урок второй. Ко мне нужно обращаться - «учитель».

- Не вопрос, учитель. Пока ты тут сидишь, я пойду готовиться к контрольной по алгебре.

- Иди. Только посвящение ты не осилишь.

Все-таки права была Дина – злюка и балабол! Женя скрестила на груди руки и осталась стоять на месте.

- Что ты знаешь о посвящении?

- Все! В отличие от некоторых, я его давно прошел, - Тим, не спеша, поднялся, сплюнул в пропасть, внимательно проследив неровный полет слюны, а затем сердито уставился на Женьку. - Чего стоим? Работать пора! К лифту шагом марш!

Они шли совсем не долго. Десять минут и Женя со своим новым учителем оказалась в кольце разноуровневых крыш. Дома из красного кирпича, словно старые сплетницы, стояли тесным кружком, поэтому Дорога в этом месте делала кольцо. Метров триста в диаметре.

- Это твой тренировочный полигон! – важно сообщил Тим. – Полигон, знакомься, это Жэка. Жэка, это полигон.

- Очень смешно, - Она начала оглядываться и почти сразу заметила на стенах и крышах крупные цифры. «1», «4», «3», «7»… Кто-то недавно нарисовал их белой краской. А вот и пустое ведерко валяется… - Ну и что мы будем делать?

- Не мы, а ты. Это полоса препятствий. Каждое препятствие пронумеровано. Твоя задача – пройти их все по-порядку, - Тим перевернул ведро из-под краски и сел на него верхом. Приготовился наслаждаться Женькиным позором.

Первым испытанием оказалась вертикальная стена. Два дома стояли вплотную друг к другу, но один был на пару этажей выше. Жене предстояло запрыгнуть на его крышу.

- Эй! И как это делается? – Она запрокинула голову. В синей вышине неслись клочья облаков, похожие на хлопья серой пыли. Казалось, черная громадина дома заваливается на стоящего под ней Женьку.

- Думай! Ты же, вроде, одна из нас.

Вот гад! Сенсей недоделанный! Она попыталась подпрыгнуть. Получилось не очень – ноги оторвались от рубероида в лучшем случае на полметра. Тимофей за спиной презрительно фыркнул. Ну и черт с ним! Еще одна попытка. То же самое. Нужно успокоиться и вызвать знакомое ощущение, что она уже справилась. Стоит, наверху и снисходительно смотрит на своего самоуверенного учителя.

А вдруг способности пропали навсегда? Не вышло же сегодня подслушать одноклассников. Покалывание так и не появилось. Стоп! Хватит изводить себя тем, что было. Есть только здесь и сейчас.

Крыша, стена, небо…

Женька сама не поняла, как это произошло. Словно в каждой ноге появилось по пружине. Эти пружины внезапно разжались, и ее выстрелило в темное небо. Она взлетела чуть выше нужной высоты и мягко приземлилась на крышу среди бутылочного стекла и кирпичной крошки.

- Тим! Смотри, получилось! – Восторг до отказа наполнил легкие и потребовал немедленно им с кем-то поделиться.

- Так себе. Давай работай.

От радости ничего не осталось. Как водой смыли. Потянули за веревочку и смыли. Ладно, что там дальше? Два – провал между крышами. Метров пять, не больше. И не на такие расстояния прыгали.

Три – ряд труб, спрятанных в кирпичные саркофаги. Нужно перемахнуть? Разбег, толчок. Есть!

Четыре – спрыгнуть вниз. Всего каких-то три этажа.

Пять – еще одна пропасть между крышами.

Шесть – прыжок через чердачную постройку.

Семь – полет над крошечным двориком…

- Я все прошла.

- Учитель!

- Я все прошла, учитель. Что дальше?

- А дальше то же самое. Только теперь я буду называть цифры в разнобой.

- Это еще зачем?

- Затем, что по приколу! Выполняй, ученик! Шесть!

Ну и флаг ему в руки! В разнобой, так в разнобой. Женька разбежалась и еще раз перелетела через кирпичный домик с зеленой дверцей, ведущей на чердак. Наверное, в таком жил Карлсон.

- Два!

Издевается! Выбирает, что подальше.

- Пять! Быстрее давай!

Точно, издевается! Все Марте расскажу!

- Семь!

Ненавижу! Почему он вообще мной командует?!

- Один! Шевели оглоблями!

Да пошел он! Женька изменила направление и перепрыгнула на крышу за пределами полигона. Не слушая крики Тима, она неслась вперед. Навстречу убывающей луне.

Город смотрел на нее желтыми квадратами окон, подсвечивал уличными фонарями и чуть-чуть сдвигал дома, когда Женя прыгала с крыши на крышу. Ему нравилась эта девочка, рисовавшая на его стенах яркие картины. Поэтому Город вздрогнул, когда она совсем немного не долетела до очередной крыши. Усики телевизионных антенн и спутниковые тарелки замерли в испуге, наблюдая, как хрупкая тень вскрикнула и заскользила по серой стене дома.

Вниз, вниз, по торцу, цепляясь за стыки бетонных плит.

Стоявший рядом пирамидальный тополь сосчитал этажи и ахнул: «Десять!» Слишком много для неопытной кошки. Но уже в следующую минуту кусты акации вздохнули с облегчением: «Жива!»

Женя лежала на узкой асфальтовой дорожке, идущей вдоль стены. Пахло бетонной пылью, влажной землей и сладкими духами. Откуда здесь запах духов? Она попыталась сесть и тихо заскулила от боли. Похоже, коленки и локти содраны в кровь. Женька начала осторожно закатывать штанину, поэтому не сразу заметила три сутулые фигуры. А когда подняла глаза, бежать было поздно.

Они стояли совсем рядом. Низкорослые. Лысые. С узкими, как у Людей крыш, зрачками.

Стояли и ухмылялись.

***

Оглушенный ударом, Чухонь лежал на дне каменного стакана и чувствовал, как по нему снуют крысы. Тяжелые, каждая размером с молодую кошку, они совали усатые морды в ноздри и уши, лезли за шиворот, царапали, скребли и щекотали открытые части тела. Их испражнения толстым слоем покрывали дно темницы. От сладковатой вони Чухонь почувствовал острый приступ тошноты. Он закашлялся, приподнялся на локтях, стряхнул с себя возмущенно орущих грызунов и встал на ноги.

Голова гудела, как будто в ней шел чемпионат по шерстоканьим боям. Чухонь сделал пару нетвердых шагов наугад и уперся в холодную стену.

- Эй, Сиплый, - крикнул он, задрав голову, - Хватит прятаться! Мне уже эти приколы надоели!

Ему ответило эхо и крысиное попискивание. К дурацким шуткам товарищей он давно привык. Главное, не показывать, что тебе обидно. А вот от Сиплого такой подлости не ожидал. Зачем только он его сюда притащил? Разбудил, велел быстро собраться, намекал на важное задание? Чухонь обрадовался. Скоро ежегодные шерстоканьи бои - нужна дополнительная группа чесальщиков. Он недавно подал заявку и, когда в Норе появился Сиплый, как последний дурак, решил, что ему повезло - его приняли.

Правильно вычесывать шерстокана – целая наука. Шерсть у него мягкая, словно пух, в колтуны сваливается. Они делают зверя неуклюжим и лишают боевого духа. Шерстокан ведь - существо нежное, обидчивое - чуть что, сразу в меланхолию впадает и начинает лопать, как не в себя. Хрысь в юности был Подающим гребня у самого мастера Плюха. Тот только с чемпионами работал. Вот и Чухонь, наслушавшись дядькиных рассказов, тоже мечтал стать знаменитым чесальщиком.