Проклятие клана Мирольд - Николай Покуш
Ни я, ни Мира, не стали отказываться, и Александр разлил вино по трем бокалам.
- Ну что же, брат мой и сестра моя, – он поднял свой бокал. – Я рад что мы с вами здесь сегодня. Не бежим, не прячемся, собираемся дать отпор злу. За наших родителей, за братьев и детей, которых мы потеряли. Я пью за них, и пусть никогда не исчезнет память о них, и о нас, и об этой ночи. До дна!
И Александр осушил свой бокал. Мы с Мирой последовали его примеру. Перед тем как выпить пахнущего ароматными пряностями вина, я вспомнил лицо отца и деда, а затем и Нормана, и мысленно проговорил: «За вас. За семью!».
Мира тоже на мгновение замерла, должно быть, она вспоминала своего ребенка, и мать, ушедшую из жизни незадолго до начала этого кошмара, и отца, который принес в своем мертвом теле это зло, и навлек проклятие на весь наш род.
Вино прокатилась теплом по моему горлу, наполнило рот вкусом винограда и спелых южных ягод, принесло с собой воспоминания о солнце и полузабытые грезы о тех краях, где никогда не наступает зима.
Затем мы стали ждать, каждый погрузившись в свои мысли, не говоря ни слова. В камине потрескивал огонь, да тикали старинные часы, и больше ни звука. Тишина, наполненная нашими думами.
Зло явило себя после полуночи. Прежде чем услышать его, мы его почувствовали. Часы пробили двенадцать раз и замолчали, а спустя минуту или две, в комнате стало холодно. Огонь в камине больше не способен был согреть нас, ибо холод тот был неестественный, не зимний. Это был холод могилы, сырой холод темного подземелья, пробирающий до самый костей даже если снаружи летнее солнце сияет ярко и дарит миру тепло. Этот холод проносила с собой смерть и все те существа, что смертью питаются.
- Дождались, – проговорил брат, не сдвинувшись со своего кресла и не изменившись в лице.
И словно в ответ на его слова, раздался этот вопль. Тот самый крик, который мы слышали пять лет назад, когда тварь впервые явила себя нам. Он снова прокатился по коридорам особняка, и я опять стал одиннадцатилетним мальчиком, готовым кричать от ужаса и рыдать, уткнувшись в плечо матери. Но я не закричал, лишь крепче сжал в своей руке пистоль. Я больше не был ребенком и не имел права поддаться этому страху, я должен был сразиться с ним.
- Мирольды! – прохрипела тварь, и голос ее раздавался со всех сторон, словно с нами говорил сам дом. – Мирольды! Вы предали наш договор снова!
- Иди к черту ты и твой проклятый договор! – провозгласил Александр, резко поднявшись со своего кресла.
- Самонадеянно, Александр! Ты всегда был слишком самонадеянным! Точно как твой отец! Его волю я переломил как сухую ветку, без труда! Это было так просто! С тобой, Александр, все будет даже проще!
- Иди сюда, тварь! Сразись со мной, и я покажу тебе, кто из нас слишком самонадеян!
- О, я приду! Не сомневайтесь! Приду и заберу самого младшего из вас, как было обещано! И вам никак не удастся это предотвратить! Ты слышишь Артур?! Слышишь мальчик мой?! Я обещал тебе, что мы встретимся, помнишь?! Напуганный маленький мальчик, я помню как ты дрожал от страха! Ничего не изменилось, Артур, не лги себе! Ты все тот же трусишка! И сегодня я тебе это докажу!
После этих слов все свечи в помещении разом потухли, словно от дуновения ветра, однако никакого ветра не было. Дрогнул и огонь в камине, на мгновение став тусклым и алым как закат, однако через несколько секунд разгорелся снова. Его света не хватало, чтобы озарить все помещение, однако было достаточно, чтобы мы видел друг друга. Этот свет, подрагивая, играл на наших лицах с тенью, обступившей со всех сторон.
- Сейчас он явится, – проговорил брат. – Идите сюда. Встанем в круг. Не смейте поддаваться панике, ясно? Она не спасет вас, лишь сделает более уязвимыми. Страх ваш смертный приговор, отриньте его. Держимся спина к спине, и бьемся до конца!
Мы встали вкруг, прижавшись спинами друг к другу. В руках Миры был мушкет, у меня и у Александра по два пистоля.
Скоро появился отвратительный запах. Запах плесени, сырости и гниения, от которого ком тошноты подступал к горлу. С каждой минутой он все усиливался, заполняя собой помещение.
Тянулись долгие секунды, но ничего не происходило. Если тварь и двигалась к нам по дому, то она не задевала ни одной ловушки.
Наконец послышался скрип двери, и все мы повернулись на звук. Медленно приоткрылась одна из створок двери, ведшей из зала в коридор.
- Не стреляйте, пока не увидите его, – проговорил тихо Александр. – Не тратьте попусту патроны.
- Он очень быстр, – сказал я, вспомнив тот единственный раз, когда видел эту тварь, три года назад, дождливой ночью.
- Не быстрее пули, – уверенно сказал Александр. – Главное, не промахнитесь.
Дверь отворялась медленно, демонстрируя нам пустой коридор, погруженный в полумрак. За ней никого не было. Я видел натянутые тонкие веревки у пола – ловушки, ни одна из которых не была тронута.
Затем тварь появилась. Она вползла в комнату, двигаясь по потолку. Вот почему не было задето ни единой ловушки. И двигалась она быстро, ворвалась в комнату и помчалась, расставив все четыре конечности, как какая-нибудь ящерица, прямиком к массивной люстре.
- Огонь! - завопил Александр, и все мы выстрелили.
Прозвучало пять выстрелов, но ни одна пуля не попала в цель. Тварь действительно двигалась очень быстро. От двери до люстры она доползла всего за пару секунд.
Я бросил пистоли и достал два запасных из-за пояса. Александр же сорвал с пояса гранату, одну из тех, которые начинил собственноручно и запрещал нам с Мирой к ним прикасаться, и кинулся к камину. Тварь качнулась на люстре, зашипела и бросилась вниз. Я и Мира отпрыгнули в разные стороны. Она перекатилась через стол, а я отскочил к стене. Тварь приземлилось прямо между нами, и смотрела она в мою сторону. Впервые мне удалось разглядеть это существо во всем его демоническом великолепии. Оно вселяло истинный ужас. Высокая фигура все еще напоминала человеческую, худую, с вытянутыми конечностями, обнаженную. Кожа твари, обтягивающая кости была синевато-белой, местами покрытой гноящимися черными струпьями, незаживающими
