Кровавая Мачеха (СИ) - Ольга Ружникова

А слишком многочисленные («Элгэ, статус, дорогая!») фрейлины и придворные дамы отправлены, куда им хочется. Читать, сплетничать, есть сласти и пить вино, а заодно — вовсю флиртовать с блестящими гвардейскими офицерами и прочими придворными. Наслаждаться жизнью — как им сами хочется. Пока Виктор не превратил весь двор в леонардитско-амалианский монастырь.

Стефани и Эйда — единственные, кто сейчас разделяет компанию Элгэ. Хоть ни одна из них и не фехтует.

Впрочем, Стефани умеет метко стрелять. Оборона резиденции михаилитов это доказала.

А Эйда ради своих близких, не раздумывая, пустит в ход нож.

Ни одна из них не нравится Виктору, хоть обе девушки — одни из самых сдержанных при дворе. Обе замужем и верны мужьям. И ни одна не склонна к флирту или к слишком откровенным нарядам. Тем самым, что когда-то Виктору столь нравились при дворе его матери — Прекрасной Кармэн.

— Вы тоже вправе вернуться во дворец, — улыбнулась Элгэ. — Право, я вполне способна постоять за себя.

Жаль, не во всём. И даже клинок в руке не всегда способен тебя защитить. Как и окружающих тебя людей.

И уж точно она не готова превратить королевский дворец не в монастырь (причем, не михаилитский), так во второй особняк Валериана Вальзери. Бывшего мидантийца, кстати. В Эвитане переплюнувшего даже самых занудливых ритэйнцев. В последние месяцы бывшая дядина пленница, а ныне королева, в его доме правда не была. Но вряд ли там стало веселее — после смерти всех его детей. Даже если двоих из них он убил сам.

Нет, стать дядиной копией Элгэ не желает точно, даже если по каменным стопам Валериана Мальзери теперь упрямо топает другой южанин. В прошлом — веселый и галантный Виктор Вальданэ.

Ехидная судьба вдоволь посмеялась над Элгэ и над ее былыми планами удрать от Юстиниана обратно к Виктору. Стоило думать и стоило столько мечтать. Проще было попытаться к лучшему изменить самого Юстиниана, но для такого у прежней Элгэ не хватало ни ума, и терпения, ни… опыта. Того, чем она так сдуру тогда кичилась.

А в итоге не смогла Юстиниана даже спасти. Даже для другой женщины. И даже так и не смогла разыскать ни ее саму, ни их с Тианом ребенка. Живы ли они, уцелели ли в бесконечных реках крови, давно затопивших Эвитан? Или… багровые волны одной из них захлестнули две хрупкие жизни навсегда? Когда Юстиниан был уже мертв, а Элгэ — слишком далеко, чтобы что-то сделать или изменить.

Поиски не дали ничего. Всё еще. Никаких следов. Через ту скромную деревню прошла безжалостная армия Эрика Бастарда. Живых не осталось, не сожженных домов — тоже.

Может, Инес успела убежать и спасти дитя. Может быть… Вдруг Творец всё же иногда милосерден?

— Нам нравится свежий воздух, — за себя и за подругу мягко ответила Эйда Ревинтер, урожденная Таррент. — И, простите меня за дерзость, но вы напоминаете мне мою сестру, о которой я так скучаю.

То ли Эйда и впрямь искренне рассчитывает на помощь королевы, то ли уже научилась говорить, что нужно и как нужно. Пребывание в заледенелом особняке Мальзери изрядно добавило самой Элгэ яда. Жизнь в… сложной семье таких же интриганов Ревинтеров вполне могла обучить прежде романтичную и наивную Эйду интриговать.

В любом случае светловолосая, немногословная, но приветливая Эйда Элгэ нравилась. И не только из-за ее родства с нынешней герцогиней Тенмар. С хрупкой, затравленной девушкой, готовой на всё ради спасения своей дочери, Элгэ Илладэн познакомилась раньше, чем с Ирией, тогда еще графиней Таррент, Розой Тенмара.

Они с Эйдой обе помнят подземные катакомбы черных змеежрецов, алтарь, заунывное пение… смерть Юстиниана. А Октавиан был еще жив, еще дрался до конца… даже мог смеяться.

И Диего был рядом.

— Будь моя воля, вы уже сегодня смогли бы отправиться в гости к сестре, — честно призналась Элгэ. — Но по воле судьбы мы обе в разлуке с нашими близкими. Но вы хотя бы знаете, что ваши сестры живы.

— Простите, Ваше Величество, — Эйда искренне склонила светловолосую голову, но без намека на страх в голосе.

Она тоже помнит, что нынешняя королева когда-то спасла ее с дочерью. И потом, времена, когда Эйда Таррент боялась даже собственной тени, уже миновали.

Роджера Ревинтера, замершего на краю тренировочного плаца, Элгэ заметила первой.

Странная судьба и странный брак. Но не Элгэ об этом говорить. Ей были суждены два странных брака. И Алтарь Девы-Смерти.

— Кажется, вас желает видеть ваш супруг, виконтесса Эйда.

— С вашего позволения я отлучусь, Ваше Величество, — Эйда присела в безупречном книксене.

Хорошая, воспитанная девочка. Как и Алекса. Но сестру любили и родные, и приемные родители. Какая вздорная, жестокая мать могла ненавидеть такую безупречную дочь, как Эйда? И как Виктор, сам всегда любимый всеми, мог пригреть настолько безжалостную женщину при своем дворе?

А как сама Элгэ могла дойти до того, чтобы настолько подвести младшего брата? И Алексу…

Александра и новую свадьбу Элгэ не слишком-то одобрила, но тогда промолчала. Стерпела, что ее сестра выходит за отца чужого ребенка, только что бросившего прежнюю возлюбленную беременной. На позор и произвол жестокой судьбы. Что ждало бы Элен Контэ, если бы не Анри Тенмар? И почему это тогда волновало Элгэ так мало?

А ведь Александра относилась когда-то к Элен очень, очень хорошо. Они ведь с детства дружили все вместе. Алекса даже опекала порой Элен — как младшую. Элгэ-то всегда подчеркивала, что не нуждается в заботе.

И всё же сестра тогда промолчала — ради Элгэ. Но вот смертельного риска для Диего уже не простила. Нет, Алекса не произнесла тогда ни слова горького упрека. Не швырнула Элгэ в лицо ни подлый сговор с беспощадным и бепринципным интриганом и убийцей их родителей Валерианом Мальзери, ни тайное отравление невиновной Ксении Словеонской. Просто Александра попросила разрешения вернуться назад в монастырь, чтобы и дальше молиться за пропавшего без вести Витольда.

Стоит закрыть глаза и тихий, но твердый голос сестры отчетливо слышен и сейчас. Каждое слово.

А Элгэ не посмела оправдаться местью за Октавиана. Потому что Алекса никогда не знала их юного кузена.

И уж точно не закрутила бы с ним роман, будучи законной женой его старшего брата. Неважно, любя при этом мужа или нет.

А еще Элгэ не посмеет взглянуть сестре в глаза, пока